Альдери (СИ) - Гарм Лиза

От уничтожающей трансформации отвлекает громкий стук, ворвавшийся в голову девушки как смертоносная пуля. Тяжело дыша, закрывает глаза. Кожный покров горит, кости ноют, только злость не позволяет сейчас отключиться. Стук повторяется настойчивее. Еще минута и под ударами дверь норовит вылететь из проёма, не смотря на расчет под волчью силу.

Альдери выдыхает, перекатывается на колени и, опираясь о поручни, выбирается из ванны. Вода стройными потоками скатывается на холодный мраморный пол. Крючок скрипит под натиском срываемого полотенца, которое не способно скрыть красноватые растерзанные участки плечевого пояса. Тряхнула головой, мокрые волосы облепили полукругом тело красавицы. Мокрая дорожка тянется от ванны до дверей, которые девушка нервно рвёт на себя. Желание избавится от посетителя ясно читается на её холодном лице.

Холодность является отличительной чертой семьи Рида, приобретенной насильно не так давно относительно существования всего рода. Рода с великой фамилией Рида.

На пороге стоит тот самый брюнет, его лицо — единственное в этой семье, которое способно выражать хоть какие-то эмоции кроме злости и отстраненности.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Кристен, что заставило тебя нарушить мой покой? — Девушка отворачивается от распахнутой двери, её спина удаляется в глубь комнаты в тот момент как посетитель ступает на порог.

— Не увидел покоя в твоих глазах, когда ты врывалась в дом, — Сдержанно отвечает сероглазый парень. На вид ему лет двадцать пять, широкая грудь ровно вздымается под черной футболкой, сложенные на груди руки демонстрируют крепкие натренированные мышцы бойца. Он ступает за спиной девушки, его глаза странствуют по её плечам, отмечая красные пятна на коже. Тяжелый выдох раскатывается по комнате, парень не стремится прикоснуться.

— Альдери, расскажи, где ты была и что произошло.

Тишина затягивается в пространстве, девушка не спешит отвечать так же как и не спешит разворачиваться. Спиной чувствовует горячее присутствие. Парень терпеливо ждёт.

— Почему тебя это беспокоит? — Наконец произносит она. Казалось, её ноги сраслись с деревянным паркетом спальни.

— Потому, что мне важна жизнь моей сестры! — Гаркнул Кристен, явно теряя терпение. — Долго ты будешь закрываться от меня? Оставь свой цинизм для представителей других стай! Я тоже пережил это! Я тоже там был!

— Хватит! — Взревела Альдери и развернулась к брату. В стальном взгляде коньячных глаз отражается все негодование и нежелание слышать упоминания чего-то давно закопанного в недрах её души. Это что-то вырывается на свободу редкими вспышками, затапливая сознание нестерпимой горечью. Защитная броня дает трещину в такие моменты.

— Еще раз прошу рассказать все что произошло, — Тише произносит Кристен и прикрывает глаза, под которыми скрылась грозовая буря. Её брат не отступает, эта фамильная черта присуща всем представителям рода и уходит корнями в далекое прошлое.

Альдери понимает, что брат не оставит её в покое пока не вытащит всю информацию. Словестный бой мог измотать их обоих. Утром они бы продолжили.

— Что он сделал?

— Распустил руки. Почувствовал безнаказанность в окружении своих мерзотных друзей и прижал меня к стене с посылом урвать поцелуй. Все это дело он сопровождал противными словечками неудовлетворенного похотливого пса. Я, недолго думая, заехала ему коленом между ног и добавила пару ударов в челюсть. Он опешил, но сознание не потерял.

В комнате снова повисает тишина. Крис с закинутой головой назад внимательно сканирует лицо сестры, всем видом показывая, что ждет продолжения. Но она не торопится.

За окном слышиться вой. В открытые двери балкона залетает шелест травы, ветер нещадно треплет верхушки деревьев. Июнь в райлемской арее выдался холодным, с набегами ураганов. Природа с каждым годом всё сильнее отображала мрачный настрой властителей этой ареи.

— Дальше, — Кристен растирает глаза, мышцы бицепсов перекатываются под его смуглой кожей. По нему видна неменьшая усталость. — Почему ты решила, что это люди ареи Аранга?

