Алена Медведева - Объект (СИ)

— Да, как и кормилец, — роденец уверенно кивнул. — Мы подсаживаемся на кровь тех, кого попробовали первыми. Так устроены. Поэтому каждый очень внимательно выбирает себе пару, это целый ритуал. Важно не ошибиться, ведь связь становится безвозвратной.

«Ужасно, — мысленно вздохнула я, понимая первоначальную ярость «объекта». — А несчастного пленника военные без всякого выбора привязали ко мне».

Но ведь смерть еще хуже!

— Я согласна! — выпалила вслух. — Согласна остаться с вашим братом. Мы сможем вернуться?

— Это не обязательно, — впервые на губах мужчины появилась улыбка. — Брат на звездолете, можете поговорить с ним.

— На звездолете?! — опешила я, ощутив, как от радости и облегчения быстрее забилось сердце.

— Да, он решил, что попытается поговорить с вами еще раз, попытается убедить. Через пару дней. Надеялся, что вы немного придете в себя и выслушаете его. Так что, возможно, своим вмешательством я всего лишь немного предвосхитил события. Но, наблюдая за вами, стал опасаться, что вы из-за своих страхов не доверитесь друг другу.

— Спасибо, — кивнула я, отчаянно волнуясь и одновременно испытывая небывалую уверенность. — Куда же мне бежать?

— Идемте, я провожу, — роденец снова улыбался.

Ничего вокруг не видя и не замечая, я на автопилоте шагала за капитаном, одновременно и страшась встречи с моим, очевидно, мужем и страстно ее желая! Если признаться себе честно, то именно о таком итоге я мечтала, но боялась даже поверить в возможность его осуществления. И если кто-то скажет, что нельзя влюбиться с первого взгляда, — соглашусь! А вот с первого совместного «заключения», с первых совместно пережитых испытаний и последующей радости спасения — можно.

Прежде чем открыть дверь в каюту моего роденца, на миг замерла, собираясь с духом. Но пока жмурилась, дверь распахнулась сама.

— Мария? — впившись в меня взглядом, негромко спросил властитель моих дум. — Что случилось?

— Как ты узнал, что я тут? — выпалила в растерянности.

— Чувствую тебя, — плечи роденца чуть приподнялись. — Это нормально при обмене кровью.

— Можешь сказать мне свое имя, — я шагнула вперед, отчаянно труся и одновременно преисполнившись неимоверной храбрости. — Я согласна, признаю себя твоей кормилицей. Только…

— Что?

— Кусайся осторожно, ладно? Мне немножко страшно, — кажется, щеки покраснели.

Резко дернув за руку, роденец крепко прижал меня к себе. И тепло его тела вновь принесло ощущение покоя и правильности.

«Мое место — в объятиях этого мужчины, что бы меня в них ни толкнуло!»

— К тебе брат пришел? Ты его выслушала? А об укусах не волнуйся. Тот ужас, что случился в первый раз, никогда не повторится. Я тогда совсем обезумел от голода и усталости.

С облегчением прислонившись лбом к его груди, я понимающе шикнула. И вспомнила себя, когда в той жуткой капсуле от голода готова была убить за грязные крошки.

— Ты рассказал про нападение на ваш звездолет? Про гибель команды? — я снова вернулась мыслями в прошлое.

— Да.

— И что теперь будет? Война?

— Конечно, нет. Первым делом выяснят, санкционированы ли были эти действия, действительно ли это ваша военная база. А уже потом решим с наказанием.

— Мне отчаянно хочется верить, что это место — скопище сумасшедших! И что вы не отвернетесь от нашей расы из-за каких-то преступников.

Теперь, когда я поняла его, а он почувствовал мой отклик, нам сразу стало проще. Мы не старались скрывать свои эмоции, открываясь друг другу.

— Я понимаю, — роденец, утешая, погладил меня по спине. — И мы — одна раса. Когда-то давно, до эпохи космических полетов, наши предки путешествовали по Вселенной переместительными «воротами». Есть такое и на Земле, так ее и заселили.

— Ты еще скажи, что мне и вкус крови понравится, — фыркнула я в ответ.

— Моей, может, и понравится, — таинственным тоном прошипел муж. — Попробуешь, если захочешь. Обычно достаточно нескольких капель.

— О-о-о! Я не решусь.

Пока об этом думать не хотелось, а хотелось просто стоять рядом с ним, наполняясь уверенностью в завтрашнем дне, это было чудесно, волшебно и так жизнеутверждающе!

— Мы спаслись, мы выжили и теперь имеем право жить дальше. Вместе. Мое имя — Рей.

— Маша, — невольно усмехнулась я, поднимая голову. — Ты теперь тоже будешь прятать глаза от общественности?

Что за настроение! Черная горечь сменилась неуемным весельем.

— Угу. Считается неприличным, когда глаза мужчины вдруг белеют. Всем же ясно, что думает он в этот момент совсем не о благе цивилизации.

— Я же не понравилась тебе при первой встрече, — не удержалась я от серьезного вопроса, — не жалеешь, что в итоге привязан ко мне на всю жизнь?

— Маша, твое появление просто испугало меня до жути. И твой облик тут совсем ни при чем. Я был на грани полного истощения, чувствовал приближение голода и понимал, что не справлюсь с собой и обязательно нападу на тебя. И я же не знал тебя в тот момент…

— А теперь знаешь?

Наши взгляды встретились.

— Да, теперь знаю. Ты была единственной в том месте, кто проявил сочувствие, кто пытался помочь. Ты — добрая и смелая. Нельзя полюбить за красивые губки, а вот за прекрасную душу — легко. Поэтому, когда тебя забрали, мне было что терять!

— Как ты выбрался? — вдруг вспомнила, что так и не нашла времени спросить об этом, отвлеченная сумятицей собственных чувств.

— Скажи спасибо своей крови. Я забрал очень много, непозволительно много. Но это и воскресило меня, дав сверхъестественный заряд сил и возможность спастись. У роденцев есть способности, о которых не знали ваши военные. Я смог обесточить источники питания станции и заблокировать все помещения, где находились люди. Лишил их связи и возможности наблюдать за нами. А дальше — дело нетрудное. Тебя я чувствовал, поэтому знал, где искать.

— Тебя хотели шантажировать мною. Поняли, что ты погибнешь без кормления, — грустно призналась я.

— Догадался.

— Но как же ты выдерживал голод до… кормления?

— Тогда периоды потребности в крови бывают гораздо реже и менее сильными. Обычно их пережидают, укрывшись дома. Есть специальный умиротворяющий ритуал на этот случай.

— Теперь я всегда буду рядом, — пообещала я, осознав всю серьезность своей ответственности. — Надо было мне все сразу объяснить.

— Мне казалось, что тебе противно и страшно даже думать о кормлении, — понуро признался Рей. — Ты всегда морщилась и вздрагивала, стоило мне поднять вопрос нашего злополучного заключения.

— Я думала, что это напоминает тебе о бесчеловечности военных, а значит, и о моей причастности, — с пылом возразила я. — Мне не хотелось быть тебе неприятной!