Екатерина Коути - Заговор призраков

Ах, нет, это всего лишь капли осевшего тумана.

Навстречу особе в платье с незабудками шел, покачиваясь, долговязый мужчина, бледный, как клубившийся вокруг туман. Принца покоробило от неприглядного зрелища, и не его одного. Подхватив юбки, девица выскочила на дорогу наперерез ландо и бросилась на другую сторону. Внезапный маневр испугал лошадей. Они отозвались негодующим ржанием, и кучер что-то прорычал, но принц одобрил ее осмотрительность.

Несмотря на ранний час, мужчина был пьян вдрызг. «Пьян, как лорд», – говорят в таких случаях англичане, но странный тип ничуть не походил на лорда. Вытертый до рыжины сюртук был расстегнут, являя взору жилет грязно-желтого цвета, а видавший виды шарф понемногу разматывался, пока не соскользнул в лужу. Там он и остался лежать, как вялая, уставшая от жизни змея, потому что владелец даже не заметил пропажи.

Потешно запрокинув голову, он начал заваливаться назад, но в последний момент удержал равновесие, замахав руками. Ноги сами собой выписывали кренделя, но он гнал их вперед усилием воли.

– Что значит – письмо сгорело? Вы его сожгли?

– Нет, письмо само собой вспыхнуло в моих руках. Необычайное зрелище! – восхитилась королева, хоть и была порядком раздосадована.

– Значит, бумага была пропитана ксилоидином. Наш наставник, герр Флоршутц, как-то раз показывал нам с Эрнстом похожий эксперимент. Ничего сложного. Нечему даже удивляться. Как жаль, что ваша гувернантка Лецен не удосужилась познакомить вас с естественными науками. Хотя куда уж ей.

– Нет, письмо было необычным. Послушайте! Этот несчастный что же, пьян?

Пока супруги беседовали, незадачливый тип вытаскивал из-за пазухи скомканные листы и таращился на них, словно они без его ведома забрались к нему под рубашку. Затем широким жестом пускал их по ветру.

– Прикажете прогнать, ваше величество? – обернулся кучер.

– Не нужно. Беспорядок должна устранять полиция. У каждого из нас свои обязанности. – Виктория надменно вскинула голову.

– Так что же с письмом? – напомнил муж.

– А, вы все о письме, мой ангел. Когда оно горело, я почувствовала запах серы, – королева помолчала, но добавила убежденно: – Я знаю, письмо прислали чудовища.

– Чудовища? – переспросил принц.

Он собирался уточнить, кому предназначен нелюбезный эпитет – ирландским фениям или головорезам Акбар-хана, еще в апреле разгромившим английские войска под Кабулом, а может, и чартистам, которые вновь учинили забастовку, но умолк на полуслове.

Ах, вот оно что. Другие чудовища.

Те, которыми ее запугивал прежний премьер-министр, утверждая над юной королевой свою власть. Глубоко же въелись в память эти небылицы. Уже пять лет правила она растущей империей, и правила успешно, но корона отягощала женскую голову, и женское сердечко трепетало под парадной мантией. А женщинами сподручнее всего управлять с помощью страха.

– Хорошо, кем бы ни был аноним, давайте сообщим о письме Пилю, – процедил принц, наблюдая, как пьянчужка согнулся пополам, чтобы извергнуть на обочину содержимое желудка.

Ворча, кучер развернул карету на середину дороги. Королева тоже поморщилась – ну и картина!

– Нет, не нужно мне сэра Роберта, – заупрямилась она, нервно перебирая руками в муфте. – Я хочу видеть дорогого лорда М. Мне доложили, будто на днях лорд М. вернулся из Брокет-холла.

– Вы расстроены и сами не знаете, что говорите.

«А ты как думал? – завело привычную песню самолюбие, запуская зубы в его и без того израненную душу. – Чуть что не так, она побежит за помощью к нему, не к тебе. Потому что ни во что тебя не ставит. Ты для нее помощник по хозяйству. Мажордом имперского масштаба».

– Старик совсем плох после удара, едва ли он даст вам хороший совет. Да и в прежние времена от его советов было мало проку.

– Зато как хорошо, как весело было нам с лордом М., когда по вечерам, покончив с государственными делами, мы садились рядышком на диване, сплетничали, ругали мою маму, – мечтательным речитативом проговорила Виктория. – Мне не нужен совет, мне нужно его утешение.

– Для этого господь даровал вам мужа… О боже!

Пьяницу не тошнило. Он готовился к прыжку.

Как только лошади поравнялись с ним и слякоть из-под копыт брызнула ему на сюртук, он рванул вперед. От пьяных подергиваний не осталось и следа. Он вполне владел своим телом и сейчас, похоже, замыслил недоброе. В следующий миг он швырнул скомканную бумагу перед лошадиными мордами, словно рис перед каретой новобрачных. Лошади шарахнулись в сторону, скользя копытами по мокрой мостовой. Раздавшийся непонятно откуда крик слился со скрипом натянутой до предела подпруги. Ландо заходило ходуном, кучер качнулся вбок, уронил кнут и сам едва не вывалился на дорогу. Цепляясь за край облучка, приподнялся на полусогнутых руках – и вновь рухнул.

Убийца направил на седоков пистолет. Дуло плавно подрагивало, словно рисуя в воздухе полумесяц. Казалось, убийца не может решить, в кого из двоих выстрелить. Но супруги были не из тех, кто завороженно смотрит смерти в глаза. Они одновременно пригнулись, на мгновение опередив выстрел. Пуля просвистела над бархатным капором, опалив шелковые розы на тулье, и рассекла кожаный верх экипажа. Спину принцу кольнула струйка ледяного воздуха.

Прижимая к себе жену так крепко, что сквозь бархатную пелерину он чувствовал каждую косточку ее корсета, принц Альберт осторожно приподнял голову. И встретился глазами с убийцей. Но вместо иступленной злобы, как у прочих злодеев, искавших славу таким путем, прочел в его глазах смертную муку. Отшвырнув пистолет, убийца сорвал с себя манжету и принялся отчаянно тереть узкий лоб, блестевший от испарины. Его лицо приобретало оттенок перезрелой сливы.

– Так жарко, – всхлипнул он, обиженно кривя рот.

Крутанулся, как волчок, и осел на руки кучеру, прибежавшему вязать его. Стыдясь своей нерешительности, тот проявил двойное рвение, встряхивая негодяя за плечи и хлопая по щекам.

– Вы целы, Виктория? – обернулся принц к жене.

– Цела, – отвечала она, ощупывая опаленный капор.

От выстрела встрепенулся сонный Грин-парк. Со стороны Пэлл-Мэлла уже бежал полицейский, придерживая на ходу цилиндр, вслед за ним припустили двое мальчишек-подметальщиков с метлами на плече. Чуть приотстав, ковыляла любопытная торговка с корзиной, полной апельсинов.

– А что со злодеем? В обмороке?

– Мертвехонек. Повезло ему, что от страху сердце отказало, – свирепствовал кучер, придерживая обмякшее тело. – А то бы вздернуть его перед Ньюгейтом другим в науку.

– Подобное варварство недопустимо, – осадил его Альберт. – Есть ли свидетели? – обратился он уже к полицейскому, который, откозыряв августейшей чете, принял у кучера труп.