Аэсолли (СИ) - Иванченко Мария Антоновна "Sirius"

Пришло время.

Призвав пустоту, я разом собрал в кулак все свои силы. Вокруг меня взметнулись щупальца Тьмы. Послышался чудовищный рёв. Мои волосы взметнулись вверх, когти и зубы удлинились, глаза горели сатанинским пламенем. Кто-то взвыл на низкой частоте, и я понял, что они испугались.

Тогда я сделал следующий шаг. Представив, как в моей голове одна за одной загораются звёзды, я материализовал в тоннеле образ ночного неба. Звёзды и галактики медленно вращались в космической пустоте, пришедшей из моего сердца. Тогда я зажёг звёзды Светом, пришедшим из моей Тьмы. Пещера озарилась ярким сиянием миллионов крошечных солнц. Я прикрыл глаза, наслаждаясь воплями погибающих нефилимов. Первой сгорела Феллина, старая ведьма. Карейса содрогнулась. Алан судорожно стиснул моё плечо:

– Аэсолли, прекрати, успокойся, хватит. Уже хватит, перестань, ну пожалуйста!

В его голосе было столько отчаяния, что я невольно прислушался.

Отпустив пустоту, я позволил Тьме рассеяться. Звёздное небо исчезло, оставив в моей душе лёгкую грусть. Карейса, угадав мои чувства, смотрела на меня с ужасом.

– Они умирали, пока ты наслаждался их болью и отчаянием?

Почти угадала.

– Нет, – сказал я негромко, – в этот момент я наслаждался прекрасным.

Она попятилась от меня, судорожно вцепившись в стену тоннеля. Отлично, одной проблемой меньше.

Медленно, чтобы не упасть от сильного энергетического истощения, я поднялся на ноги и свирепо оглядел оставшихся в живых. Они отшатывались под моим опаляющим взглядом. Я нарочно заговорил шёпотом, с удовлетворением слыша, как они замирают и не шевелятся.

– Вы пойдёте за мной. Вы встанете в строй и будете сражаться против своих прародителей, когда я призову вас.

Я подумал, что нужно сохранить этот козырь до главной битвы. Иначе есть шанс, что никто не доживёт до встречи с ангелами.

Acedia

Сидя с потухшими тёмными глазами, она покорно принимала, что её прекрасные волосы убирают в сложную вязь, расчёсывают, красят отдельные пряди как лепестки огня. Сверкающее, как звёздная ночь, чёрное подвенечное платье ждало, пока она протянет руки, чтобы облачиться в него, закружившись по комнате в трепетном танце, предвкушении самого долгожданного дня в жизни практически любой девушки. Но тёмная змея с рубиновыми глазами крепко обвила сердце, погрузив его в пучины уныния, не давая отпустить себя, сбросить путы в долгожданном становлении в статусе жены и ангельского создания.

Лежащая на зеркальном столике будуара чёрная диадема, увенчанная шестью блестящими тёмно-серыми бриллиантами, была изготовлена специально на заказ для юной девы, по нарисованному ей же эскизу. Девушка протяжно вздохнула, будто бы лёгкая птичка ударилась о золочёные прутья клетки. Модистка из числа ангелов злобно посмотрела на неё, больно поцарапав кожу на голове очередной шпилькой.

«Я забыла что-то первостепенно важное. Но что же? Отчего мне так холодно? Ведь в комнате горит камин».

Служанка резким рывком подняла Иирис на ноги, сдёрнув с неё платье, обнажая ослепительно белое, стройное тело. Иирис попробовала стыдливо прикрыть наготу, но её уже облачали в платье. Диадема довершила последний штрих, и девушку закрутили из стороны в сторону, чтобы рассмотреть результат работы. Затем подвели к зеркалу.

Оттуда на Иирис печально смотрела бледная исхудалая девочка с огромными глазами, выглядящая гораздо младше своего возраста. Болезненный цвет кожи ещё больше оттеняло тёмное облачение, подчёркивающее, однако, все достоинства фигуры.

По щекам отражения текли кровавые слёзы. Девушка приложила руку к щеке, но ничего не ощутила. Странно.

Отворились массивные двери, покрытые прихотливой резьбой, и слепящий свет скрыл от неё происходящее. Сделав шаг в эту всепоглощающую белизну, девушка уже знала, что обречена.

