Аэсолли (СИ) - Иванченко Мария Антоновна "Sirius"

Я тонул в её бездонных тёмных глазах цвета расплавленного шоколада. Отросшие волосы, спускавшиеся почти до пят, развевал прохладный ветерок. Закат рдел на тонких скулах, отражался в её очах, будто бы она вновь была только пробудившимся вампиром, и так сильно хотела крови.

Иирис взяла меня за руку и повела к линии сверхскоростного поезда – теперь тут был такой транспорт. Нам предстояло долгое путешествие.

…Я больше не был одинок. В моём сердце распустился невиданной красоты цветок, и тёплые солнечные лучи нежно ласкали его. На землю опустился тёмный ночной покров, и я окунулся в него, как в прохладные шёлковые воды бескрайнего океана. Мы шли, и земля оживала под нашими ногами, распускались цветы, золотом сиявшие во тьме, вырастали зелёные стрелы травы, вокруг разливалась неземная музыка. Ощущая экстатическое наслаждение, ещё никогда в жизни я не был настолько счастлив. Иирис светилась изнутри, когда смотрела на меня, и я чувствовал, что она тоже находится за гранью обычного восторга.

Взошла луна, осветив безлюдные земли Города, но в то время мы были уже далеко, мчась в неизвестность на поезде… Мы держались за руки, как робкие школьники, и ничто на свете не могло разлучить нас.

Per aspera ad astra

Мы лежали в траве, серебрившейся в лунном свете. Длинные пушистые ресницы на полуприкрытых глазах Иирис слегка подрагивали. Она открыла глаза, и её очи наполнились звёздами. В мерцающем отражении я видел, как багрово-красную радужку прочертила сияющая полоса кометы. Мир вращался вокруг Иирис в этот момент.

Она подняла руку вверх, будто бы стремясь объять необъятное, расправила пальцы и покрутила ладонью. Потом прищурила один глаз, смотря сквозь просветы между пальцами как через объектив фотоаппарата.

– Я хочу зафиксировать этот момент в своём сердце. Те дни и часы, что мы были счастливы. Я пребываю в умиротворении и неге. Пусть так будет всегда…

Я немного помолчал, чувствуя, как мгновения счастья тают на моём языке.

– Иирис… Сколько времени меня не было?

Она отвернулась. Я видел шёлк её длинных каштановых волос, извивающихся упругими гладкими волнами. Голос девушки звучал глухо.

– Тебя не было двести лет.

Мне показалось, что проваливаюсь в алчную чёрную бездну – сердце замерло, и я почувствовал, что тону в безнадёжности. Что могло измениться за это время? Что делать мне, древнему вампиру, в столь стремительно меняющемся новом мире?

– Иирис… Каков баланс сил на данный момент? – Всё же, не зря я плёл интриги столь долгие годы. Да, я поставлю вопрос так: меня больше всего интересует политика. Нет, не экзистенциальные вопросы, ни за что!

Она всё ещё смотрела куда-то сторону. Я взял в руки прядь её волос, рассеянно играя с ней, поднёс к губам, ощущая терпкий травяной аромат. Запахи свежести, морского бриза и мяты ласкали мои органы чувств. Я устало прикрыл глаза, чувствуя каждый год, обрушившийся на меня с тяжестью камнепада.

– На самом деле, этот мир теперь принадлежит людям. Ковен Охотников, дорвавшийся до абсолютной власти, сфальсифицировал доказательства преступных деяний почти для всех высших аристократов. Чистокровных, кроме нас с тобой, наверное, не осталось и вовсе. Я не видела, как их убивали, но Альберт рассказал мне всё. Я не могла помешать, ведь охраняла тебя, стараясь не отлучаться из Города без надобности. Из наших союзников остались только твой старый друг и Альберт.

Все эти годы я видела, как мир погружается во тьму. Охотники становились всё сильнее и сильнее, по силе приближаясь к богам. Уничтожены почти все вампиры, а те, кто остались, скрываются где-то вдали от цивилизации людей. Люди построили могущественную Империю, они объединили мир в единое целое. Каждый человек носит в своём теле особый чип, фиксирующий его местоположение. Кроме того, у него есть ещё одна функция: он призван защищать от укусов вампиров. Как только кто-то пытается вонзить клыки в тело человека, его немедленно парализует, и вампир становится беззащитен до прибытия охотников. После чего неосторожного распыляют в прах. Поэтому многие решили вопрос очень просто: они убивают человека, находят этот чип, вытаскивают его, а потом пьют мёртвую кровь. Чем жёстче становится Ковен, тем ужаснее ведут себя вампиры. Кровь проливается с обеих сторон.

Я медленно приподнялся на локте и посмотрел прямо в её глаза. Она притворялась, что не смотрит на меня, хотя я видел блики света в самой глубине её зрачков. Моё искажённое отражение на поверхности глаза повернулось, чтобы взять лицо Иирис в свои руки.

– И всё это сделал я? Они используют то оружие, что смогли создать при помощи моей крови. «Смерть легче пёрышка, долг тяжелее горы». Какая верная цитата… Во всём этом виноват я. Я думал, что, пожертвовав собой, положу конец распрям между вампирами и охотниками, помогу уничтожить чистокровных, чтобы нас не становилось больше… Вместо этого я создал войну. В этой битве между исчадиями мрака и людьми, сражающимися с ними, страдают невинные люди более всего. Те, кого я всегда стремился защитить. Я должен что-то сделать.

Резким рывком Иирис вскочила на ноги и выхватила меч. Серебряное лезвие смотрело на меня, угрожающе сверкая в лучах ночного светила.

Я горько усмехнулся. Она на самом деле выросла.

– Иирис, я не буду сражаться с тобой.

– Я сделаю всё, чтобы остановить тебя! Я не для того ждала двести лет, чтобы смотреть, как тебя уничтожат, раскромсают на куски, а твою пламенную кровь вновь используют для изготовления антивампирского оружия! Ни за что! Ты ничего не знаешь об этом новом мире, и, я говорю: он сломает тебя.

– Хорошо. Но куда мы пойдём?

– Я знаю путь.

Убрав меч в складки одежды, она протянула мне руку, чтобы помочь встать. Отряхнув свой чёрный плащ от травы, я улыбнулся девушке.

– Я помню ту ночь, когда ты сказала, что готова на всё ради меня. Тогда ты ещё думала, что мы не равны – человек и чистокровный вампир. Теперь это кажется таким нереальным.

Она улыбнулась как прежняя легкомысленная девчушка, но что-то в её глазах изменилось… какое-то странное ощущение. Они стали бездонными и печальными, как будто бы она видела всю скорбь этого мира. По этим глазам я, как ни странно, узнал в ней самого себя.

Мы шли молча, каждый был заключён в кокон из отчуждения, внезапно возникшего между нами. Я знаю, как строятся прозрачные стены такого отчуждения – они замкнуты на самого субъекта восприятия, их очень трудно пробить. Я понимал, что этот мир пытается отнять у меня Иирис, но был намерен бороться до конца, чтобы не допустить этого. Я уже умирал, побывал за гранью, и меня не страшила жизнь, коли я смог преодолеть и небытие. Ничто в мире не могло заставить меня отказаться от Иирис. Однажды я принёс себя в жертву, которая оказалась напрасной, и даже пагубной, и больше этого делать не собирался. Я не должен поддаваться той чёрной дыре в моей груди, что стремится высосать весь свет из меня. Не хочу падать в ледяное ничто. Моя цель – обеспечить безопасность Иирис. И выжить – я уже достаточно умирал.

Перед нами расстилалась едва приметная тропа, отсвечивающая в лунном свете. Её окаймляли величественные деревья, мы находились в лесу на противоположном от Города краю Земли. По всей видимости, в этих диких местах никто не обитал, здесь было тихо и пустынно. И меня это устраивало.

Мы шли очень долго. Уже закатилась за горизонт Луна, начали бледнеть и гаснуть самые неяркие звёзды, выпала роса, и ноги скользили по мокрой траве, поскольку тропа давно закончилась. Вот-вот должно было взойти солнце – облака заалели багрянцем, но в тени деревьев мы можем не опасаться прямых солнечных лучей, вредных для нашей кожи.

– Мы пришли, – сказала Иирис. – На рассвете мы исчезнем из этих мест. Это – последний рубеж, за который заходят люди или вампиры. Дальше начинаются наши владения.

Я привлёк девушку к себе, и наши губы слились в пламенном поцелуе. Она приникла ко мне, как к животворному роднику, и я тоже пил её ароматное дыхание. Наши сердца бились в такт, руки переплелись в нежных объятиях. Глаза моей нежной были закрыты, но мне нравилось видеть её столь беззащитной. Жилка на шее девушки едва заметно пульсировала, и даже через тонкую бледную кожу я ощущал аромат её крови. Вот он, нектар, пища богов.