Дела любовные (СИ) - Никонова Елизавета

Девушка удивленно молчала. Молодой человек тоже. Наконец она произнесла:

— Нек, ты не прав. Не знаю, что же побудило тебя на подобные мысли, но поверь — ты ошибаешься. Может, тебе от меня что-то нужно? Если так, говори сразу — я не люблю, когда врут мне в лицо. Молодые щеголи, вроде тебя, знают, как ублажить доверчивых простушек, вроде меня — красивые слова, дорогие подарки, море обещаний… Не надо устраивать балаган. Можно коротко и по делу?

Он потрясенно смотрел на нее. Она была рассержена, ведь Он был виновен в крушении ее планов, Он пытался ее соблазнить! Что же он скажет в свое оправдание?!

— Ты… ты восхитительна. — Наконец, с придыханием, выговорил он. Она растерянно моргнула:

— Да?

— Конечно! Я-то думал, что ты просто маленькая идиотка с кипой денег, но нет! У тебя, оказывается, еще есть гордость! — редкость в наше время. Я восхищен тобой. Мы должны встретиться снова.

— Ну… — Она смотрела на покрасневшее от напряжения лицо парня. Он ждал, едва не кусая губы. — Не думаю…

— Прошу тебя! — Крикнул он так громко, что парочки за соседними столиками испуганно пооборачивались. Мия, слегка удивленная, пожала плечами: — Ну… если ты настаиваешь…

Его лицо просветлело. Она же, не понимая, что могло его так напугать (ну не ее же отказ!), только нерешительно улыбнулась. Он…»

— …Что за бред!

Девушка замолкла и гневно взглянула на него.

— Ты же не думаешь, что я в это поверю!

— А почему бы и нет? — злобно спросила она, глядя на мужчину сверху вниз.

— Да потому, моя дорогая сестричка, что в твоих мыслях нет ничего, кромке каких-то розоватых сердечек и миленьких фиолетовых слоников, которые только и делают, что ведут хороводы и резвятся в премерзко салатовой травке. Меня даже тошнит! Ты влюбилась?

— Ну… — Она мечтательно улыбнулась. — Я, конечно, немного приукрасила некоторые моменты, но в основном… Он действительно стал виновником того, что вся наша Десембрьская кашеварня улетела в тартарары, его и вправду зовут Нек, но вот насчет ресторанчика…

— Ты влюбилась. — С мерзкой улыбкой покачал головой мужчина.

— Лео, он такой лапочка! Он мне еще в школе нравился, помнишь, да?

— Помню, помню… — пробурчал он, вновь утыкаясь носом в книгу и демонстрируя полную апатию ко всему миру. Но она-то его хорошо знала…

— По нему там все девчонки сохли, а он ни на кого не смотрел — недостижимый, как Бог. Мы дневники вели, чтобы не забыть где, как и когда он кому-либо улыбнулся, на кого посмотрел и с кем флиртовал… А тут… Представляешь — я даже онемела. Стояла, как дурочка, и пялилась на него во все глаза. Он улыбнулся мне, сказал, что ему жаль и предложил встретиться на следующей неделе в пятницу. Я даже ущипнула себя — правда ли это? Свидание, Лео! Он назначил мне свидание! Мне! Ой, я так счастлива! — Она с разбегу плюхнулась на кровать, где лежал ее наставник, затолкала его к стене и развалилась, раскинув руки и ноги в стороны и весело смеясь.

— Мия! — возмутился Лео. — Ты невозможна! Ты влюбляешься каждую неделю, на каждого своего любимца заводишь дневник, обвешиваешь всю комнату его портретами… Ты никогда не повзрослеешь!

— Да, да, да… — Она скорчила рожицу и показала ему язык. — Говори, говори, глупый старик, пой мне про ответственность и опасность, а я послушаю…

Он покачал головой, но ничего не ответил. Она поняла, что этот спор выигран и проказливо хихикнула:

— Ты все еще не можешь мне простить ту прошлогоднюю историю с Пеньковским Оборотнем? Брось! Это же глупо! Я осознала свои ошибки, покаялась перед Великим Писанием, извинилась перед тобой… Может хватит уже на меня дуться?

— Я тебя уже давно простил. — Он даже не оторвал взгляд от страниц.

