Алисия Дэй - Разоблачение Атлантиды

— Как насчет меня, что? — наконец ответил он Мишель.

— Сколько веков?

— Немногим больше четырех. Грейс, осторожно, на дороге яма.

Она вильнула в сторону, чтобы объехать рытвину, и начала притормаживать в конце дороги перед оживленным перекрестком.

— Так значит, тебе больше четырех сотен лет?

«Ну что же, может быть, такого старого мужчину с его предвзятым отношением к хрупким женским существам можно извинить».

— Ты прекрасно выглядишь для своего возраста, — произнесла Мишель. — Он, по-видимому, немного староват для тебя, Грейс. В конце концов, тебе только исполнилось двадцать пять.

— Что? Мишель, я … — кровь прилила к щекам Грейс.

И до того, как она успела, запинаясь, промямлить в ответ, что-то типа: «Нет, я не мечтала об Алексиосе в своих фантазиях», — мужчина направил ружье на ее голову.

Она резко нажала на тормоза, слишком ошарашенная, чтобы мыслить связно. Алексиос и атлантийцы были их соратниками в борьбе, они не стали бы…

— Слева, Грейс. Пригнись!

Она инстинктивно подчинилась командным нотам в его голосе и пригнулась, прикрыв голову руками. Вспышка света и осколки стекла пронзили джип секундой позже. Мишель закричала.

Алексиос над головой Грейс разрядил глок[2], который она выдала ему раньше. Видимо понял, что от кинжалов и меча будет мало толку в движущейся машине. Он разразился потоком слов, скорее всего, атлантийских ругательств. Она сражалась с воинами бок о бок достаточно долго, чтобы это распознать. Если Король Ледяного Спокойствия ругается — дело плохо. Осознание ситуации заставило Грейс принять быстрое решение. Она ударила по тормозам, рванула ремень безопасности, нырнула под его руки и вывернулась к заднему сидению. Алексиос, изогнувшись, придавил ее сверху своим тяжелым телом, продолжая обнимать руками.

— Нет, если ты поднимешь голову, противник на крыше сразу тебя подстрелит, — выдохнул он ей в ухо.

— Мне надо к Мишель. Сейчас!

— Я не потеряю тебя, — сказал он, медленно отодвигаясь.

Слова были такими тихими, что она едва расслышала их. Грейс резко повернула голову влево и оказалась с ним лицом к лицу. Ярость исказила линию высоких скул и твердые черты лица.

— Я сейчас выйду, — сказал он, — И, когда дам тебе знак, ты заведешь машину и уедешь отсюда к чертовой матери.

Отбросив разряженное оружие на пол, Алексиос достал свои кинжалы из ножен. Его движения были плавными и казались странно заторможенными из-за шока. Как будто время замедлилось. Грейс отметила, что волоски на его загорелом мускулистом предплечье отливали золотом. У нее было время подумать, что это довольно странное наблюдение перед смертью.

Затем, заставив ее на мгновение заподозрить, не ударилась ли она головой во время крушения машины, Алексиос просто исчез. Это не было неожиданностью. И заняло, может быть, три или четыре секунды. Его тело растворилось в мерцающем каскаде сверкающего тумана; затем, почти прозрачный и бесформенный, он просочился в открытое окно позади нее, оставив Грейс с раскрытым от удивления ртом и крошечными капельками воды, застывшими на ресницах.

— О, Боже. Я думала, что уже умерла, — простонала Мишель, — Или я только что видела, как Алексиос превратился в ангела, или у вас ним будет очень занимательный секс.

Подавив готовый вырваться резкий ответ, Грейс, пригнувшись, опять поползла назад, чтобы помочь Мишель. Кровь на заднем сидении была везде. Пуля разнесла вдребезги стекло рядом с девушкой и угодила ей в плечо. Осколки стекла блестели на ее коротких темных волосах. Лоб и щеки кровоточили от мелких порезов.

— Насколько плохо?

— Некоторое время я не смогу носить платья с короткими рукавами, — попыталась улыбнуться Мишель. Только улыбка превратилась в гримасу.

Глаза Грейс вспыхнули. Если она потеряет близкого друга …

— Черт тебя подери, Мишель, оставь эту британскую «я-держусь-молодцом» хрень. Насколько плохо?

В бледном отсвете уличного фонаря лицо Мишель казалось белее снега.

— Может быть, чуть-чуть плохо. Рана как раз ниже моего плеча, но мне становится тяжело дышать и …

На этих словах предложение Мишель прервалось жутким удушающим хрипом.

— Скорее всего, задето твое легкое. Господь и богиня, помогите нам, — сказала Грейс, обращаясь со своими молитвами к Диане и христианскому богу.

Она схватила свой лук и полупустой колчан и метнулась обратно на переднее сидение. Приладив стрелу к луку с легкостью, рожденной долгой практикой, Грейс прицелилась в открытое окно, готовая нести смерть серебряным наконечником своей стрелы.

Она была потомком Дианы и всегда попадала точно в цель.

— Я доставлю тебя в больницу, — пообещала она Мишель, внимательно осматриваясь вокруг в поисках Алексиоса или нападавших.

Темное облако заклубилось в воздухе перед джипом, и Грейс сосредоточилась на нем, следуя инстинктам и природному чутью.

— Мало вам было там, в штабе, вы, ублюдки, — закричала она, — Неужели недостаточно дюжины мертвых оборотней и полдюжины мертвых вампиров. Убью каждого, если она умрет.

Облако двигалось едва ли не быстрее, чем она могла отследить его, и, остановившись в круге света уличного фонаря, материализовалось в сгусток мерцающего света. Грейс ослабила давление пальцев на тетиву лука.

Вампиры не передвигаются как туман. Это был Алексиос, принявший обратно свой облик.

Он оскалил зубы. Выражение его лица было таким беспощадным, таким нечеловечески хищным, что у Грейс перехватило дыхание. По спине прошел озноб.

— Езжай. Немедленно, — приказал он, — Я буду прямо над тобою. Отвези ее в больницу. Сейчас же.

— Ты достал их?

— Они больше не причинят никому вреда, — ответил Алексиос, — Езжай!

Хрипы Мишель подстегнули Грейс. Она рванула с места и под визг шин вырулила обратно на дорогу, подальше от останков тех, кто напал на них в переулке. Останков кого бы то ни было.

— Держись, малышка, держись, пожалуйста, Мишель, держись, — повторяла как молитву Грейс, преодолевая на огромной скорости последние мили до больницы. А над джипом, четко следуя их пути и охраняя их, парило темное мерцающее облако.

Задев бордюр при въезде на парковку, Грейс подогнала машину прямо к дверям приемного покоя, не обращая внимания на предупредительные знаки и крики персонала больницы, стоявших около широких двойных дверей. Выскочив из джипа с криками о помощи, она ринулась вокруг машины к задней двери. Мишель с широко раскрытыми глазами тяжело сползла из машины ей на руки. Грейс закричала, так громко и протяжно, что у нее заболело горло. Она звала мужчину, в котором нуждалась сейчас больше, чем в ком-нибудь еще в этом мире.