Песнь Морской Девы (СИ) - Романова Маргарита "Margari Vlaiser"

— Кто тут? — Испуганно вскрикнула я. Но тут же взяла себя в руки. Держа нож наготове, стала всматриваться в темноту.

За ящиками и сундуками послышалось вошканье. Взяла фонарь и пошла туда. А что делать?

Еще не обогнув склад, я увидела чью-то туфельку. За ней показалась изящная ножка, прикрытая изорванным подолом платья.

— Выходи! — Сделав голос как можно грубее, крикнула я. Ножка дернулась, спряталась под юбкой.

Я подошла ближе, выставила перед собой фонарь. Тусклый свет выделил из трюмной тьмы девичье тельце. Девушка, сжавшись в комочек, закрыла руками лицо.

— Прошу, не выдавайте меня! — шептала она сквозь слезы. И убрала ладошки с личика, взглянув с мольбой в мои глаза.

— Анабель?!

— Саманта! Я так рада!

— Тише, успокойся! Как ты сюда попала? Подожди, ты, наверное, голодная, три дня тут сидишь?

— Нет. — Все ещё дрожащим голосом сказала Анабель. — Генри носил мне еду. И воду.

— Генри? Он провел тебя на корабль? — Я застыла в изумлении, ведь Генри — старпом «Акульего зуба», всегда придерживался правил. А тут тайком от капитана, да и вообще от всей команды, провел на борт женщину!

Анабель виновато опустила голову.

— Я подумала. — Она всхлипнула, утерла носик тыльной стороной ладони. — Я подумала, раз уж ты решила изменить свою жизнь, от чего бы и мне не попробовать? Я люблю Генри. И он меня. Но родители не позволят мне выйти за него. Поэтому мы решили сбежать.

— А ещё меня сумасшедшей называла! Тебе повезло, что именно меня, а не кого другого отправили чистить полипы.

— Ты же прикроешь меня?

— Я сделаю все, чтобы…

— Эй юнга! — я вздрогнула, тут же выскочила из-за бочки. Со ступеней, держась одной рукой за палубу, на меня смотрел крепкий матрос.

— Да? Я тут.

— Склянки что ли не слышал? Сбор на обед!

— Да иду, иду.

— С кем ты тут базаришь? — Матрос навис надо мной, как коршун.

— Рассуждал вслух.

— И о чем же?

— Не твое дело!

— Хех, глядя на тебя можно подумать, что болтать с полипами интереснее, чем с живыми людьми. Чего ты на меня взъелся, я же просто познакомиться поближе хотел!

— А, ну раз так, то меня Сэм зовут. — Я протянула руку.

— Да знаю я кто ты. Я Олаф.

Он крепко сжал мою руку. Мои бедные косточки чуть не хрустнули от такого рукопожатия. Я едва сдержала стон от боли и сохранила нормальное выражение лица. Только когда он отвернулся от меня я поморщилась и прижала руку к груди.

— Держись меня и в беду не попадешь. — Улыбнулся он.

Самоуверенный бугай! Повыпендриваться перед новичком решил. Ну ничего, я еще докажу, что и сама со всем справлюсь.

Хотя в принципе Олаф парень не плохой, чего это я. Да и такой друг мне пригодится. Никогда не знаешь, что случится через минуту, поэтому хотя бы один союзник у человека всегда должен быть. Может удастся подружиться и с другими членами экипажа.

— Чего это наш старпом на тебя так недобро поглядывает? — Пригнувшись ко мне, спросил Олаф. В общем гомоне, обедающих матросов, его никто не услышал, кроме меня. Я проследила за его взглядом. Генри и правда следил за мной, почти не отводя глаз, прищурившись.

И что Анабель нашла в этом неприятном, грубом типе? Ясные голубые глаза? Вот единственное, что было действительно красивым во всей его внешности. Красное лицо, обветренные губы, чересчур длинный нос весь в пятнах непонятного происхождения. Сложен он не так, как описывала мне Анабель мужчину своей мечты. Он, конечно, был подтянут и под кожей у него бугрились мускулы, но для нее он был слишком худым. Лоб испещрили морщины, выдавая его возраст. Вот ничего в нем меня лично не привлекало. Олаф и тот красивее на его фоне выглядит.

— Не знаю. — Пожала я в ответ плечами. На самом деле же мне была прекрасно известна причина такой заинтересованности. Мне почему-то захотелось подшутить над ним. Я потянулась к самому уху Олафа. — Наверное, вспомнил, что я видел, как он в городе женское платье примерял.

Результат был именно таким, как я и задумывала. Олаф округлил глаза, поднял в удивлении брови.

— Серьезно? — Чуть ли не закричал он.

