Филис Каст - Богиня роз

Нет, она не грезила. Она не спала в своей уютной постели, она не пересказывала эротические фантазии подруге, она даже не путала слова роли из-за волнения и кьянти. Ее действительно кто-то преследовал. Ей необходимо добраться до безопасного места. Она покинет розовые сады, сбежит от темных дорожек и ночного уединения. И если даже актеры и сценический персонал уже закончили работу, все равно в Вудворд-парке есть кто-нибудь, кто может ее услышать. К тому же там ее будет окружать свет фонарей. Ее легко будет спасти, она окажется на виду.

Но и он: тоже увидит ее без труда, тут же прошептала ей другая часть ума.

Микки ускорила шаг.

Приглушенное ворчание и могучий вздох - будто кузнечные мехи, а не живое существо - послышались с дорожки, параллельной той, по которой быстро шла Микки. Дорожки разделял лишь аккуратный ряд пышно цветущих роз «тиффани». Микки бросила косой взгляд через темно-розовые цветы.

Она была еще недостаточно близко к парку, чтобы городские огни помогли ей отчетливо рассмотреть его. Девушка заметила лишь блеск горящих глаз, прежде чем существо отвернулось. Размеры - Микки даже задохнулась, - размеры чудовища были невероятны. И против воли тело откликнулось всплеском возбуждения.

От внезапного яростного рыка она похолодела и покрылась мурашками. Он обходил ее с фланга. Он намеревался отрезать ее от огней парка.

«Быстрее! - твердил рассудок. - Беги из садов, на свет, и зови на помощь!» Страх наконец заглушил возбуждение, и Микки помчалась со всех ног, в ужасе повторяя то, что происходило во сне.

Когда он ощутил ее присутствие, он подумал, что ему это снится. Снова. Он не понимал этих снов, но радовался им как редкому дару. Они делали не такой мрачной бесконечную тьму его могилы. Они даже почти давали надежду… почти.

Но ткань его снов менялась. Сначала они его не удивляли и не тревожили. Он провел здесь уже много столетий, и лишь изредка ему дозволялись обрывки мыслей… доносился аромат живого мира… хоть что-то живое. И каждый раз это было немножко по-другому. Год за годом он напрягался, чтобы услышать чей-нибудь голос, ощутить прикосновение мягкой руки, уловить запах роз. Иногда ему это удавалось; гораздо чаще - нет. До недавних пор.

Это началось, когда она вошла в его тюрьму и он снова начал жить. К нему стали приходить эти сны.

Он веселился в этих снах, он вдыхал ее запах, пока не почувствовал, что как будто пьет ее сущность… Сны… кто лучше его мог знать, какую магию они скрывают в себе?

Может быть, ему снова приснится, что он прикасается к ее коже. Может быть…

А потом капли ее крови брызнули на холодный камень, сковавший его, и боль, пронзившая его, разбила вдребезги прошедшие столетия, как ледяную корку на мраморе.

Он не мог поверить, что стал свободен. Он думал, что это еще одна жестокая иллюзия. И ему, наверное, понадобилось бы еще несколько десятков лет, прежде чем он решился бы просто пошевелиться, если бы ее запах не начал таять.

Она уходила от него. Бежала от него.

Нет! Только не снова!

Преодолевая боль, он напряг мощные мышцы и проломил стену окутывавшей его тьмы.

Он принюхался. Да, вон там, скрытый ночным ароматом роз и запахом крови, затаился священный запах. Он приказал своему застывшему телу двигаться и последовал за таким знакомым ароматом через темный чужой сад. Огромным усилием воли он заставил себя не рвануться прямо через розовые кусты, что разделяли их, и не схватить ее. Он заставил себя совладать со зверем, скрывавшимся в нем. Тварь слишком долго сидела взаперти… ее потребности были слишком грубыми… слишком животными. Невозможно допустить, чтобы когти твари коснулись ее. Он должен пленить ее мягко, как нежную птицу, а потом вернуть ее к судьбе, которой она надеялась избежать.

Сдерживая свирепость, бушевавшую в нем, он преследовал ее. Он не мог хорошенько ее рассмотреть, но это и не было нужно. Его притягивал запах священного масла; она сама притягивала его. И она осознавала его присутствие. Он ощущал ее панический страх. Но было и что-то еще - что-то незнакомое, исходившее от нее. Он нахмурился. Что-то тут было не так. Он ускорил шаг, когда она выскочила из розовых садов в маленький круг света. И вдруг остановился.

Это была совсем не та жрица, которую он предполагал увидеть. Разочарованный и сконфуженный, он замер на месте, а она открыла кожаный мешочек, который несла с собой, ища в нем что-то. Оружие? Ее взгляд обшаривал густую тень позади - тень, в которой стоял он.

- Ну же! Где этот чертов сотовый?

Он слышал ее незнакомый голос и видел, как она дрожит, роясь в своем мешочке, - дрожит так сильно, что скользкая кожа мешка в конце концов вырвалась из ее рук и упала на каменистую дорожку.

- Дерьмо! Дерьмо! - произнесла незнакомка. Она присела на корточки и сунула руку в сумку, и он услышал, как вдруг с ее губ сорвался судорожный вздох, словно от резкой боли. Она выдернула руку. И он увидел, что ее пальцы испачканы кровью.

Этот запах ударил его, почти лишив дыхания, - запах крови, смешанный с запахом священного масла Верховной жрицы. Она не была предательницей, но как-то была отмечена его богиней. А он должен повиноваться воле богини. Он снова двинулся к ней, на этот раз с помощью вновь освободившейся силы велев тьме сгуститься вокруг, чтобы оставаться под покровом ночи. И все равно она вскинула голову и посмотрела на него округлившимися глазами.

- Не бойся,- пробормотал он, пытаясь смягчить могучий голос.

- Кто ты? Что тебе нужно?

Он ощутил ее ужас и на мгновение пожалел о том, что должен сделать. Но лишь на мгновение. Он помнил свой долг. И на этот раз он его выполнит. Прежде чем она смогла убежать, он с нечеловеческой скоростью метнулся туда, где она все так же стояла на корточках на усыпанной листьями дорожке. Она во все глаза смотрела на него, не в силах различить сквозь плащ темноты.

Она была такой маленькой… такой земной…

Он резко приказал тьме скрыть их, и в одно мгновение обхватил ее огромными руками. Прохладный ветерок, еще недавно такой ласковый и освежающий, внезапно ударил яростной волной звуков и запахов. Они очутились в бешеном водовороте… и тут как будто разверзлась земля, поглотив обоих. Все вокруг тряслось, перемещалось, сыпалось… Мир поблек и растаял без следа, а дрожащий воздух наполнился оглушительным ревом.

Как змея, ускользающая в нору, тьма и чудовище отступили, унося с собой Микадо Эмпауз.

Мягко… вокруг нее все было таким мягким.

Она лежала на боку, прижавшись к подушке. Микки потерлась щекой о гладкую поверхность. Шелк. Конечно, это должен быть шелк. Она поплотнее натянула на себя толстое одеяло, вдыхая роскошный запах дорогого постельного белья.