Розыгрыш или реальность (СИ) - Леви Кира

— Нет. Не ощутила. Я в это время по улице шла на работу, между прочим, пешком. Потому что кое-кто отказался меня подвезти, — этот кое-кто сейчас нагло сидел на водительском месте непонятной тачки и в ус не дул, — а общественный транспорт сегодня из-за выпавшего ночью снега, практически не ходит, да ещё и электронный проездной размагнитился.

«Ага, придумал же отговорку. Вот паразит. А он оказывается артист. Такой талант пропадает!» — развеселилась, мысленно хихикая.

Машина припарковалась. Я попрощалась с мужчиной, который открыл планшет и с отстраненным видом уставился в заглючившую технику, искрившуюся снегом. Он принялся набирать какие-то команды, словно на воздушной клавиатуре, не обращая на меня внимания. Это меня уязвило. Сам затеял игру и сам уткнулся в девайс, позабыв обо мне. Как это по-денисовски! Подумаешь, космическая цаца. Ну и сиди тут, индюк надутый. Я и так на работу опаздываю.

Пожелала хорошего дня Денису и побежала к лифту, который открыл свои двери, ярко подмигивая из своего нутра сенсорными панелями. На них попеременно загорался логотип нашей корпорации «На шаг вперед», сменяясь на красочные картинки, изображающие те сферы деятельности, которые она уже охватила своим вниманием.

Вскочила в лифт в последнюю секунду. И натолкнулась на тяжелые взгляды четырех мужчин в чёрных искристых костюмах, как у того случайного прохожего, с которым столкнулась на улице. Даже ткань не могла скрыть мощь мышц на тренированных телах. Пространство, далеко не маленького лифта, с присутствием этих суровых мужчин как-то сразу уменьшилось и давило на психику. Они ехали молча, глядя перед собой. Такие похожие друг на друга и ростом — под метр девяносто, и иссиня-черным цветом волос короткого ежика, и карими, — до черноты — глазами с колючим немигающим взглядом. Узкие, плотно сжатые губы и полное отсутствие мимических морщинок возле глаз и уголков губ, которые появляются, когда человек улыбается, свидетельствовали о том, что они вовсе не обладали веселым нравом. Словно единоутробные братья. Четыре молодца, одинаковых с лица.

Лифт доставил меня на мой этаж. Уже выйдя, оглянулась и увидела, что один из них нажимает последнюю кнопку лифта. Значит, едут к «богам», ну, то есть к самому высокому начальству, не доступному простым смертным труженикам среднего звена.

Ой, ну и пусть, нам и здесь хорошо. Лучше быть подальше от начальства, поближе к земле, а то падать больно с высоты. Знаем таких. Коллега Верочка ещё недавно царственно восседала на Олимпе, пока её не перевели к нам в отдел секретарем моего начальника Сергея Геннадиевича. «В ссылку», — как прокомментировал он. А на её место взошла новая звезда. Злые языки по углам шептались, что в опалу она попала из-за того, что стала рассчитывать не только на работу, но и на самого «главнюка», выдвигая ему какие-то особые условия. И вроде бы даже были случайные свидетели этой неприглядной сцены, кто-то из кадровиков. Они и информировали широкую общественность, строго следящую за моральным обликом своего руководства и приближенных к нему особ.

Я всё это выслушала во время очередного обеда в общей столовой, где собирались не только поесть, но и посплетничать наши всё знающие сотрудницы. На этот счет у меня было своё мнение. Зачем делать скоропалительные выводы? Да мало ли, вдруг там и правда пролетела искра. Служебные романы никто не отменял. Какие бы строгие правила на сей счет не писались, в конечном итоге мы — живые люди, а не бездушные машины. Любовь может возникнуть там, где совсем не ожидаешь. Даже если у неё с директором и были отношения, они — взрослые люди. Лишь бы это никак не влияло на качество работы. Моё мнение о Вере сложилось, как об ответственной и профессиональной особе. Я с ней быстро сработалась, и она выдавала результат, который меня полностью удовлетворял. В ней не было ничего звездного, как нашептывали злые языки, только педантичное следование правилам корпорации. А это многих раздражало. Зато объединяло нас.