Я поспешно схватила его за локоть и развернула, мельком взглянув на старпома, насторожившегося, как лань, уловившая шаги приближающегося хищника. Мы сели к нему спиной и зашептались. Скоро матросы стали разбредаться по своим местам и в камбузе стало тише.

— Что нам делать с этим? — подленько потерев руку об руку, спросила я Олафа.

— Думаю, стоит всем рассказать.

— И капитану тоже?

— А как же. Он же должен знать, что он за человек. — Рассмеялся на весь камбуз мой новый приятель.

— Эй, бездельники, а ну все за работу! — Закричал Генри. Все, включая Олафа и меня вскочили, побрасав недоеденные каши, и кинулись исполнять приказ. — А ты, юнга, постой.

Я остановилась, смело повернулась к старпому, дерзко глядя ему в глаза.

— О чем вы с этим обалдуем говорили?! — Начал он представление тихо, но с явной угрозой в голосе.

— О чайках! — голосом несоображающего послушного солдата ответила я.

— О чайках?! Ты мне тут ракушки не моли! Говори, висельник несчастный, что видел в трюме?

— Невесту вашу видел, сер. Но с Олафом ее обсуждать не смел!

— Если ты кому-нибудь проболтаешься…

— Если вы еще раз тыкнете в меня железкой, — Выпрямившись оборвала я его угрозы, — то вся команда узнает о малютке Анабель и о том, кто привел ее на борт!

Ловко развернувшись, я отправилась в трюм, продолжать откорябывть полипы. Вот и еще один союзник. Ну или почти. Под страхом разоблачения, он не посмеет и пальцем меня тронуть. Главное, что бы он не вздумал прирезать меня во сне чтоб наверняка.

Прихватив с собой одеяло, я спустилась к Анабель. Бедняжка наверняка замерзла в сырой и холодной нижней палубе.

3 [Анабель]

С побегом на корабле жизнь заиграла новыми красками. И хоть я сидела целыми днями меж бочек, вздрагивая от каждого шороха, на душе было легко и радужно. Я проводила время, мечтая о будущем, о Генри, о нашей свадьбе, о наших детях и маленьком домике в Британии на берегу океана.

И я думала, что в плавании мне будет скучно и одиноко, как первые три дня. Но Господь сжалился надо мной и привел Саманту на тот же корабль, что и меня. Подругу моего детства и юности сильно потрепала служба на борту «Акульего зуба». Несчастной пришлось расстаться со своими роскошными волосами. Как же я завидовала ей в золотые годы нашей дружбы, за такие густые блестящие косы. Их бы в прическу с лентами и стразами, а она их в море…

Я ее даже не узнала сперва. Спала себе, как вдруг проснулась от того, что рядом кто-то ходит. Испугалась, да по глупости ерзать начала, чем и привлекла к себе внимание. А она таким грубым голосом как крикнет «Выходи!». Чуть там же со страху не померла. С тех пор она навещала меня так часто, как могла. Специально вызывалась отчищать полипы в трюме, что бы поболтать со мной. Я даже начала ей завидовать, потому что она могла свободно перемещаться по кораблю, погреться на солнышке, посмотреть на звезды, вздохнуть свежим морским бризом. А я сижу тут и света белого который день не вижу. Словно запертая в темнице. От скуки начала потягивать рому из их бочек. Немного, только что бы скуку развеять.

В конце концов я сама выбрала такую судьбу. И это не на всегда, рано или поздно это заточение закончится. И там меня ждет счастливая жизнь с любимым.

Генри приходил ко мне по ночам и я тонула в его ласках. Млела от его ласковых речей и грандиозных обещаний. Таяла от прикосновений и тех моментов, когда мы становились единым целым. Когда его тело, пропахшее морской солью и тиной, сливалось с моим. Здесь нет запретов и глупых правил. Здесь нет родителей, что вечно указывают что делать. Здесь только я, Генри и наша любовь.

Иногда в минуты одиночества, когда Саманта и Генри были заняты делами на верху, я вспоминала беззаботное прошлое.

Однажды, когда я была еще ребенком, я сбежала из дома, потому что родители уехали по важным делам, а мне было жутко интересно что творится за стенами нашего особняка. Не знаю, как моя нянька могла такое допустить. И не помню, как миновала стражу у входа, но я оказалась на широкой улице. Там царил настоящий хаос. Все куда-то спешили. Повозки, лошади, телеги носились туда-сюда, грозясь сбить зазевавшихся прохожих. Прислонившись к каменной стене какого-то дома, я бочком продвигалась, пока не вышла на рынок. О базарах я знала только по рассказам папеньки, когда он приносил очередной подарочек, что бы побаловать дочурку. Но в жизни рынок оказался куда интереснее. Изобилие товаров и ароматов. Разнообразие человеческих голосов и наречий. Я даже поболтала с говорящим попугаем.