Татьяна Солодкова - Бессметрный

Вышло несколько беспечнее, чем следовало. Мама это поняла, нахмурилась. Но я уже вывернулась из ее рук и сделала вид, что безумно заинтересовалась интерьером.

Что она хотела от меня услышать? Что нас снова подбили? Что погибли трое из моей команды? Что… Да что об этом говорить? Все пустое. Если я здесь, значит, все лучше, чем могло бы быть.

— Ой, а вы ремонт успели сделать!

Объект для смены темы был выбран идеально, мама тут же забыла о всех не случившихся со мной несчастьях и переключилась на любимый дизайн интерьера.

— Правда, нравится? Это новые тенденции, лавандовый в этом году в моде.

Я покрутилась в гостиной, осматриваясь. Лавандовый? Честно говоря, я бы назвала его фиолетовым, но маме виднее.

— Очень красиво, — без зазрения совести соврала я, дабы не обидеть мать. В действительности, мне было абсолютно безразличен новый цвет стен, и даже не вполне понятно, зачем они его регулярно меняют раз сезон.

Мама снова «переключилась»:

— Ты надолго?

Ну вот зачем? Я только вернулась, зачем мне думать о службе, когда я только-только пришла домой?

— Завтра утром меня ждут в штабе, — ответила я и предупреждающе выставила руку ладонью вперед. — Прошу, хватит расспросов.

Мама только покачала головой, но спорить не стала.

— Иди, переоденься, отдохни, а я пока приготовлю что-нибудь вкусненькое, — решила она.

Я расплылась в улыбке. Вот давно бы так!

Уже когда я снова закинула ремень от сумки на плечо и преодолела несколько ступеней на второй этаж, где располагалась моя комната, мама снова меня окликнула:

— Майкл звонил, спрашивал, как ты.

Я закатила глаза к потолку. Вот же прилипала. Если я за несколько месяцев не прислала ему ни весточки, разве это не говорит, о том, что он мне надоел?

Тщательно замаскировав раздражение на своем лице, я обернулась к матери:

— И что ты сказала?

Она пожала плечами:

— Что передам тебе, чтобы ты позвонила ему, как только увижу тебя, — я даже не попыталась изобразить энтузиазм. — Ты ведь позвонишь? — забеспокоилась мама. — Он хороший мальчик…

Но окончания оды Майклу я не дождалась, махнула рукой в знак того, что и так знаю, что за чудо мне досталось, и, перепрыгивая через две ступеньки, совершила тактическое отступление в свою комнату.

— Ух! — я выдохнула с облегчением, когда дверь за моей спиной закрылась. Мамины благие намерения действуют на нервы не хуже вражеского обстрела.

Я бросила сумку на пол прямо у порога и упала на кровать лицом вниз. Говорят, домашнюю постель не заменит ни одна, даже самая удобная корабельная койка. Хм, может быть.

Уже через пару мгновений я перекатилась на бок, подперев рукой голову, и улыбнулась фотографии на прикроватном столике:

— Привет, Никки!

Когда-то я ждала его из опасных полетов, а теперь дома ждал меня он, и, возвращаясь, я непременно рассказывала ему обо всем, что произошло. Один Бог знает, сколько бы всего я отдала за то, чтобы Ник мог мне ответить…

— Опять чуть было не было, — доложила я улыбающемуся изображению брата. — «Овен» теперь надолго на ремонте. Завтра, наверное, отправят на другой корабль. Жалко… Привыкла я к этой старой консервной банке…

Действительно, привыкла, причем, как ни странно, к «Овну» гораздо больше, чем к его команде. Хотя для меня вовсе не странно, на флоте у меня не было друзей. Впрочем, как и вне его. Это Ник из нас двоих был душой компании, наверное, у меня до сих не было столько знакомых, сколько друзей у моего брата…

Из раздумий меня вырвал звонок.

Выругавшись нецензурными выражениями, которых нахваталась у нашего кока, я нажала кнопку приема. Давно было пора настроить голосовое управление, но руки все не доходили. К тому же, мне почти никто не звонил.

— Морган! — над столом появилось голографическое изображение Майкла. Легок на помине. — Я узнал, что «Овен» вернулся!

— Рада за тебя, — буркнула я. И откуда у него взялся такой достоверный источник информации?

— Морган, включи камеру! — голос просящий.

Ага, уже бегу.

— Майкл, чего тебе надо? — спросила я прямо. Разлука ничего не поменяла в моем к нему отношении. И хотя Майкл был недурен собой, и за ним постоянно увивались толпы поклонниц, у меня он по-прежнему не вызывал ничего, кроме скуки.

— Как — чего? — небесно-голубые глаза удивленно распахнулись. — Я соскучился!

Я скорчила гримасу, хотя и прекрасно знала, что он меня не видит, потом села на краю кровати, чтобы, наконец, разуться.

— Сочувствую, — отозвалась я, избавившись от ботинок и отшвырнув их в другой конец комнаты, начала расстегивать форму.

— Я хочу тебя увидеть, — продолжал канючить Майкл.

— Не сегодня, — в данный момент я хотела одного: принять душ. — Меня не было дома два месяца.

— А когда? — нет, ну обиделся бы, что ли.

Хотя… Я на мгновение задумалась. Как любовник Майкл был весьма неплох, молчал бы побольше, цены бы ему не было.

— Завтра, — решила я. — Если не отправят на новое задание.

— Я так хочу тебя увидеть…

Я не потрудилась даже дослушать.

— Пока, Майкл, — и нажала «отбой». — Осточертел, — пояснила я фотографии брата. Ник как всегда улыбался…

Вечером вернулся со службы отец, принеся с собой новость, которая ввела меня в ступор на несколько минут. Лондор вступил в коалицию против Карамеданы. Бог ты мой, мы союзники!

Я сидела за столом, вяло ковыряя вилкой в тарелке, несмотря на вкуснейший ужин. Аппетит пропал. Я прекрасно знала, что война принимает опасные обороты, что Земле нужны сильные союзники, но Лондор! Планета, отнявшая у нас Ника, мой самый злейший враг…

По сравнению с этой новостью все остальные меркли. И то, что с Лондором к коалиции примкнули Поллак и Медея, и то, что эту войну уже негласно называют «Второй Вселенской».

Понять, как Земля могла подписать договоры о сотрудничестве с планетой, с которой билась не на жизнь, а насмерть целых тринадцать лет, было выше мои сил. Наверное, выступи Лондор на стороне Карамеданы, я бы расстроилась куда меньше. Нет, я отдавала себе отчет, что Лондор сильный союзник, и надо бы радоваться, что он воюет на нашей стороне, но радоваться не получалось.

Вечер дома был бесповоротно испорчен.

По прибытии утром в штаб меня огорошили известием, что меня ждет у себя сам адмирал Хьюн, заместитель командующего флотом Земли. С чего мне оказана такая честь, никто не пояснил, а задавать лишние вопросы здесь было непринято, потому я просто приняла приказ как данность.

Адмирал Хьюн был полным мужчиной в возрасте. Седые волосы, светлые, почти под цвет волосам, глаза. Я видела его несколько раз, прошлые «Крылья» он вручал мне лично. Хьюн был героем «Тринадцатилетней войны», чем вызывал у меня особое уважение. Он убивал лондорцев, а значит, был моим героем.