Поцелуй молнии (СИ) - Вешнева Ольга Михайловна

— Так увольняйся. И пришлют кого надо. Хоть полк специалистов. Марина, ты пойми, наконец. Не доведет твое рвение до добра. Помню, ты рассказывала про героический пример отца, погибшего при исполнении. Хочешь последовать за ним? А я против. Я не отпущу в могилу ту, которую люблю. Мне нужна жена, хозяйка в доме и мать моих детей, а не генерал в юбке, не какой-то там пролайфер, бегающий ночью в лесу, или хрен знает кто еще.

— Профайлер — тот, кто составляет психологический портрет убийцы, — Марине вновь пришлось объяснять, придерживаясь неизменной точки зрения. — Пролайферы выступают против абортов. Но если рассматривать шире значение этого слова, то в некотором роде я и пролайфер тоже. Потому что я всегда выбираю жизнь. Да, жизни тех девушек, на которых охотится маньяк, для меня важнее личного спокойствия и благополучия. Пока не поздно, я должна сделать все возможное, чтобы их спасти.

— Мариночка. Последний раз я взываю к твоему здравомыслию. Я больше не могу существовать в таком безумном режиме. Предлагаю тебе выбор.

Олег достал из ящика письменного стола красную подарочную коробочку и открыл ее перед Мариной. В свете люстры ярко заблестели на белом бархате золотые серьги в форме сердечек и обручальное кольцо.

Марина оцепенела. Она вспомнила — с последней жертвы маньяк не успел снять серьгу. Тоже в форме сердца. Его спугнула пожилая пара, которая выгуливала в парке собаку. Обычно украшения он забирал с собой. На выпускной фотографии шестой жертвы вроде бы тоже были заметны похожие сережки.

Женщина напрягла память.

Да, точно. Золотые или позолоченные серьги в форме сердца.

Вот она — долгожданная ниточка, связующая жертв. Фетиш безумного убийцы.

Вот почему маньяк не “клюнул” ни на одну из многочисленных приманок. Все “подсадные утки” носили броские, дорогие на вид украшения, а не маленькие сережки-сердечки.

Марина немеющими руками взяла серьги, медленно надела их. Постаралась взять эмоции под жесткий контроль.

— Я предлагаю… Нет, прошу тебя стать моей законной женой, — дрожащим голосом произнес Олег. — Увольняйся завтра. Я обеспечу тебя всем необходимым, и даже больше. Ты получишь все, о чем только мечтают многие женщины. Дорогая одежда, салоны красоты, путешествия… Со мной ты будешь как домашняя мышь в сыре и масле, а не как подворотная крыса, которая шныряет между гаражами впотьмах.

— Огромное спасибо за подарок, любимый!

Марина обняла Олега за шею и поцеловала в губы, не смутившись сравнения с грызунами. Она не боялась мышей и крыс. В детстве у нее была ручная белая крыса. Олег об этом знал. Видел старые фотографии.

— Ты согласна? — Олег радостно заулыбался. — Я могу прокричать “Ура”, изобразить барабанную дробь?

— Да, я хочу, чтобы мы поженились и у нас родился ребенок, — Марина вздохнула, под гнетом страха нового непонимания. — Но я не уволюсь с работы. Максимум, на что можешь рассчитывать — мой декретный отпуск в будущем. Прости, дорогой. Мне пора бежать. Ты помог мне увидеть зацепку, которая все изменит. Сережки-сердечки! Думаю, все жертвы носили похожие серьги. Теперь гаденыш от нас не уйдет!

Марина собрала светлые волосы в высокий хвост, поправила завернувшийся край цветастого молодежного платья и поспешила к входной двери квартиры.

Олег грубо дернул ее за руку. Никогда прежде он такого не позволял себе.

Марина еле успела укротить профессиональный рефлекс меткого и сильного удара.

— Выбирай! Я или маньяк?! — Олег сорвался на крик. — Выйдешь за порог — считай, между нами все кончено!

— Я люблю тебя, — Марина силилась не расплакаться. Не допустить, чтобы поплыл яркий макияж и пришлось тратить время на восстановление образа юной студентки. — Но я не могу допустить, чтобы девочки продолжали гибнуть. Ты знаешь, я всегда выбираю жизнь. Если любишь, то сможешь понять.

Она подхватила сумку с кресла и выскочила за дверь, глубоко дыша.

