Роузи Кукла - Киборглюбовница. Часть первая

— Вот это называются губки. Растяни их в стороны. — Просит он.

Я ухватила с краешка, самыми кончиками пальцев за эти губки и потянула их в стороны. Ой, как же здорово! Ой, как же приятно и хорошо. А потом, что это за тепло, которое потянулось от них по всему телу?

Интересно, для чего они мне? Спрашиваю его, и он поясняет. Удивительно.

Я еще раз с удовольствием тяну их в разные стороны, пока не чувствую наступившей тупой боли. Он трогает, одной рукой, эти растянутые ткани. Это просто не передаваемо! Чудесно. Говорю ему, и он меня хвалит. Это происходит впервые, и я с удовольствием замираю.

Потом он начинает дотрагиваться до моих тканей там и объясняет, как называются эти части моего волшебства, как он теперь называет всю эту область моего тела. Оказывается, у него, этого волшебства, очень много названий и я пока, что не понимаю, какими словами надо пользоваться. А мне надо применять эти слова правильно и я прошу его сказать мне медицинское название этому. Вульва. Хорошо. Странное и немного загадочное слово. Он поясняет, что это название женскому органы дали древние римляне и означает оно ножны для меча. Все, что он говорит мне, еще больше запутывает меня. Пока мой словарный запас не превышает двадцати тысяч слов, и я всего того, о чем он говорит, не знаю. Кто такие эти римляне и почему они дали название этому чудесному органу и отчего они древние? Древние, это что, старые? И что это такое ножны для мечей? В моем словарном запасе пока что нет таких слов. И я теряюсь. Я не знаю. Плохо это или хорошо. Пытаясь замять свое незнание, я опять тяну в сторону свои губки и прошу его трогать там все и смелее. Он откладывает в сторону экран и лезет ко мне обеими руками. Я все чувствую и очень хорошо. Он начинает пояснять и рассказывать мне, какими трудами все, что есть во мне, досталось ему.

Поначалу, говорит он, ему никак не удавалось создать материал такого свойства, как ткани женского лона. Дело в том, что эти ткани должны с одной стороны хорошо растягиваться, как это бывает при родах, а с другой стороны, и в то же самое время, они должны обладать такими свойствами, чтобы удерживать заданную форму продолжительное время. Но самое трудное состояло в том, что вместе с тканью должны были растягиваться нервные волокна и, ни в коем случае, они не должны были отрываться, от структуры, которую они буквально пронизывали, всю насыщали. И когда это ему впервые удалось, то но, не понимая всего того, чего достиг, заявил о своем открытии во всеуслышание. Ему отдали должное, но тут, же украли все то, чего он добивался долгие годы напряженной работы. Поначалу он переживал, но тщеславие его ликовало. Ведь он совершил то, чего не могли добиться многие. Да, что там многие? Этого не мог добиться никто, только он!

А потом, на него посыпались жалобы, а затем и проклятия. Его обвиняли во всем том, чего он не делал.

И что его ткани не прочные, и что женщины быстро теряют чувствительность женских органов после операций по омоложению и пересадки его тканей. И что эти самые ткани, от частого использование растягиваются и потом, болтаются и еще во многом том, чего он не совершал. И какая-то дама в гневе выслала ему фотографии своих безобразных растянутых органов. Он смотрел и не мог понять, как они не додумались до того, что он умел и мог делать. У него бы никогда не вываливались бы и не болтались, как тряпочки эти сморщенные и закрученные малые, да и большие губочки, как на той фотографии.

Его даже вызвали на суд в качестве ответчика. Все процессы он с шумом выиграл. Ведь все те, кто своровал его изобретение, не знали всех тонкостей рецептуры и процессов выращивания тканей. А он о них и не думал, когда громогласно провозгласил о своем открытии. Так или иначе, но ему пришлось потом несколько месяцев подряд бесконечно исправлять проделки этих бездарей и проходимцев.

Все растянутое и болтающееся, лишнее безжалостно обрезать, успокаивая жаждущих красоты и молодости, пострадавших от рук шарлатанов, женщин. Спустя месяцы к нему потек сначала ручеек, а затем последовал вал заказов на подобные операции. Только теперь он уже никому не доверял и все делал сам. Он не успевал, спал урывками, питался кое, как. Но все делал и делал то, чего добивались, чего желали получить от него все эти женщины. Он молодил их на годы, он давал им второе дыхание. Его пациентки приходили от этих операций в такой восторг, что ему вскоре пришлось заняться установкой им фемины. Точно, такой же, как у юных девочек. Но это уже было слишком. Теперь его обвиняли в том, что он стал пособником разврата и пороков.

Постепенно он стал избегать огласки, стал меньше попадаться на глаза людям и, в конце концов, за огромные деньги продал свое изобретение. Впервые за долгие месяцы он почувствовал себя свободным и по-настоящему счастливым. На вырученные средства он приобрел для себя землю, на которой по своему же проекту построил дом и лабораторию. Он ушел из общества и растворился, пропал для многих. Поначалу ему досаждали надоедливые блудницы и проворные журналисты, а потом, видя его не желание откровенничать и общаться, его просто позабыли. Лучшего времени в своей жизни он и представить не мог. Теперь он все цело отдался исследованиям и науке.

Извлек уроки. Первое его новое открытие он скрыл. Затем последовали другие. Его, как будто бы сам бог озарил. Открытия последовали одно за другим. Все они вскоре позволили ему предпринять самый большой в его жизни эксперимент. Он приступил к созданию рукотворных частей и органов человеческого тела. Поначалу, он в тихую радовался своим открытиям и достижениям, а потом чуть было не погубил себя и свое дело.

Однажды, соседская кошка, стянула у него из лаборатории кисть человека. Нет, не настоящую, а такую, что он создал. О, это было просто само совершенство! Никто, как потом в последствие и на экспертизах, не мог уличить его и уже, тем более обвинить. Все лаборатории и криминалисты признали в этой кисти человеческую суть женщины. Вернее то, что она, эта его искусственная кисть, подлинная утверждали эксперты и принадлежит молоденькой женщине. Теперь начались поиски такой женщины. Никто не обратился по фактам потери конечностей и вскоре поиски бесплодно были завершены. Полиция так и осталась в полном неведение. Общественность и журналисты еще целый месяц строили догадки и высказывали самые нелепые предположения. Никто не мог объяснить, почему и кому принадлежала эта часть человеческого тела. Вскоре кисть была заморожена и передана на хранение в холодильник. Туда, где покоились тела страждущих на бессмертием. Описываемые события происходили на фоне массовых отказов от жизни страдающих и добровольном согласии их быть сохраненными в состоянии глубокого анабиоза и низких криогенных температур.