— Я тебе не верю. — Твердо сказала она, косо оглядывая его с ног до головы — прекрасен, как всегда. Тонкая талия, длинные сильные ноги, совершенное лицо… Если бы не дыхание и редкие отбросы мешающих прядей за треугольные ушки, он напоминал бы статую. Он нежить…

Да, да, нежить. Вампир. Демон ночи. Монстр, пьющий кровь беззащитных смертных, спящий в гробу живой мертвец. Ее наставник. Ее опекун. Ее опора. Ее гордость. Ее все.

Поначалу ей было непривычно смотреть, как он просыпается по вечерам, как пылает голубоватым светом его кожа, как блестят во рту белоснежные клыки, как раздражается он, когда долго не находит «пищу»… Все это странно. Все это страшно, но… она привыкла. Привыкла улыбаться ему по вечерам, привыкла целовать в лоб, укладывая в постель… Привыкла к его бурчанию, к его клыкастой улыбке, к раздвоенному языку, к треугольным ушам — ко всему.

Не удивлялась, когда, разозлившись, он пробивал кулаком стену, как, не рассчитав силы, ломал мебель легким прикосновением… Не удивлялась ничему. Ни его силе, способной уничтожить мир, ни Печатям, хранящим эту силу под надежным замком…

Он много раз спрашивал ее, почему она еще не ушла. Удивлялся, как она может жить под одной крышей с монстром. Она ничего не отвечала. Какая разница? Да будь ты хоть трижды самый Древний и Сильнейший вампир изо всех существующих, будь ты хоть трижды Прародитель, Владыка Хаоса и Мира Смерти, когда у тебя течет из носа и некому подать платок — ты обижен. Тебе плохо, тебя бьет в лихорадке, голова страшно гудит, а глаза слезятся от боли и никто не поможет тебе справиться с недугом. Никто не положит охлажденный лоскуток на твой лоб, никто не предложит постель… Он спрашивает, почему же она не уходит, почему не боится его, почему она рядом? Она не ответит, не станет, пусть помучается с ответом. Он умен, но ответ на этот вопрос понять не в состоянии. Вот она и не скажет ему. И он никогда не узнает…

— Очень надо! — Он фыркнул, выведя ее из задумчивости.

Она встала и подошла к окну — близился рассвет. Над городом стояла чудесная дымка, мелкий снег неспешно кружился, ложась на крыши домов и искря в свете восходящего солнца. Прекрасная картинка. Она не слышала, как он подошел, не почувствовала его дыхания.

— Все и вправду настолько серьезно?

Она обернулась. Он стоял всего в нескольких шагах, привалившись к старинному комоду, и грустно смотрел сквозь нее. Он смотрел на новый день. На другой, дневной мир, к которому не принадлежал. И она не знала, что он думает об этом.

— Да, Лео… Похоже все очень серьезно.

Он перевел пристальный взгляд на нее и покачал головой:

— Малышка, ты знаешь, что в этой жизни только ты способна вытянуть глупого старика из мрака и одиночества, что пытаются подчинить его своей воле. Я уничтожу любого, кто попробует прикоснуться к тебе, но… того, кому ты позволишь это сделать, трогать не буду. Так будет. И я очень надеюсь, что этот мальчишка тебя не обидит.

— Я знаю это, Лео! — Она в порыве сжала его тонкие пальцы. Он улыбнулся. — Я уверенна, что он предначертан мне судьбой! Никого я не любила так, как его! Всю жизнь, зная, что ему нет до меня никакого дела, я роняла глупые слезы, в надежде, что буду замечена и… мои мечты осуществились! Я…

Она бросилась ему на грудь, комкая и сминая куртку и шепча:

— Как глупо, правда? Я не знала, что это будет… так. Но на что я надеялась? На прекрасного принца, что однажды заглянет к нам на чай? На спасителя-похитителя, что завоюет нашу страну, а меня посадит на трон? Все должно быть… не так. Я не знаю! Не знаю! Я так глупо влюбилась! И я знаю, что любила его всю жизнь.

Он молчал. Замолчала и она. Они смотрели на рассвет. И знали, что сейчас начнется новый день. А с ним придет другой мир. Дневной мир. Где и она и он — чужие. Они знали это и молчали. И все же…

— Ну уж нет! И не проси! Не за что!

Я тяжело вздохнула. Что за упрямая особь! Ну и морока же с этими вампирами!

— Лео, ты должен мне помочь. Я абсолютно не знаю, что говорить, что одевать, как себя вести… Он примет меня за идиотку!

— Не удивительно…

— Лео!

— Шучу, шучу…

Я уперла руки в бока и грозно нахмурила брови — ноль эмоций на мою внушительную позу. Я подошла ближе.