Я – наложница для Прайма (СИ) - Сакру Ана

– Удовольствие от чего? От того, что я превращусь в безумную нимфоманку без собственных чувств и эмоций? Очень знаете ли сомнительное удовольствие.

– Вся наша жизнь сомнительна, девочка, – философски произносит кирсанка и начинает мыть мне голову, – Мы, низшие слабые расы, как только не умираем в угоду сильным вселенной. Ты могла погибнуть от голода, от ядерного взрыва, сгореть в родовых муках, вынашивая какого-нибудь альфу, быть застреленной патрулем на границе, заразиться синей хворью в конце концов.

Она перестаёт тереть мои волосы и с силой поворачивает мою голову к себе, заставляя встретиться с ней взглядом.

– Но твоя душа умрёт от наслаждения. Разве это так плохо, Риана?

Я поджимаю губы, не желая спорить с этой женщиной, уверенной, что мне повезло. Погружаюсь в свои мысли, пока она намывает меня, делает массаж, втирает сладко пахнущие масла в кожу. Я найду способ сбежать. Я не поддамся воле прайма. Я постараюсь. Жалко, что я так мало знаю об этой планете и её устройстве. Вилая слишком далеко от Земли. И возвращались обратно с неё только безумные девушки, которых праймы почему-то предпочитали не убивать, а отправлять назад к родным. Зачем? Это выглядело как издевательство. Правда, пока девушка жила, вся её семья получала огромное пособие, но длилось это недолго. Почти все они кончали с собой. Не могли выносить жизнь без своего господина. Жалкие, сломленные. Их сторонились...Меня передернуло от разливающегося внутри холода. Я не буду такой...

– Посмотри, что получилось, – почти ласково поёт кирсанка мне на ухо, возвращая в реальность.

Я моргаю и удивленно смотрю на своё отражение. Это не я. Никогда не была такой красивой. Волосы, непослушные и часто спутанные, забраны в идеально гладкий высокий хвост, отчего скулы заострились. Умело подведенные глаза напоминают кошачьи, губы кажутся пухлее из-за розового блеска. Кожа поражает своей идеальной матовостью. Я придирчиво вглядываюсь в каждую чёрточку собственного лица, словно знакомясь с собой заново.

– Да они передерутся из-за тебя, земляночка, – хмыкает кирсанка, явно довольная результатом своей работы.

Дверь открывается, и на пороге появляется эриец в костюме для перелётов.

– Землянка готова? Она следующая.

– Да, – отвечает моя кирсанка, – Уже выходим.

– Я же голая, – я растерянно смотрю на женщину и невольно прикрываю грудь.

– Конечно оденем, – хмыкает та и опускает мне на плечи невесомую накидку из пурпурной прозрачной ткани с золотой вышивкой по краям. Полностью прозрачную...

– Пошли, – заключает кирсанка.

Я удивленно смотрю на неё, не двигаясь с места. И это вся одежда? Да она издевается.

– Пошли, – смеётся женщина и тянет меня за руку, – Ну а что ты хотела? Праймы себе наложницу выбирают, а не секретаря.

Мы долго идем по извилистому тёмному коридору. Вокруг ни души, лишь гвардейцы в форме Конфедерации стоят словно статуи через равные промежутки. Так неподвижно, что меня посещает мысль, что это и правда лишь муляжи. Я вглядываюсь в одного из них, проходя мимо, и ответом мне служит похотливое мерцание трёх фиолетовых глаз. Настоящий. Невольно пытаюсь прикрыться, прозрачная накидка лишь подчеркивает изгибы тела, а не скрывает их. Но это просто невозможно. У меня всего две руки, а не шесть. Так что бросаю эту жалкую затею, расправляю плечи и гордо иду дальше. По крайней мере ему я точно не достанусь. Пусть смотрит, сколько душе угодно.

Стоит кирсанке, идущей впереди остановиться около черной двери в конце коридора, как вся моя бравада тут же исчезает. Липкий страх сползает вниз по позвоночнику, заставляя низ живота болезненно заныть.

– Пришли, – сообщает женщина очевидное и поворачивается ко мне, – Правила знаешь?

Я молча отрицательно качаю головой, не в силах вымолвить ни слова.

– Хорошо, – она достаёт из кармана черную ленту и обходит меня, становясь за спину.

– Не сопротивляйся.