Battle Field

Яростный вой сотен мощных глоток разрывал пространство под небесами мира Земли. Вампиры и нефилимы под предводительством пламенного Аэсолли напали на вражескую цитадель. Лавина охотников набросилась на ненавистных им существ, пылая праведным гневом. Потери с обеих сторон были ужасающими. Не успев обзавестись бронёй против антивампирского оружия, сторонники Аэсолли сгорали от солнечных клинков, освящённой воды, а также серебряных пуль и колов, обращаясь в бесполезный прах, который разносил ветер. Попадая в глаза, эта субстанция вызывала острую резь, приводила к слепоте, а залетая в рты – обращалась смертельным ядом. Так воинство тёмной стороны мстило людям даже после смерти.

Сам вампирский вождь мелькал на поле боя, казалось, в каждой точке пространства, ведя в атаку свои бесчисленные рати, вдохновляя собственным примером всех, кто поначалу страшился вступать в контакт с охотниками. Опустошив сознание и призвав разрушительную мощь тьмы, он прожигал жертв огненным каскадом, пронзал длинными молниями или световым мечом. Аэсолли, чей окровавленный плащ безжизненно обвис, то и дело останавливался, чтобы выпить очередную умирающую жертву. Его мерцающие рубиновые глаза повергали в ужас не только павших охотников, но и погибающих вампиров, ибо их обладатель нёс лишь смерть, но не надежду. Казалось, в упоении боем он забыл об основной цели похода, просто отдавшись на волю бога войны – хотя нет, он сам и был этим воинствующим божеством, безжалостно требующим всё большего количества жертв. И его жажду крови не могло удовлетворить ничто.

Оказавшись в окружении, он, пугая врагов демонической полуулыбкой, вместо того, чтобы обратиться и высвободиться, набросился на непрерывно стреляющих охотников, воздвигая близь себя горы трупов, источающих смрадный аромат подземного царства. Накинувшись на одного из противников, он вонзил в его сердце длинные чёрные когти, сардонически ухмыльнулся, закатился гомерическим смехом, и небрежно отшвырнул бесполезное тело, не заметив, как два охотника накинули на него серебряную сеть. Поначалу он даже не обратил на неё внимания, небрежно прорвав несколько ячеек, чтобы они не мешали двигаться рукам, а потом сеть затянулась, поймав его в свои оковы, замкнула контур, спеленала, как младенца, и Аэсолли пойманной рыбёшкой затрепыхался на днище своей ловушки.

И вот тогда извлечённый из ножен Огненный Меч воссиял в несущих справедливость руках самого умелого воина охотников. Пламенное сердце Аэсолли последний раз вбросило в кровь адреналин, после чего разорвалось от губительного прикосновения смертоносного оружия. Глаза вампира королевских кровей вспыхнули странной смесью из радости и обречённости, он беззвучно прошептал нечто неразборчивое, после чего их рубиновый свет медленно погас, и предводитель детей ночи уже более не шевелился.

Увидя смерть своего неформального короля, вампиры с удвоенной яростью накинулись на охотничье воинство, в то время как нефилимы посчитали свой долг выполненным, и поспешно ретировались с поля боя. Карейса, видя гибель своего несостоявшегося возлюбленного, возглавила войско, поведя их за собой. В её глазах стояли слёзы. «Иирис» – вот что уловил острый вампирский слух. Нет, никогда бы это создание не смогло открыть своё сердце более достойной. А теперь он ушёл навсегда, в юдоль скорби, этот огненный прародитель вампирского рода, прекраснейший из достойнейших.

И тут она замерла, осенённая внезапным озарением. Она может разменять свою жизнь на его!

Вспоров свою сонную артерию, она приоткрыла бледные губы павшего аристократа, и её жизнь капля за каплей вытекла из тела вампирессы. Упав рядом со своим возлюбленным, она смотрела, как очищается небосвод, восходят звёзды её последней ночи, когда ощутила, что угол обзора немного изменился, и мир вокруг поплыл.

Очнулась она в траве неподалёку от поля битвы, поняв, что её повелитель, которому она пожертвовала свою жизнь, каким-то невероятным чудом умудрился отсрочить её гибель. Тем не менее, Карейса прекрасно понимала, что, если сейчас она не выпьет чьей-нибудь крови, то опять окажется на краю серого мира. С новыми силами бросившись в бой, она осознала, что вампирское войско изрядно поредело, и требует немедленного пополнения. Тогда, отбросив сострадание и страх, она принялась обращать обезумевших от страха охотников, чтобы восполнить потери. Заодно и восполнила запас сил.