Войдя в холл, я уже приготовилась поздороваться с Верочкой, но за стойкой ресепшена оказалась совершенно другая девушка.

— О, Мила, ты на подмене? Снова перекрасилась? — узнала в девушке коллегу. Только цвет волос нашей экспрессивной Милы, от природы очень творческой натуры, обычно менялся раз в неделю и никогда не был однотонный. Как утверждала сама Мила, цвет волос отражает её внутреннее состояние и настроение. Сейчас он был обычного шоколадного цвета. Какому настроению он соответствует?

Мила удивленно посмотрела на меня и ответила:

— Карина Евгеньевна, я уже полгода здесь работаю. И это мой естественный цвет волос, я не крашусь с шестнадцати лет.

Удивилась её ответу и до конца не понимая, уточнила:

— А Вера где? — задала вопрос, с удивлением рассматривая её волосы, отливающие здоровым блеском, чего раньше было не заметно из-за пёстрости окраски.

— Какая Вера? У нас нет Веры, — две тонкие бровки удивленно приподнялись.

— Ну, как же, Вера Стрельникова, которая у генерального секретарем работала, — я даже растерялась, видя её испуганно недоуменное выражение лица после моих слов, и замолчала, боясь усугубить ситуацию.

— Карина Евгеньевна, ну вы совсем заработались! — она снисходительно мне улыбнулась. — Вера Аркадьевна уже три месяца как вышла замуж за Вадима Александровича. Они уже и в свадебное путешествие слетали на Алидарию.

«Ого! Слухи-то оправдались. Вадим Александрович и есть то самое высокое начальство. Служебный роман.»

— Алидарию? — ухватилась за новое для меня слово.

Мила, возбужденно сверкая глазами, продолжила делиться со мной информацией.

— Ага. С тех пор как тимеррийцы заключили с нами мирный договор, спутник планеты Кирибы, в секторе их планеты Тимерры, стала доступной курортной зоной. Вы-то тоже туда в отпуск собирались. Политика компании направлена теперь на удовлетворение нужд тимеррийцев. Ну вы же знаете. Теперь их желания — наши желания, — она торжественно произнести последнюю фразу, словно слоган какой-то партии, и порывисто стукнула себя кулаком в область сердца.

— Да, наверное, — растерянно моргая и совершенно не понимая, о чем она мне сейчас рассказывала, выдавила из себя и пошла в левое крыло офиса. Её последний жест ассоциировался у меня с армией. Или я сошла с ума или весь мир вокруг. Может, я сплю или валяюсь на улице, приложившись головой об лед?

Перебирая в уме информацию, полученную из уст Милы, свернула в дамскую комнату. Мало того, что меня подташнивало после разряда тока, который прошиб тело при столкновении с тем мужиком, так ещё жутко начала болеть голова, сжимая виски и пульсируя в затылке. Предстать сейчас перед пытливые очи начальника, которые будут изучать меня не хуже экспоната за стеклом или пришпиленной бабочки, я была не готова. Мой аналитический мозг растекся лужей, совершенно отказываясь видеть в этом ворохе информации, которую вывалила на меня Мила, да и тот Денис в машине, какую-либо логику.

Я стояла и пялилась на своё отражение в панорамном зеркале. Вот она обычная я. Только чем дольше я прокручивала в голове информацию, тем сильнее менялось выражение лица. Я видела бегающий взгляд ошарашенных карих глаз на бледном лице под ровной челкой моего идеального каре и всё больше погружалась в неконтролируемую панику и ужас. Если это розыгрыш, то он очень жестокий. С другой стороны, а если нет? Вдох, выдох… Мысли одна фантастичнее другой вспыхивали красной лампочкой тревоги, которые я тут же гасила, отметая как нежизнеспособные. Вдох, выдох…

Усмиряя паническую атаку дыхательными упражнениями, я собралась с силами и решила выбираться из своего ненадежного укрытия. Весь день здесь не проведешь. Нужно идти на своё рабочее место. Работы столько, что и за двадцать четыре часа не переделаешь всего запланированного на сегодня. Работа. Эта мысль меня успокоила. По крайней мере, меня здесь знают. Уже легче. Сейчас разберусь, что за ерунда происходит!