Лента закрывает мои глаза, и я перестаю видеть. С трудом сглатываю в попытке унять захлёстывающее с головой волнение.

– Не разговаривай, – продолжает кирсанка. И по ощущениям такая же лента связывает мои руки за спиной.

– А если они спросят что-нибудь? – откашливаясь, чтобы сбросить хрипоту, интересуюсь я.

– Не спросят, – твердо заявляет кирсанка.

– И не думай, – заканчивает женщина. Я чувствую, как её прохладные руки снимают с меня тапочки, оставляя босой. Затем по моим ощущениям кирсанка поднимается, а после следует мягкий толчок в спину.

И я делаю неуверенный шаг вперёд, в неизвестность. Дверь за спиной тут же захлопывается.

Все органы чувств обострены до предела. Лишенная зрения, я судорожно пытаюсь составить в голове образ места, где нахожусь. Мои босые ноги ступают по жёсткому короткому ворсу ковра. Кожа ощущает тепло. Ноздри жадно вбирают окружающие запахи: аромат кожаной обивки, металл, табак, смесь терпкого мужского парфюма и что-то мускусное, тяжелое висит в воздухе. Очень необычное, но приятное. Хочется втянуть воздух поглубже, чтобы проникнуться, пропитаться этими будоражащими нотами. От них кружится голова...

Я вздрагиваю от вспыхнувшей в мозгу догадки и стараюсь не дышать совсем. Это праймы наверно так пахнут. Они рядом, смотрят на меня. Идеальные хищники, даже запахом привлекающие свою жертву. Тело напрягается, вытягивается в струну в жалком, но отчаянном сопротивлении. И туман в голове постепенно проходит. Если не обращать внимания, то запах почти не дурманит...Вслушиваюсь в тишину, пытаясь уловить хотя бы малейший шорох, но не могу. Будто я одна здесь. Мне становится зябко. Я оборачиваюсь вокруг себя, хотя в этом нет никакого смысла, ведь глаза мои крепко завязаны лентой. Внутри нарастает паника. Ощущение, что сейчас нападут, неожиданно и резко, не отпускает. Успокойся, Ри. Сердце стучит как безумное. Я уже слышу только его. Успокойся!

– Ну как вам? – раздается вдруг мужской голос совсем рядом, – Спектр эмоций очень разнообразен. Тем более для примитивной землянки. Истероидный тип личности, отсутствие психических заболеваний, холерик, повышенное либидо, высокий İQ. Идеальная представительница своей расы. Ещё и внешне вполне недурна собой.

Я поворачиваюсь на голос, расхваливающий меня перед невидимыми покупателями, и замираю, прислушиваясь. Кажется, этот тот же, что заглядывал к нам, когда кирсанка меня готовила. Почему-то факт узнавания хоть немного успокаивает.

– Стартовая цена – пять тысяч вольфов...

Я не выдерживаю и закашливаюсь. Твою мать, сколько??? Боже, да если бы я знала, что столько стою, я б давно уже себя продала и обеспечила бы не только свою семью, но и весь наш городок.

– Шесть от фрая Кура, – быстро затараторил аукционист, – Семь от фрая Варио.

Я жадно прислушиваюсь, но никого, кроме ведущего не слышу. Они вообще здесь? В этой повязке всё кажется таким нереальным...

Аукцион меж тем продолжается.

– Девять от фрая Кура... – аукционист запинается, а потом переспрашивает, и в его голосе отчетливо проскальзывают заискивающие нотки, – Пятьдесят, фрай Виг, верно?

– Да, если меня устроит реакция, – раздается низкий бархатный голос прямо передо мной. Совсем близко.

Я замираю, боясь дышать. Слышу, как тяжелые шаги приближаются ко мне. И давящая аура обволакивает, забирая в кокон. Хочется дернуться и отступить, и в то же время босые ступни словно врастают в ковёр.

– Я проверю, – произносит неизвестный хрипло у самого моего уха, обдавая жарким дыханием кожу.

На висках тут же выступает испарина. Он так близко, а я даже не вижу кто, не знаю, как он выглядит, и не представляю, что именно он собирается проверять. Я ведь практически голая стою. Удушающая паника липнет к коже. Пробирается внутрь через поры. Что он будет делать?

– Да, конечно, – щебечет аукционист рядом, – Всё что хотите, фрай Виг. Мы отвечаем за качество своего товара.