— В тот момент как псы почувствовавшего себя бесмертным козла обступили меня и повалили на землю, из бара вышел седой двухметровый амбал. Вспыхнувшие красным глаза напомнили мне кого-то, — Девушка опускает взгляд, тело напрягается, в воздухе витает тихая безмолвная скорбь. — Моя память быстро воспроизвела на свет лицо альфы семьи Рассарман. Я узнала главу Арангайской ареи. — Тихо закончила она.

Кристен шагнул вперед, его руки крепко обвиваются вокруг хрупкой фигуры девушки. Она дергается от неожиданности, но не отстраняется. Не сопротивляется, её руки остаются висеть тяжелыми плетями, лишь голова опускается на спокойно-вздымающуюся грудь брата. Впервые за много лет Альдери позволила кому-то обнять себя. Она не шевелится, не делает попыток ответить, закрывает глаза и проникается теплом, исходящим от такой же раненой души.

Кристен продолжает крепко сжимать сестру и спустя несколько секунду просит продолжить:

— Он что-то тебе сказал?

— Нет. Накинулся на своих ребят со звериным рокотом отойти от меня. После присел рядом и подал мне руку, но я демонстративно поднялась, выжгла его глазами и двинулась в сторону машины. Молча ушла, — Девушка не меняет позы, тело обмякает с каждой секундой. Крис чувствует как силы стремительно покидают тело сестры. Поднимает её на руки, перемещая на высокую большую кровать из красного дерева. Заботливо укладывает на подушки и укрывает одеялом.

— Мне показалось, что он узнал меня. Как ты думаешь, спустя 13 лет он мог различить во мне дочь Рамелии Рида?

— Мог. Если твоя волчица шевелилась — по запаху мог узнать. Альри, не думай сейчас об этом. Ты истощила себя. Отец хочет встретиться с их альфой. Не смотря на его отстранненость, он остается сильным вожаком и никогда не даст тебя в обиду.

— Наш отец думает только о кодексе чести. Отцовская любовь тут ни при чем.

— Не вини его. Ты сама знаешь, он не виноват, что стал таким. На его долю выпала самая сильная мука.

Девушка ничего не отвечает, глубже зарывается в одеяла, смыкает глаза. Дрожащие ресницы вскоре успокаиваются, дыхание выравнивается.

— Отдыхай, — Кристен целует сестру в лоб, прикрывает балконные двери и выходит из комнаты, погружая её в ночную тьму.

— Скажи мне, сын. Разве я учил тебя поднимать руку на женщину? — Взгляд высокого мужчины отливает пламенем зажженного камина. В темной комнате этот отлив особо заметен. Дрова сурово потрескивают, передавая внутреннее состояние задавшего вопрос. Его голова с убеленными сединами слегка склонилась набок, левая рука крепко сжимает верхнюю часть каминного портала, побелевшие костяшки говорят о напряженности. Лицо не выражает эмоций, и обманчиво может доносить до собеседника состояние спокойствия. Но только не до тех, кто знает характер мужчины, который сейчас делает глоток янтарной жидкости. Взгляд остается прикованным к пламени в камине.

Боковым зрением можно поймать нервные движения молодого чернявого парня, ростом не меньше его дознавателя. Взгляд карьих глаз опушен в пол. Всё тело натянуто как струна нового инструмента. Поддрагивающая вена на левом виске указывает на серьезный вымученный мыслительный процесс. Парень искал правильные слова.

— Айк, — нарочито спокойно напоминает о себе властитель каминного пламени.

— Отец…

Слетевшие с губ слова прерывает стук в деревянную дверь гостиничных аппартаментов. Мыщцы Айка каменеют вдвойне, через силу он разворачивается и дергает ручку на себя, намеревая послать навязчивый персонал гостиницы куда подальше.

Грубые слова вовремя оседают в горле. Айк раскрывает дверь шире и впускает высокого крепкого мужчину лет тридцати. Черные глаза кажутся темнее его смольных волос и сливаются с такой же черной аккуратно-ухожженной растительностью на лице в стиле Бретта. Рассеченная бровь сохраняет дорожку запекшейся крови.