Дело о Невесте Снежного Беса (СИ) - Гусина Дарья

… — … идиота.

Последнее слово Тони произнес уже в своем кабинете. Кудель продолжил хорохориться, пытаясь напустить на себя оскорбленный вид, но на красивом лице расплывалось выражение отчаяния.

— Как? — рявкнул Тони. — Как ты додумался до такого?

— Я…

Бронислав потряс головой. Додумался-то он сам – никто другой, кроме нильвэ, создать ТАКИХ кадавров из песка лишь одним движением палочки не смог бы, но вот в остальном ему помогли.

— Чья была идея?

— Моя… я читал, — Кудель опять тряхнул головой, облизнул сухие губы.

Пить хочет. На него было наложено воздействие. Нильвэ сильны, но в отличие от вендиго, к чарам очень чувствительны. Антон налил воды из графина. Бронислав отпил, зубы у него стукнули о стекло.

— Я читал в книге… «Легендарные существа Севера»… нормуры… Я решил…

— Решил, что это забавно будет? Подразнить вендиго его вечным врагом?

— Там еще… про собаку было…

— Ну хоть до Ку-ши не додумался. И на том спасибо, — Антон фыркнул. — Ты понимаешь, что тебя зачаровали?

— Да, — сквозь зубы процедил Кудель.

— А то, что подло подставили, и меня, и тебя? Ладно я… хотя выгнать тебя из Академии за такой проступок – плевое дело, стоит мне лишь сообщить об этом в Совет... Не будь у меня сегодня полного потенциала… Еще вчера, понимаешь, еще вчера я не справился бы! От нормуров каждый год гибнут десятки людей. В позапрошлом году правительство Альбиона запретило туристам пересекать первую ступень Каменной Стены, что на границе с землями Королевы Мэб. Люди пропадали. Это магия Древних, которая почему-то выросла за несколько последних лет и которой нужны человеческие жертвы. А ты… ты не просто поиграл своим Даром – ты создал опасный прецедент! Если слуги Мэб узнают… если расценят это как оскорбление, насмехательство… 

Кудель понял. Побледнел. Антон нанес второй удар:

— Так получилось, что я причастен к делам вашей семьи. Отец держал тебя в доме с беспрецедентной защитой – ждал, когда ты поступишь: любой, кого принимает Академия, попадает под ее опеку. В ней тебе не страшны… недоброжелатели. Ты один раз, один раз сбежал из-под присмотра, тогда, в клубе! И что?! Понравилось?!

— Я не знаю… как, — пролепетал Бронислав.

— Гудков?

— Он сказал… будет забавно.

— Он тебя зачаровал.

— Нет! — с негодованием воскликнул Кудель. — Это не он! Вы не понимаете!

— Ну, разъясни.

— У нас договор! На Векторе! Давно! Со школы! Никакой магии по отношению друг к другу, а то почесуха и … прыщи. Сразу!

Почесухи и прыщей на Лексее в зале вроде не наблюдалось.

— Ну коли так… Я выясню, кто тебя зачаровал. Есть у меня одно предположение. Теофильд говорил, вы что-то замышляли. Строили козни.

— Ничего мы не строили! Я хотел всего лишь вырваться… чтобы самостоятельность, а Лешка мне помогал! Отец… Они хоть бы рассказали мне, в чем дело! Кому понадобилось меня… убивать! Не могу так больше! Как младенца… опекают! Я сам могу за себя постоять!

— Я заметил. И все? Что еще было? Вы вечно шептались… сбегали от Теофильда.

— Поэтому и сбегали. Лексей нашел брешь в защите. Мы хотели… — Бронислав запнулся.

— Договаривай, раз начал.

— Хотели за Лучезарой проследить. Она все время уходила куда-то. Лешка один раз за ней шел, видел. Она… она к вам ходила, в агентство.

— Госпожа Огнецвет там подрабатывала. Больше не работает, — тут Антону невозмутимость далась гораздо сложнее – в зале с нормурами было полегче.

— Понятно, — граф замялся. — Лешка… он думает, у вас к Лу… неравнодушное отношение. И у нее к вам… 

— Вот как? — Антон отвернулся к окну. Взять бы его за ноги и трясти, пока не расскажет, что там за отношение.

— Да. Он уверен… я не знаю, почему. Он ревнует дико. Мы поспорили. Сначала на то, что Лешка проберется к девочкам в блок, — кажется, Кудель решил покаяться по полной. — Я проспорил. Потом я поспорил с Лучезарой. Что она к вам в семерку попадет. И выиграл. Теперь я должен передать ее Лешке на три дня… как трофей.

