Кристиана Берестова - Магистр Тайной Печати

Магистр Тайной Печати.

Для начала разрешите представиться. Меня зовут Кристиан Лантье. Честно говоря мое имя намного длиннее, но об этом вы узнаете чуть позже. Я — подданный Зеркального Пондемониума, из чего можно сделать вывод, что я бессмертен. Эта история произошла со мной и моими друзьями совсем недавно, хотя началась она очень давно.

Шел 1222 год. Для западной Европы это были темные времена диких суеверий, массовых репрессий, инквизиций и крестовых походов. Церковь, повсеместно вытесняя язычество укрепляла свои бастионы. Человечество еще было совсем юным и не очень умным, хотя весьма и весьма талантливым. Многие чудеса техники еще не были изобретены. Наука только зарождалась очень медленно, давая слабые ростки из-под пресса суеверий.

Как известно спящий разум порождает чудовищ. Все, что не мог постичь ум людей того времени, автоматически становилось чертовщиной и сатанинским промыслом.

Я и моя жена Айрин, жили на окраине королевства в лесу, недалеко от небольшой французской деревеньки и растили дочь, 17-тилетнюю Донну. Моя жена Айрин из династии тех самых первых колдунов созданных античными богами, и все члены ее семьи обладали большой магической силой. До встречи с Рини я был обычным человеком, но ее отец сделал мне невероятный подарок на нашу с ней свадьбу: он открыл во мне способности к колдовству, посвятил меня в таинства магии и представил Самаэлю — верховному демону, главе Сообщества Магии и Колдовства. Именно Самаэль, впоследствии, даровал мне бессмертие.

Итак, шел 1222 год. Как я уже говорил, это были страшные времена. Охотники на ведьм выжигали целые селения поддерживая истерию среди крестьян и демонстрируя могущество церкви и короля.

Учитывая, что мы с женой и были самыми подходящими объектами охоты инквизиторов, мы жили прикрываясь легендой. Я играл роль сельского врача, а моя жена верную мать семейства. Когда я в роли врача, приехал с женой в эту деревеньку, свободного дома для нас не нашлось и нас поселили в бывшем домике лесника, который по счастью располагался в лесу. Таким образом, мы были хоть немного удалены от деревни и скрыты от посторонних глаз. Разумеется, в близлежащих деревушках нас знали все. Частенько Айрин вместе с Донной, ходили на рынок за продуктами, а я лечил больных на дому.

И хотя наша деревенька располагалась на самой окраине королевства и до нас, время от времени, долетали обрывки новостей, из которых мы узнавали о том, что творится во Франции и по соседству. Из этих обрывков мы складывали представление как армия и церковь, с молчаливого согласия короля, выжигает целые селения еретиков. Мы надеялись и молились чтобы из-за нашей удаленности от столицы, инквизиция нас не коснулась, но беда все-таки пришла и в наш отдаленный уголок. В один из летних вечеров, наша дочь Донна не вернулась домой…

Оседлав двух жеребцов, мы с Айрин отправились в деревню на ее поиски. Первым нам встретился отец девочки, с которой дружила наша дочь. Срывающимся голосом он поведал нам о том, как неделю назад в деревню приехал новый священник. Всю неделю он присматривался к местным жителям, а сегодня днем нагрянул вооруженный до зубов отряд королевских палачей…

Старик рыдал в отчаянии.

— Именем короля всех старух, девок и женщин единым махом в сарае спалили. Жену мою и тещу, и дочь, а с ними и вашу красавицу. "Жги, — кричат, — ведьм!" "А как их отличить-то?", — спрашивают. "Жги всех! Господь разберется!", — полными ужаса и отчаяния глазами старик смотрел на нас, словно ожидая что вот сейчас его кто-то разбудит и весь этот кошмар окончится.

— Да, что же это делается, сердешные вы мои? Как же мне теперь жить-то дальше без семьи? Вы молодые у вас еще детишки народятся, а мне как жить? Жить-то теперь как!?!

Больше не слушая его Айрин пришпорила коня, срываясь с места и устремляясь в деревню.

— Прости, отец, — только и нашел, что сказать я.

Картина представшая перед нашими глазами, до сих пор снится мне в кошмарах. Дома тогда строили близко и от сожженного сарая выгорело пол деревни. Уцелела лишь горстка стариков с младенцами на руках, другими словами те, кто никак не мог противиться вооруженным солдатам. Всех пытавшихся защитить свой дом мужчин, нещадно убили.

Тощие старики перепачканные сажей как тени, медленно ходили от пепелища к пепелищу, беззвучно шевеля губами. Один старик упал на пепел, оставшийся от его дома и рыдая целовал его, что-то бормоча себе под нос.

Навстречу нам вышел древний старец, староста деревни. Он посмотрел на меня, на застывшее лицо Айрин и тихо сказал.

— Ступайте за мной, я покажу вам место.

Осиротевшие старики смотрели нам в след с состраданием, и каким-то жутким пониманием нашего горя.

— Это здесь, — староста указал нам рукой на пепелище, оставшееся от сожженного сарая.

— Я не знаю, была ли среди них ваша дочь, но днем я видел ее на рынке.

Я взглянул на жену. Ветер трепал ее прекрасные темно-каштановые волосы, а в глазах ее застыло зеркало, в котором отражалась Донна. Сердце матери отказывалось верить в то, что дочери больше нет. И я понял, мне не увидеть ее слез до тех пор, пока она не будет твердо уверена в смерти дочери.

— Кому-нибудь, кроме меня, нужен этот пепел? — громко спросила Айрин, и все обернулись на ее голос.

— Это все, что осталось от тех, кого мы любили, от наших жен и дочерей, — сказал высокий сухой старичок.

— Если вы поможете нам собрать это в мешки, мы с мужем отвезем пепел на кладбище и сегодня же предадим его земле.

— Я сам похороню свою дочь, — заявил невысокий, коренастый старик-гончар.

— Разве ты сможешь отделить ее от прочих? — возразил ему староста.

— Нет, не смогу, поэтому пусть каждый возьмет по щепотке и захоронит в семейной могиле.

Я понимал для чего Рини понадобился пепел. Она собиралась провести ритуал и узнать была ли среди погибших наша дочь и я поспешил ей на помощь.

— Отцы, послушайте себя. Вы делите золу! В смерти наши близкие были вместе и раз нам не разделить их из пепла, пусть он останется единым и не оскверненным дележкой. Мы захороним их всех вместе, и все вы сможете приходить на могилу. Мы самые сильные и молодые из вас, у нас двое слуг. Помогите нам собрать пепел в мешки и мы увезем их на кладбище. Ночью мы похороним их, а завтра вы сможете прийти на могилу и помолиться за упокой их душ.

Вперед выступил невысокий старик и обратился к старосте.

— Ты наш старейшина и всегда давал нам мудрые советы. Прими же и на этот раз верное решение. Мы послушаемся его.

Старейшина кивнул и повернувшись ко мне, спросил.