Делира. Рабыня для воина (СИ) - Зарянова Арина

Едой это назвать было сложно. Густое непонятное варево характерного коричневого цвета с жутким запахом. На вкус тоже не ахти. Тухлая рыба приятнее будет. Единственный плюс — силы восстанавливает просто превосходно. Не знаю, что они туда добавляли, да и знать, честно говоря, не хотела, но польза, несомненно, перевешивала все недостатки. Не будь этой чудесной похлебки, давно бы здесь загнулась.

Я проглотила последнюю ложку варева и поморщилась. Бр-р, гадость.

Следующие три дня меня не трогали, дали время восстановиться. Ведь не показывать же клиентам рабыню, у которой живого места на спине нет. Сегодня день выдался на удивление спокойным. И только после ужина заявились гости. Сначала в нашу скромную обитель ввалились охранники, посадили нас на цепи, как дворняг. Тот, что возился с моим ошейником, то и дело с подозрительным прищуром косился на мое угрюмое выражение лица, однако сегодня я изображала недовольную, но послушную рабыню. Огрызаться и кусаться не стала, молча стерпела уже знакомое связывание рук за спиной, не пискнула, когда тычком в плечо мне приказали опуститься на колени. И даже не возражала бы, если бы выбрали меня. Нормально помыться хотелось зверски.

Все дело в том, что перед встречей с клиентом девочек тщательно купали, остальным же, в лучшем случае, доставался кувшин воды на голову раз в пару-тройку дней, а то и вовсе ничего. Прикидываться паинькой я стала не сразу, только через две недели, когда начала чесаться. Теперь приходилось стискивать зубы, терпеть все унизительные процедуры, лишь бы добраться до парной. А вот после можно и с клиентом воевать. В первый раз вырубила одного язара*, едва за мной закрылась дверь опочивальни. Честно говоря, увидев зверскую рожу надсмотрщика, а после него и самого хозяина сего дворца, который поспешил извиниться перед покупателем, думала, что забьют до смерти. Но нет. Видимо, как товар я все же чем-то приглянулась. Скорее всего тем, что рыженькая, а значит, точно северянка.

Когда охранники встали по обе стороны от двери, и вошел наш надсмотрщик Хеис, как обычно в коротких, чуть ниже колена, штанах, жилетке, с хлыстом и пузом поверх широкого пояса, я уже придумала как при случае избавиться от очередного охотника до женского тела. Однако реальность определенно превзошла мои возможности. С типичным представителем этого забытого Покровителями уголка, не привыкшим ни к какому физическому труду (зачем, если есть рабы?) кроме небезызвестного занятия, я бы справилась без труда. Добыча обычно не успевала понять, что нужно сопротивляться, когда уже падала ниц. Главное знать, куда и как надавить или ударить. Спасибо наемникам-айкарам, не многому, но нескольким приемам я у них научилась. Пришлые, которых потянуло на поиски приключений и экзотики, тоже сноровкой не отличались, а воины, с кем лучше быть покорной мышкой, чтобы хотя бы остаться в живых, к нам забредали редко. Вернее, я не видела ни одного. До сегодняшнего дня.

С тем, кто на сей раз оказался клиентом, мой обычный номер точно не прошел бы. Довольно высокий мужчина не старше тридцати пяти, менее смуглый, чем местные, но с явной примесью крови кочевников — темноволосый и темноглазый, — определенно не был типичным рабовладельцем. И кинжал, украшенный драгоценными камнями, носил не просто так. Один лишь колкий взгляд предупреждал, что связываться с этим типом не стоит, что уж говорить о закаленном в бою теле. Я нарываться не хотела, поэтому от сегодняшней помывки благоразумно отказалась. Покосилась на соседок и мигом повторила за ними. Вселенская печаль и усталость на лице, пустой невидящий взгляд, поникшие плечи — полная покорность судьбе. Глаза в пол, как и у остальных. Но все же продолжила украдкой наблюдать за незнакомцем из-под ресниц.

Мужчина так и остался у двери. Осмотрел наше скромное пристанище, на несколько секунд задержался на каждой и вернулся ко мне. Пронзительный черный взгляд почувствовала кожей, и сердце замерло. "Только не меня", — панически билась мысль в голове, и я надеялась, что маска отрешенности на лице не дрогнула. Но когда незнакомец наклонился и шепнул что-то на ухо Хеису, продолжая коситься в мою сторону, стало по-настоящему страшно. Только не это! Почему из всех девушек он отметил именно меня? Надсмотрщик досадливо поморщился, но ответил, затем доверительно шепнул что-то еще. Сначала бровь клиента взмыла вверх, но после нескольких томительных мгновений более пристального осмотра моей скромной персоны его лицо исказила брезгливая гримаса. Мужчина махнул рукой, показывая, что здесь закончил, и вышел.