Трое суток Марина не возвращалась домой. Маньяк попался на ее приманку. Она сама его скрутила, выбив нож. Расквасила его мерзкое оплывшее лицо, не сдержавшись. Андрей и Никита быстро подоспели, оттащили. А потом ей самой пришлось останавливать Стаса.

Как выяснилось, в юности Берцев был влюблен в одноклассницу, но девушка отвергла ухаживания странноватого нелюдимого парня из семьи пьяниц. Она носила сережки-сердечки.

Той девушке повезло. Она вместе с родителями уехала в Петербург. Иначе бы сумасшедший поклонник непременно добрался до нее.

Убивать девушек Берцев начал далеко не сразу после мучительной разлуки. Отчисление из института, потеря одной работы, второй, третьей… подпитывали давно назревавший гнойник, и в одночасье он прорвался. Берцев из частично, но все же разумного человека, превратился в бешеного монстра.

Олег не отвечал на звонки, игнорировал сообщения. Вернувшись домой, Марина обнаружила, что мужчина забрал из ее квартиры все свои вещи.

Он сдержал слово. Ушел.

Марине было тяжело находиться в так неожиданно опустевшей квартире. Стены давили. Любая мелочь: кружка, брелок… навевала воспоминания.

Вопреки совету начальника Марина вышла на работу. Павел Иванович ее выслушал, помолчал немного, поглаживая седые усы. Хороший человек, верный друг ее отца. До сих пор жалеет, что не успел спасти.

— Что ж, солидный господин в костюме с иголочки больше не приедет встречать тебя к дверям отделения, — вздохнул Павел Иванович, забавно надувая пухлые румяные щеки. — Ничего, найдется другой, попроще, из народа. Без таких вот закидонов, понимающий.

Начальник внимательно посмотрел на Марину, снова тихонько вздохнул и предложил:

— В отпуск бы тебе. На недельку. Ты же унаследовала дачу. Кстати, и с оформлением документов на нее тебя надо поздравить. Сгоняй на природу, подыши свежим воздухом. Там хорошо. Птички щебечут, кузнечики стрекочут, — плохие мысли прогоняют.

— Большое вам спасибо, Павел Иваныч.

Марина смущенно опустила взгляд, припоминая, когда в последний раз была "на даче", точнее, в деревянном доме бабушки Евы. Дом сохранился с тех времен, когда вместо города на карте были отмечены несколько маленьких сел. Пока бабушка была жива, Марина часто приезжала помочь по хозяйству, а когда помогать стало некому, то участок быстро пришел в запустение.

— Да, надо прополоть огород, — спохватилась Марина. — Там все бурьяном поросло и картошка… как дикая без ухода. Не уверена, что будет урожай.

— Ну вот, есть чем занять руки, пока голова отдыхает. Не то совсем одичает картошка и начнет кусаться, — улыбнулся Павел Иванович. — Поедем вместе отпразднуем в ресторане нашу большую победу, а на выходные приглашай нас с ребятами в гости на шашлыки. Мы поможем справиться с бурьяном.

— Да я сама потихоньку наведу порядок. Вам с ребятами тоже отдохнуть надо. А в ресторан… Поехали. Я подвезу. Но помните, я, как обычно, за рулем и потому ни-ни. Жду вас в машине.

Выйдя за дверь кабинета, Марина услышала, как полковник тихо прошептал.

— Эх, глупый франт не понимает, какое потерял сокровище. Обещал я тебе, Сережа, дочку твою пристроить в хорошие руки. А пока не выходит. Ну ничего, главное, что жива-здорова. Тьфу-тьфу-тьфу. А парень найдется.

Почти то же самое Марина услышала от Андрея, которого вызвалась подвезти домой после банкета в ресторане на своем темно-синем "бюджетном" кроссовере "КИА".

— Не раскисай, Мариныч, — захмелевший коллега хлопнул ее по плечу как парня. — Тебе не пара трусливый офисный хомяк. Тот, кот почует малейшую опасность, и сразу спрячется в тихую нору. Эгоист, думающий только о себе. Чтобы никто не потревожил, не нарушил уют его норы. Забудь о нем. Не грусти. Дело прошлое. В семейной жизни главное что? Ну, скажи.

— Любовь? — попробовала угадать Марина.

— Это в начале, — Андрей подмигнул, улыбаясь. — А потом всего важней терпение и понимание. Взять нас с Надюхой. Сколько раз мы ссорились, думали — еще чуть-чуть, и разбежимся.