— Идиотское пари, — рука болела. Тони украдкой посмотрел на ладонь – вылезшие когти впились в кожу. — Немедленно расторгнуть!

— Ну… — Бронислав болезненно поморщился. — Вряд ли получится. Лешка не согласится. Он… давно мечтает. Он… вас ненавидит. Он считает, Лучезара в вас влюблена… и вы… знаки… внимания. Но это не он! Я не знаю, кто магию навел! Кто угодно мог!

— Кому выгодно, чтобы ты вылетел из Академии? С позором и без возможности восстановления?

— Я не знаю!

— Подумай. Тебя хотят убить.

— Да не знаю я!

— Я промолчу, замну. А вы прекращайте… это! Слухи распускать! Портить мне и студентке репутацию! Я не неравнодушен к госпоже Огнецвет! Вот! — Тони быстро построил в воздухе Вектор Правды, рассыпавшийся золотой пылью и подтвердивший тем самым его слова. — Убедился? Отстаньте от девушки! Иначе я отправлю записку в деканат, с жалобой!

Бронислав неуверенно кивнул. И все-таки прошептал:

— Но спор мы отменить уже не можем. Там вектор… неотменяемый.

— Идиоты!!!

Куделя вынесло из кабинета вместе с сунувшим в него нос Генрихом. Посмертие смутилось и, по всей видимости, решило обождать снаружи. А Тони хихикал, стоя у окна и сплющив нос о стекло. Идиот тут он. Влюбился, как мальчишка восемнадцатилетний! При этом с пылкостью взрослого мужчины… снами соответствующими, нерастраченными поцелуями и кипящей в руках силой – со всей страстью сжать в объятьях, вырвать признание губы-к губам: она… что она? Взгляд этот на Тони после атаки, глаза ее… Как это понимать? Вот у этих парней как все просто! Захотел – действуй! Даже завидно!

Неравнодушен. Ха! Разумеется, Вектор Правды не сработал. Слово «неравнодушен» и в малой степени не отражает его чувств.

Ему бы сейчас о деле подумать: фантом ушел, сбежал – медиум из бригады не смог догнать дух Викто́ра. Все еще больше запуталось. Вина на Тони – это он упустил гадальщика. Все с начала: расследование, поиск злодея… главного злодея. Козински – лишь мелкая сошка. Понял, что Хозяин все равно уничтожит. Решил… сам.

Ленни в больнице. Ему уже лучше. Ирония судьбы – его подвел дух Мадлены. Вележ рассказал все, как только очнулся: о сестре и призраке в колбе. О том, что покрывал Лучезару. О том, что дух Мадлены практически полностью потерял связь с его телом и при сильном магическом воздействии во время атаки начал от него отрываться.

Пора к Капалову – запросить разрешения посетить Рощу Альвов, только там странный «приятель» Лучезары, призрак в колбе, может нормально заговорить. И спор этот… должен ли Тони вмешаться? Опять укол ревности в самое сердце. Лексей молод, красив… кажется, пока богат. Вот бросится Антон сейчас, как глупец, девушку спасать, а выяснится, что она сама не против. 

Нет. Этот взгляд. Она смотрела на него, сидя на полу, вся в крови Вележа. И Тони понял: ее работа в агентстве – не каприз глупой девчонки, а что-то другое. Но даже этого «другого» он больше никогда не позволит ей рисковать жизнью. Он… отстранится, спрячется, перетерпит, пока чувства не уйдут. Препод и студентка. Тони никогда не думал, что попадет в ловушку подобных чувств… любви.

Опасность. Смертельная. Откуда убийца узнал про девочку и куклу-оберег? Или же дело все-таки в том, что…

Тони сорвался с мета, подскочил к двери, обнаружил, что стоит внутри Генриха, подсвеченного эктоплазмой. Кашлянул и отодвинулся.

— Ректор Кингзман велел предупредить, что в Академии гости. Господин МакАлистер и его невеста. Вы ведь знакомы? Неон Хамптиевич выяснил, что у вас сегодня больше нет занятий, Антон Макарович, — вежливо проговорило посмертие. — Можете провести для гостей экскурсию по Академии?

— Могу, — сквозь зубы процедил Тони.

Что за напасть?! Почему именно сейчас?!

Глава 27

МакАлистер перекинул трость в другую руку и с энтузиазмом потряс ладонь Тони. Восхищенно обвел взглядом вестибюль Академии: