Огни Аль-Тура. Желанная (СИ) - Макушева Магда

К сожалению, никакого светлого будущего для нас, детей, не предвиделось. Да и периодически возникающие стычки и волнения на планете тоже не добавляли ощущения стабильности. Всю свою сознательную жизнь я помню напряжение и нехватку финансов. Родители, конечно, старались, как могли. От голода или недостатка необходимого мы никогда не страдали. Отец долгие годы пытался прервать свой контракт, но, в итоге, в какой-то момент смирился, не без давления и угроз со стороны сильных мира сего, конечно же.

Мама работала детским врачом в единственном на планете медцентре. А в свободное время писала детские рассказы. Сначала, пока мы с братьями и сестрами были маленькими, она это делала для нас и для своих маленьких пациентов. Со временем хобби перетекло в деятельность на более широкую аудиторию. Хотя, с постоянными перебоями с инфо-сетью на планете, это было непросто. Наверное, именно от мамы я унаследовала тягу к творческому выражению себя через буквы и слова. Я с детва любила сочинять разные истории. Росла выдуманном мире, который построила в своей голове, чтобы отвлечься от серой и угнетающей реальности. Была фантазеркой, активной, бойкой и энергичной.

К сожалению, розовые очки пришлось снять. Точнее, я бы сказала, их с меня сняли, насильно вырвали, разбили и растоптали. Это стало неким переломом, после которого милой мечтательницы Милы Громовой не стало.

Пришла совсем другая Мила. Та, в сердце которой навсегда останется рваная рана, которую латай не латай, а болеть меньше она не станет.

***

Мне было 17 лет, когда на Миросе начались новые волнения. Я оканчивала школу и буквально накануне узнала, что меня зачислила на бюджетное отделение объединённого университета планеты Вердан.

Я шла к этому несколько лет, упорно училась, отринув другие стороны своей жизни. Пока мои школьные подруги ходили на свидания и учились целоваться, я писала. Писала обо всем и реальном, и выдуманном. Я наполняла свое выпускное портфолио сотнями рассказов, эссе. Был даже период, когда я пробовала себя в поэзии.

В общем, я поставила на кон все, сконцентрировавшись на поступлении только в одно учебное заведение – университет Вердана на факультет межпланетарной журналистики.

Для этого я учила верданский и общепланетарный языки. Денег у семьи на программы и иперы не было, так что я просто устроилась подрабатывать в кафе, которое держала семья выходцев с Вердана и просила их со мной разговаривать на родном языке.

Собственно, именно там, в кафе, меня и заприметил человек, который стер с лица Мироса прежнюю Милу Громову.

***

Первые волны беспорядков начались ночью в городах, примыкающих к уранодобывающим предприятиям. Постепенно волна докатилась и до столицы Мироса, города Тивана, в котором жила моя семья.

Кстати, я самая старшая среди детей Громовых. Остальным моим братьям и сестрам Лиле, Айле, Тихону и Михалю на тот момент было 14, 10, 7 и 3,5 года, соответственно.

В общем, когда мы проснулись, в столицу уже штормило. Но никакой паники среди населения планеты еще не было.

Родители отправились на работу, дети остались дома. Мы с малых лет были приучены к самостоятельности, были сплоченными и помогали друг другу, поэтому нас безбоязненно оставляли одних.

Я, как обычно, пошла на подработку в кафе. Накануне я получила сообщение о своем зачислении в университет, поэтому была радостной и воодушевлённой, даже надела праздничный сарафан.

На улицах было уже неспокойно. Но мы так привыкли к такой обстановке, что в какой-то момент, наверное, просто в какой-то степени потеряли бдительность.

До работы в тот день я так и не добралась. Точнее, добралась, только уже не прежняя я. А та, что осталась там, под грязным порванным сарафаном и кожей в синяках. Испуганная, сломленная, раненная и повзрослевшая, казалось, сразу на вечность.

