Ольга Гусейнова - Твой свет в моей тьме или как тяжела доля вампира!

Сидя в ванне и наслаждаясь горячей водой, перебирала в уме случившееся полчаса назад. Во мне все кричало, что это не возможно. Но ведь сумасшедшей себя тоже назвать не могу. Я конечно трусишка еще та, но все равно отличаюсь завидным хладнокровием, о чем неоднократно прямо в лицо заявляли и преподаватели в институте, и коллеги на работе. Никогда не боялась вида крови, ран и трупов, поэтому выбор профессии не вызывал у меня ни капли сомнений, при этом с детства чувствовала в себе определенные способности паранормального свойства, так сказать. Я руками чувствовала больные места у людей и особенно ярко ощущала чужие биополя. Эти способности помогали мне в работе, и хотя сейчас об этом кучу различных телепередач делают и где только не пишут, свои способности не афишировала. В конце концов, у меня работа довольно серьезная. Меня понимала и поддерживала Тонечка, тоже наделенная способностью видеть ауру человека и чувствовать определенные, но достаточно выраженные эмоции. В связи с этим у нее на личном фронте было также глухо, как и у меня. Вообще-то не раз задумывалась о том, что какая-то я не такая как все. К двадцати восьми годам все так же оставалась девственницей. Даже со своим единственным парнем начала встречаться когда мне было уже двадцать, просто из-за интереса и любопытства. Наше общение закончилось довольно быстро, меня сменили на другую, более заинтересованную в интимном процессе. Причем настолько, что машину, в которой находились мой бывший со своей нынешней, потом долго отскребали от фонарного столба, в который они влетели, находясь в любовном угаре в ходе передвижения по ночным улицам. Радует то что погибли они во время обоюдного оргазма — так героически умереть еще постараться надо. А я, скорее всего, так и уйду в мир иной холодной, фригидной, старой девой.

После оказания самой себе первой медицинской помощи, стоя в ванной перед зеркалом, разглядывала отражение. Ничего особенного. Хотя мне все нравится: невысокая хрупкая фигурка, золотистые кудряшки, спадающие на плечи, почему-то ниже они расти не желали, невзирая на большое количество средств для волос, презентуемых подругой, желто-карие глаза, излучающие свет, тепло и оптимизм, как всегда говорили мои коллеги, Тонькины родители и моя мама, красиво очерченные губки бантиком придавали лицу немного удивленное выражение. Даже мой ныне покойный парень как-то говорил, что это придает мне особую сексуальность. Единственное, что портило лицо и жутко раздражало меня, — это периодические высыпания — пережитки молодости, так скажем. Возможно это от абсолютного воздержания. Однако мелкие прыщики не сподобят заняться личной жизнью. Я пока не встретила ни одного мужчину, которого бы действительно хотела или любила, находясь словно в коконе, в который никого не могла, да и пока не хотела пускать.

Закутавшись в халат и налив горячего чаю в самую большую кружку, решила все- таки выйти на балкон и вдохнуть ночной свежести. Спать после пережитого кошмара совершенно не хотелось. Более того, после горячей ванны всерьез задумалась о том, а не посчитать ли все происшедшее в паре всего лишь плодом фантазии моего уставшего мозга? Скажем, просто мне показалось, сквозь слезы плохо разглядела. И вообще, наверняка какого-нибудь бомжа подвыпившего увидела и в призрачном ночном освещении не рассмотрела толком, да и испугалась прилично. А сейчас накручиваю себя. Блин, всякая чертовщина в голову лезет на ночь глядя. Стоя на балконе, облокотившись на перила, посмотрела вниз на улицу. Я живу на последнем этаже четырехэтажного дома и вид на машины, пролетающие мимо по дороге, теперь не раздражал, даже успокаивал.

Сначала меня окутало знакомое тошнотворное амбре разлагающегося трупа, затем с левой стороны балкона, вид с которого упирался в парк, раздался подозрительный шум. Я нервно оглянулась, и чашка выпала из моих ослабевших пальцев, пролив горячий чай на домашние тапки. В углу, прислонившись к перилам, стояло нечто не поддающееся описанию. Голое худое тело землисто-серого цвета — с дряблой обвисшей грудью и животом — было прикрыто лишь плащом черного цвета, державшемся на завязках под шеей, которая несколькими складками свисала над ключицами. Непропорционально длинные руки чуть ли не до самых колен с длинными, жутко синюшными когтями. Когда я добралась до лица, моя крыша решила взять продолжительный отпуск за собственный счет. Из неправдоподобно красного рта до самого подбородка торчали белоснежные клыки, с которых на грудь капала розовая слюна. Цвет лица полностью совпадал с телесным, но кожа была покрыта мелкими язвами, присутствущими даже на лысом голом черепе. Зато глаза переплюнули даже клыки — черного цвета, без белков — они горели адским пламенем, обещая слишком пламенный привет из мест упокоения. Я стояла не шелохнувшись, боясь лишним движением привлечь к себе нежелательное внимание. Раздавшийся голос напомнил наждачную бумагу, полоснувшую по оголенным нервам.

— Ты моя! Кто успел тот и съел!

Томительно медленный, довольный голос. От услышанного стало совсем плохо. Захотелось даже попробовать себя в роли Икара. Хотя его дальнейшие слова немного отвлекли мои мысли от самоубийства, а зря!

— Ты моя! Я чувствую это, ты только моя! Я так долго ждал и теперь ты меня спасешь, не правда ли, моя единственная?

Жуткий смех вызвал волну животного ужаса, от которого внутри все скрутило в тугой узел. Я схватилась одной рукой за перила, а другой — в неосознанном защитном жесте, прикрыла свою шею.

— Вы кто? — смогла прохрипеть я, когда он нечеловечески плавной походкой двинулся ко мне, пристально наблюдая.

Я не могла не то что пошевелиться, даже вопль ужаса застрял где-то посередине, вызвав жуткое першение в горле. Так и стояла, трясясь как осенний лист, обхватив себе горло рукой, и с отвисшей челюстью. Легко критиковать киношных героев за их иррациональные поступки в критической ситуации, но когда сам попадаешь в подобную, с с тобой может приключится полный ступор перед лицом смертельной угрозы.

— Мое имя Люциан! Я один из самых сильных и могущественных вампиров. Так что можешь гордиться — мой выбор пал на тебя. А знаешь, милая, ты у меня особенная, не могу пробиться через твой ментальный барьер. Не подчиниться зову вампира практически никто не может. Я таких еще не встречал. Ты сильная, и мне будет приятно подчинить тебя. Это будет интеррресно! Очень интерресно! Я так устал от скуки и одиночества! Люди так скучны!!! Слишком слабая воля! Никакой силы! Только единицы как ты могут сопротивляться, и тебя нашел я! Так что ты моя!

Он поднял руку и провел синюшным, с мой мизинец длиной, когтем, по моей щеке, спускаясь к шее, окутывая смрадом, от которого опять стали слезиться глаза, а желудок сжался в рвотном позыве. Я терпела изо всех сил. Стояла не отрываясь глядя ему в глаза, а по щекам струились слезы. Он приблизил свое лицо к моему и лизнул щеку. Меня вырвало прямо на него. Тут же взмахнув рукой, он так огрел меня по щеке, которую только что облизал, что от силы удара голова резко, с хрустом откинулась назад. Отлетев к перилам и оттолкнувшись от них по инерции, упала вперед на пол, сильно ударившись и так уже пострадавшими ранее коленями о плитку балкона. Не успела прийти в себя, как заграбастав за ворот халата, меня легко, словно пушинку, подняли на ноги.