Слаженный выдох отразился от каменных стен. Мы с девочками переглянулись, и я поняла, что никто из нас не ожидал ничего хорошего от этого странного типа.

Мы дождались, пока охранники нас освободят, прошаркают на выход, в замке повернется ключ…

— Красив, гад, — вздохнула Мирана.

— Хорош, как шайт, — поддакнула Халисса.

Кареша скептически посмотрела на закрытую дверь.

— Если б еще в постели ласков, цены бы не было.

— Знаем мы таких… — буркнула обычно неразговорчивая Дана. — Был у меня один кочевник. Весь из себя ладный, красавец, а сам… — Девушка передернула плечами и отвернулась, стремясь избежать неприятных воспоминаний. — Я два дня после него в себя прийти не могла.

— Настолько ненасытен? — усмехнулась Мирана.

— Если бы только ненасытен, — в глазах Даны полыхнула ненависть. — Он был любитель пожестче. Такое вытворял, что вспоминать не хочется. Хорошо, что этот ушел.

— Это точно, — хмуро поддакнула я и поежилась. Не хотела бы оказаться с ним один на один. Как представлю этот взгляд, так мурашки по спине.

— Интересно, и что это Хеис ему про тебя нашептал? — задумчиво проговорила Халисса.

Меня этот вопрос тоже волновал.

— В любом случае, я, кажется, теперь Хеису должна. Мне этот мужик совершенно не понравился.

— Испугалась? — хмыкнула Мирана. Она пыталась разрядить обстановку, но снова не вышло. Слишком сильное впечатление на всех нас произвел клиент, чтобы вот так просто отмахнуться от этого. Ведь другой может и не уйти.

— Знаешь, — я со стоном размяла затекшие ноги и вернулась на свой тюфяк, — древняя мудрость, одного маленького, но воинственного народа, гласит: "Если противник сильней тебя, бежать — не позор". И я не собираюсь геройствовать и пытаться доказать что-то. Лучше посижу тут, но жива и почти здорова.

С моим мнением все молча согласились.

Затем наведался лекарь. Осмотрел мою спину, снова что-то пробубнел, покачал головой и ушел. Вернулся быстро, с глиняной кружкой отвара. Спина практически не болела, но отказываться от лишней порции лекарства я не стала.

Однако на том день посетителей не закончился. Не прошло и получаса, как пожаловал очередной клиент. На этот раз типичный толстосум. Ни одна из нас ему не приглянулась, и то ладно.

Время было уже позднее, я собралась ложиться спать, полагая, что больше гостей не предвидится, но наш покой нарушил Хеис. Угрюмый и, как показалось, чуточку злой. Мне до его настроя дела не было, лишь бы на нас не вымещал. Надсмотрщик ткнул кнутовищем в мою сторону, попутно что-то объясняя вошедшему следом охраннику. Мне приказали встать и… указали на дверь. Интересно…

На мой вопросительный взгляд Хеис бросил раздраженно одно из понятных слов:

— Клиент, — и покинул камеру.

Я растерянно оглянулась на девчонок, а все как одна ухмыльнулись. Ну точно, толстосум осмотрел весь ассортимент и решил остановиться на единственной северянке. Что ж, ему не повезло. Рабыня была намерена помыться, расслабиться, а потом устроить незабываемую ночь одному хмырю, пожалевшему денег на обычную профессионалку из публичного дома. Экзотики иноземной захотелось? Будет тебе экзотика.

Купальня знакомо встретила ненавязчивым сладковатым ароматом виллелий — небольших ярких цветов, которыми были усыпаны каменные лежаки. Моя охрана осталась ждать за дверью, перед этим сняв с меня железный ошейник, а я немедля скинула одежду — свободную тунику до колен, — и, минуя купальню, вошла в парную. Та состояла из двух комнат, и, что потеплей, привлекала меня больше. С наслаждением потянув носом влажный воздух и помассировав кожу шеи, я примостилась на теплом камне и полностью отключилась от всего. Думать не хотелось совершенно. Я бы с удовольствием представила, что нахожусь далеко отсюда, в поселении матушки, но подобные фантазии неизменно приносили с собой грусть, поэтому сейчас от них отказалась. Прикрыла глаза и вслушивалась в собственное дыхание, давая отдых телу и разуму.