Тот, кто тогда сделал со мной самое страшное, что, наверное, можно сделать с 17 летней девочкой, которая до этого и не целовалась-то ни разу, сказал, что долго искал подходящий момент. Я помню, что лежа грязной на земле, я пообещала себе, что он обязательно будет наказан.

И не побоялась ни рассказать, ни описать, ни указать, ни пройти все необходимые процедуры. Знаете, что я тогда думала? Как странно, Земля освоила космос, колонизировала десять планет, а жертв насилия часть общества по-прежнему винит в случившемся и удивляется, как у них хватает смелости заявить обо всем во всеуслышание. Да еще и бороться за справедливость. Это же стыдно!

А моя семья меня подержала. Они все встали за меня стеной. Даже малыши. И мы все пережили – косые взгляды, шепотки соседей, проклятия родственников виновного. Да, того человека поймали и наказали. Насколько я знаю, долго в тюрьме Мироса он живым не пробыл.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А я собралась и уехала учиться, твердо пообещав себе, что на Мирос я не вернусь. И обещание свое сдержала. Вот уже 11 лет моим домом была планета Вердан. Здесь я отучилась в университете, здесь получила первую работу, здесь я устроилась на «работу мечты», как я называла свое текущее место деятельности. Здесь я строила свою жизнь, стараясь затолкать поглубже все, связанное с тем, что со мной когда-то случилось на моей родной планете.

Первый год учебы я жила словно в коконе одиночества, тихом и безопасном, выплескивая все на печатную панель своего комма. Было тяжело, так как получаемая мной профессия требовала общения не только по гало-связи. Я плакала ночами, боролась со своими демонами, но заставляла себя общаться с другими разумными. И постепенно необходимость превратилась в рутину. Для всех я была позитивной, острой на язык и сильной духом Милой Громовой.

В моем случае была применена техника «от обратного» в самом грубом ее проявлении. И, знаете, она мне помогла. Я себя не жалела, где-то внутри я, наверное, зачерствела и покрылась непробиваемой броней, пряча болезненные воспоминания и страхи под уверенным прямым взглядом и ехидной улыбкой. Мои земные предки говорили, что время лечит. Что оно затягивает любые раны, даже душевные. Так вот, это не совсем так. Скорее, время позволяет покрыть твою рану на душе тонкой кожицей, которая крепит части в единое целое. Поэтому это тонкое место ты стараешься беречь, ограждая его от любых вторжений. Как плохих, так и хороших.

Я вынуждала себя жить дальше, стала такой, как было необходимо. И с каждым прожитым днем поддержание этой иллюзии давалось мне все легче и легче. В какой-то момент я просто перестала понимать, где заканчивается иллюзия и начинается мое настоящее, где заканчивается тот образ, в котором я жила много лет, и начинается реальная Мила Громова.

И только волей Провидения, случайностью, ставшей началом цепочки удивительных событий, я начала путь к настоящей себе. И путь к тем, кто позволил душевным ранам навсегда и безвозвратно зарасти.

Редакция «Межгалактических новостей», планета Вердан

Мила Громова

«Он покрыл поцелуями мое лицо, шею, плечи. Прошелся нежными поглаживаниями языка по моим ключицам. Его пальцы…»

Да, что б тебя, что сегодня за день? Я закончу когда-нибудь эту главу или нет?

Передо мной возникла улыбающаяся проекция моей сестры Лили. Она работала стюардом на пароме Вердан-Грол, а в перерывах между рейсами обычно жила у меня.

- Судя по твоим горящим глазам, сейчас у нас что-то горяченькое? – подмигнула мне эта паразитка в теле моей сестры. Что у нас на ужин?

- Будешь отвлекать меня, и я случайно забуду сделать доставку – пробурчала я, скорее, напоказ, из вредности, потому что любила сестру безумно и всегда была рада, когда она у меня гостила.

- Что-то случилось? – вмиг лицо Лили стало серьезным. Она хорошо меня знала и даже по глазам могла угадать мое настроение – этот любитель синекожих шкурок опять тебя доставал? Давай устроим ему темную? Тут мне недавно попался один пассажир…