Анна Алмазная - Александр

 "Этой ночью я опять не видела Дала. Уже во второй раз. Но желание съедало меня, как червь подтачивает яблоко изнутри. Оказывается, я вполне созрела нравственно до так называемой платонической любви, когда достаточно его увидеть, услышать, и только этим жить.

 Желание прикоснуться к его коже, ощутить его дыхание не проходило, цвет его глаз казался мне прекрасней всего на свете, и где-то в глубине сознания билась осознание - ты сошла с ума, так не должно быть, девушки не влюбляются в сны, они влюбляются во вполне живых мужчин, потому что женщина не может любить, если ее не любят.

 Чушь! Дал был мне необходим как воздух, и каждый вечер я ложилась спать со смутной надеждой вновь увидеть его. И вновь не видела...

 Опять была весна. Шел дождь. Но это и не диво - в такое время года. Уныло покачивались пока еще голые ветви деревьев, а белый мрамор, которым была уложена площадь, отражал в себе серое небо. Все казалось мрачным и безжизненным. Серым: город, фонтан, площадь.

 Я стояла на ступеньках перед огромным белоснежным зданием рядом с увитой растением колонной. По ступенькам то и дело сновали полуголые юноши, подставляя свои стройные тела холодным струям. Здесь тоже кого-то ждали. Посмотрев на рабов, которых здесь величали захрами, я невольно поежилась. Мне, вернее моему далекому телу, внезапно стало холодно. Подул ветер, погнав холодные капли в мою сторону, на улице раздались чьи-то шаги, и я увидела паланкин, который несли на себе восемь рабов в серых туниках и шитых золотом плащах.

 То, что это были именно рабы, хоть и хорошо одетые рабы, было видно по золотым ошейникам на их шеях. Такие же, только попроще, и из крепкой кожи, были и на людях в деревне.

 Рабы осторожно опустили паланкин на стоявшее посреди двора возвышение со ступеньками, аккуратно откинули тяжелый полог, пропуская внутрь холодный воздух.

 В паланкине сидела девушка лет семнадцати. Она в задумчивости откинулась на богато расшитые подушки, перебирая пальцами нанизанные на серебряную паутину мелкие камушки ожерелья. Ее мягкие, тонкие волосы цвета спелой пшеницы кто-то аккуратно подобрал под серебряную сетку, выпустив на шею несколько тугих завитков; бледная, молочная кожа без единого пятнышка, казалась прозрачной и немного сероватой; тонкие брови слегка изогнулись, как бы в немом удивлении; пухлые губы, лишенные привычной мне помады, по велению природы выделялись на лице вишневым пятном; голубые, в поллица глаза, были прозрачны и удивляли мягкими золотистыми искорками.

 На худенькие плечи красавица накинула темно-красный мягкий плащ, скрепленный у шеи золотой застежкой с рубином. Из-под мягких красных складок кое-где выглядывало тяжелое розовое платье, расшитое мелкими драгоценными камнями, тонкие руки украшали дорогие перстни, а на запястьях мягко поблескивали удивительной работы браслеты.

 Саму девушку я назвала бы скорее худой, даже болезненно худой, но высокая грудь была достаточно полной, чтобы вызывать у мужчин томительное желание, и от нее исходила волна обаяния, которая и делает таких хрупких красавиц роковыми сердцеедками.

 Ее глаза то и дело меняли свой оттенок, подчиняясь неугасаемому внутреннему огню, золотые искорки в них то ярко вспыхивали, то тонули в голубой глубине, а губы то и дело едва видно дрожали под влиянием неведомых мне эмоций.

 Когда она вышла, я открыла рот от изумления. Движения незнакомки пленили легкостью и плавными изгибами, а ведь шикарное одеяние весило немало...

 По ступенькам пронеслось что-то большое, белое и пушистое, и я с удивлением увидела огромную кошку, мягко потеревшуюся о бедро девушки. От такой ласки можно было запросто упасть, но хрупкая красотка лишь погладила кошечку между ушек и тихо прошептала:

 - Здравствуй, Лали.

 Д-а-а-а... Эта девица мне нравилась все меньше и меньше, вызывая природную женскую зависть или восхищение перед превосходством соперницы. Мало того, что кожа у нее была на удивление чистой (и это без капли тонального крема! ), глаза от природы огромными и щедро припушенными ресницами, брови тонкими и тщательно изогнутыми, а движения - как у лучшей балерины, так она еще и говорила так, что одном голосом способна была камни растопить!

 Впрочем, появление кошки не вызвало на ее лице особой радости. Мягко, но осторожно оттолкнув от себя белоснежное животное, она плавно подошла к ступеням, где ее встречал всего один мужчина.

 Мужчина был бледен, что и не странно - мужской пол, такой храбрый перед дурнушками и себе подобными, обычно пасует перед такими красотками, как эта. Бледность разлилась по его лицу мягкой белизной и придала ему вид вампира: кожа, как мел, черные волосы, ярко-красные губы и тлеющие внутренним огнем темные глаза.

 Встречающий был красив, но красив опасной красотой. От него пахло тайной. Он вполне вписался бы как в обществе Черной магии, как и в роль епископа. За такими шли народы только ради его безразличных глаз, этот мужчина умел спасать, но умел и губить. И женский инстинкт, присущий каждой представительнице нашего пола, заставил голубоглазую красавицу слегка покраснеть при виде "вампира":

 - Добро пожаловать домой, принцесса!

 Ах, она еще и принцесса? Я внимательней посмотрела на девушку и осталась довольной - именно таких принцесс мы и представляем, читая в детстве сказки, а в молодости - любовные романы. Боюсь, что позже миф о красивом принце и красивой принцессе разбивается о портреты в Лувре и Эрмитаже. Но туда еще добраться надо...

 - Спасибо, Манрад, - певуче ответила девушка, и мое внимание мгновенно обратилось на мужчину.

 Значит, именно он говорил в моем прошлом сне со старцем? А эта красотка - будущая невестка фаворитки, или, говоря проще, любовницы отца? Моя зависть к ее красоте, голосу и высокому положению резко сменилась жалостью.

 Манрад слегка повернулся и указал на трех девушек, до сих пор стоящих за колоннами. Девушки были мускулисты и гораздо выше ростом, чем принцесса. Их гибкие движения и несколько квадратные лица выдавали в них активисток местного спорта, вкус к частым силовым тренировкам и быструю реакцию. С такими легко сцепиться, но трудно победить.

 Принцесса на новую свиту даже не взглянула. Ее нежные щечки окрасились в розовый цвет, губки сложились в упрямую линию, спина выпрямилась, подбородок взлетел вверх, и красавица медленно проплыла мимо удивленного Манрада прямо в широко распахнутые двери. Брови "вампира" поползли вверх, губы тронула легкая усмешка: а девица-то оказалось с норовом!

 Сон нес меня за идущей по коридорам замка принцессой. Наконец-то достигла своей цели, захлопнула дверь прямо перед носом опешивших телохранительниц, схватила с низенького столика вазу (тяжелая! ) и швырнула украшение прямо в противоположную стену. Ваза, как и следовало ожидать, с жутким треском разлетелась на множество малюсеньких кусочков, испортив идеально чистые покои острыми осколками.