Лишняя невеста, или Отбор в Академии Драконов (СИ) - Кристина Юрьевна Юраш

— Поблагодарите себя, поблагодарите пространство, поблагодарите практику, — умиротворенным голосом произнесла наша тренер по йоге Татьяна Сергеевна, и возлюбила весь мир. — Ручки в намастэ! Са-а-а-т …

— Ням! — намекала я, корчась в послейоговых муках. “Кто йогой занимался, тот родов не боится!”, - шептались девочки, постигший дзень. А я бы не отказалась от “ням-ням”!

Пока все прощались, пугая словами: “до завтра!”, Нина повисла на мне. Я все еще отходила от позы “раскоряка во все стороны смортяка”.

— Ну как тебе первое занятие? Мне понравилось! — воодушевленно трясла меня Нина. А в ее глазах промелькнуло что-то светлое, снизошледнее на нее сегодня.

Мне понравилось. Не понравилось только спине, ногам и рукам!

— Нина, пошла ты со своей сахасрарой! — проворчала я, трамбуя пеструю подушку поглубже в сумку. — Прямо в муладхару! Господи, думала последние секунды доживаю! Думала, что меня патологоанатом развяжет!

Или не развяжет. Похоронят в закрытом гробу, чтобы никто не видел, как я рассматриваю муладхару.

Мы ползли вниз по эскалатору, а я провожала взглядом коричневый саквояж на витрине, который стоит как три мои зарплаты. Отовсюду лилась новогодняя музыка, вечерние магазины зазывали акциями и подарками. Настроение у всех было новогодним и немного заразным. Даже я начинала мурчать про себя что-то праздничное, когда мы с Ниной вышли на вечернюю улицу.

Город уже расцвет фонариками, украсил стекла снежинками и снеговиками, а где-то из темноты падал и тут же таял первый снег.

— Лен, Новый Год! Хочется бросить все и … начать все заново! — мечтательно произнесла Нина, глядя на фонари, украсившие ветки деревьев.

— Ага! — спешно согласилась я, слыша как нам сигналит водитель автобуса. И как бьет по тормозам минивэн. — Это мы только что в надежде на реинкарнацию дорогу по диагонали перебегали? На красный свет?

Наконец-то сердце улеглось, а я выдохнула, видя как Нина мечтательно смотрит на падающий снег.

— Просто мы немного опаздываем! — проворчала Нина, а я потянула носом запах ближайшей авторской пекарни.

— Я так понимаю, что все кошки в той жизни были трудоголиками! — задумалась я, глядя в наряженное окно, на котором спала ленивая пушистая кошка. — И нас с тобой ждет то же самое!

— Хорошо бы! Только домашней! — послышался голос Нины, как вдруг донесся скрипучий и старческий голос.

“Девоньки!”

Что там такое? Я обернулась, видя старенькую бабушку, закутанную в серую шаль. На перевернутой картонной коробке лежали какие-то старые елочные игрушки. Я вздохнула, понимая, что бабушку жалко. Сидит тут на ветру, старенькими игрушками торгует.

— Ля бабуля, мы даже елку не ставили, — вздохнула Нина. И посмотрела на меня. Я пожала плечами. Из прошлого нового года я помню, как Нина заорала: “Как тебе не стыдно!”. А я показала, как именно мне не стыдно! И все в каком-то мутном баре. Там еще бармен симпатичный был. Но Нина сказала, что это чучело медведя на входе. А я флиртовала с ним весь вечер, а потом плакала в такси, что мужик стараний не оценил.

— Ну хоть шарик купите, а? — умоляла бабушка. а я чувствовала, как совесть проверяет виниры и присматривается, где бы куснуть. — Для него елка не нужна!

Ладно, ладно… Куплю этот шарик… Нина тоже в кошелек полезла.

— Почем? — спросила Нина, а я приготовилась достать пару сотен, как вдруг бабушка озвучила цену. — Лен, вот так улучшается твоя карма.

“Да за такие деньги!” — заорала жаба. Я чуть было не спрятала кошелек обратно и не потащила добрую Нину подальше от бабушки с неуемными аппетитами. “Три шарика и квартира в центре!”, - не могла успокоиться жаба.

Господи, что я в жизни такого натворила? Я не про медведя!

— И где это мы так накосячили? — вырвалось у меня, пока я мысленно считала свои финансы. — У меня одной такое чувство, что мы котят весь год топили без перерыва и выходных?

И писяли в лифтах! Это же сколько лифтов нужно обписять, чтобы карма так пошатнулась!

— И бабушек переводили через дорогу в ненужную им сторону, — согласилась Нина, протягивая купюру. Эм… Я посмотрела на свою тысячу, а потом подняла глаза на звезды. Ну, разве что в счет будущих плохих поступков… Если так, то… Внутренняя жаба заверещала и упала в обморок.

Бабушка взяла два шарика, завернула в газетку и протянула Нине, и мне. Я достала свой шарик, глядя Нине через плечо. У нее рыжий! С голубым глазом! А у меня розовый… Так это же дракон!

— Ты думаешь, розовые драконы — это девочки? — умилилась я, понимая, что шарик — ручная работа. Ну, как бы … Ладно, пусть лежит до…

Я почувствовала ощутимый толчок и подняла глаза. Сначала я не поняла, как вдруг до меня дошло. Бабка исчезла!

— Глюк? — спросила я, ничего не понимая. Не было ни газетки, ни шариков, ни шали на бабке. — Глюк — не глюк, а тыщи нет!

— Третий глаз! — прошептала Нина, глядя на меня подозрительным взглядом. Кака вдруг она рухнула вниз. — Лена-а-а!

— А-а-а! — заорала я, видя, как брусчатка под ногами Нины провалилась. Я потеряла равновесие и упала вместе с ней.

— Аааа! — орала я, пытаясь понять, сколько мы будем падать. Зажмурившись, я почувствовала, как чебурахнулась на землю. Ох!

Когда я пришла в себя, то увидела Нину, стоящую посреди старой избушки с маленьким, присыпанным снегом оконцем. В огромном котле варилось какое-то зелье, а он бурлил, как джакузи. На нас во все глаза смотрели три бабки в лохмотьях.

— Ик! — выдала первая.

— Не может быть? Получилось? — прищурилась вторая, рассматривая нас.

Послышался “бубух!”. А третья бабка закатила глаза и вышла в астрал.

Я закатил глаза, видя, как полыхает зеркало. Пламя плясало по раме, а я уже знал, с чего начинается этот разговор. На лице Кассиодора было написано все. Даже многоточия.

Заложив руки за спину, я приготовился слушать своего "младшего" брата, но пока что слышался совсем другой голос.

— … и преподавателей уволил! — послышался крик его краба. Мелкий ябеда бегал кругами вокруг Кассиодора, который хмурил брови. — Одно ваше слово, и мы перестанем его пускать на порог Академии! Пусть жарится себе в своем огне! И не лезет в чужие дела! Пусть сидит на своем каменном кресле и … и…

Краб случайно повернулся, а я поднял бровь: “И?”.

— Я тоже не люблю крабов. Разве, что только в палочках! — заметил я, а Себастьян молниеносно прятался за сапог брата.

— Кхе-кхе! — прокашлялся краб, собравшись. Он высунулся из-за голенища. Его голос стал низким и официальным. — Я вас приветствую, ваше высочество,