Будь моей (СИ) - "Cold February"

— Локи! — возмущается Сиф, на что тот лишь закатывает глаза, принимаясь за трапезу.

— Могу поспорить, что ему даже не пришлось ничего говорить, так что не наседай, — Тор коротко сжимает ей руку и поднимает вверх бокал с вином. — За Йоль!

— Ночью будешь пить за Йоль, — закатывает глаза Локи под добродушные усмешки.

— Вот тебе лишь бы слово поперек вставить!

***

Сиф почти все утро проводит, отдавая распоряжения. Организовывать подобный праздник ей не впервой, но это все еще дается ей ужасно трудно. Благо, Сигюн вызывается ей помочь. И когда почти все приготовления оказываются завершены, две царицы двух разных миров с облегчением выдыхают, усаживаясь на скамью в нише Гладсхейма. Сиф долго не решается начать разговор и задать волнующий с самого утра вопрос. Йотунская личина Локи все еще кажется ей ужасно дикой. Но с каждым его визитом и каждой встречей она понемногу к ней привыкает. На это уходит немногим немалым девяносто лет. Сигюн из этих ста лет знакома с ним только десять. Сигюн, совершенно равнодушная к метаморфозам мужа. Она ведет себя за завтраком так, будто в его смене облика нет ничего такого. Будто все так и должно быть. Сигюн и сама меняется, становясь как будто на толику хладнокровнее в своем синем платье с оттенком безжизненной стали, алмазными украшениями и диадемой из белого золота.

Сиф все же приглушенно интересуется:

— И почему он вдруг решил вернуться к личине йотуна? Вчера-то ходил как ас.

— Это столь необычно? — искренне удивляется Сигюн.

Сиф хмурится, не понимая, как данный факт может считаться обычным. Особенно, учитывая, что в Ванахейме царевной она не могла встретиться с нечто подобным. Там и альвы-то появлялись редко. Что уж говорить о других, более отличных во внешности рас. Сиф вдруг пронзает ошеломляющей догадкой.

— Извини за нескромный вопрос… Он что, всегда с тобой в таком облике?

Сигюн заправляет витую прядь в неком смущении, понимая намек, и утвердительно кивает. Сиф мямлит что-то себе под нос, вызывая в ней какую-то неожиданную насмешку. Кажется, кое-кто заражается нехорошей привычкой от мужа. Впрочем… эта капля неправильности Сигюн даже чуточку нравится. Сиф просто не может понять в силу каких-то своих предрассудков. Сигюн же — шагает далеко за грань оных.

— Сплетничаете?

Она оборачивается на знакомый голос, невольно растягивая губы в улыбке.

— Просто ведем беседу.

— Пусть Сиф побеседует с Тором, — Локи обращается невестке: — Он тебя звал. Гости начали прибывать.

Сиф кивает и удаляется с какой-то вымученной улыбкой.

— День только начался, а она, похоже, уже устала, — проговаривает Сигюн, подходя к мужу, в ту же секунду взявшему ее под руку.

— Таковы обязанности царицы Асгарда. Здесь ничего нового. Разве твоя мать не занималась тем же?

— Нертус около десяти тысяч лет. Для нее в этом нет ничего необычного.

— Резонное замечание, — хмыкает царь Йотунхейма. — Ну, Сиф, конечно, не сравнить с Фриггой… но она справляется.

Сигюн кивает его словам, в какой-то мере звучащим даже как похвала. Она позволяет вести себя по коридору-веранде, выходящему к роскошному саду, и невольно задерживает взгляд на зеленой листве кустов.

— Хотела бы здесь остаться? — вдруг спрашивает царь Йотунхейма.

Сигюн читает в тоне его голоса некоторое волнение. Оно подтверждается его крайней напряженностью на лице. И глазами, смотрящими вперед, игнорируя ее собственные.

— Не знаю, — честно отвечает Сигюн с легкой улыбкой.

— Не знаешь?

— Мне действительно не хватает всего этого… — Не признать эту правду было бы неприкрытой ложью. — Но я слишком привыкла к Йотунхейму и его вечному холоду. — Она останавливается, заставляя тем самым его таки посмотреть на нее. — К тому же, как я могу вас оставить?

Царь Йотунхейма кривит губы в довольной ее ответом улыбке и уже было раскрывает рот, но его перебивает женский голос:

— Сигюн!

Они оба оборачиваются на этот пронизанный трепетом зов. И Сигюн разом переполняется возбуждением.

— Мама! Отец!

Локи отпускает жену в объятия матери и кивает тестю.

— Рад видеть вас, Ньорд, — обращается к теще: — Нертус.

— Локи. Не думал, что вы посетите Йоль в этом году.

— Бросьте, — ухмыляется Локи, — вы прекрасно знали, что празднество этого года мы не пропустим.

— Нельзя быть ни в чем до конца уверенными, — парирует Нертус с неожиданной улыбкой.

Локи на это лишь хмыкает. Конечно, нельзя. Иначе он бы был уже мертв.

Ньорд занимает Локи, заводя разговор о политике, который зять с рвением поддерживает и развивает. Они оба намеренно оставляют своих женщин друг с другом наедине. У Нертус слишком много личных вопросов для своей дочери. Настолько много, что у Сигюн уже спустя пару минут голова идет кругом. Как условия в Йотунхейме? Как к ней относится муж? Не терпит ли она от него притеснения? Сигюн подавляет раздражение, с улыбкой отвечая, что все более чем хорошо. Настолько хорошо, что даже отлично. И ее матери и отцу совершенно не о чем волноваться. Совершенно не стоит относиться к царю Йотунхейма с недоверием или пренебрежением. И когда подходит время начала застолья, и две царских четы входят в пиршественную залу, Нертус окончательно уверяется, в том, что ее дочь неожиданно и безумно влюбилась. Этот факт настолько изумляет царицу Ванахейма, что она еще полвечера остается полностью молчаливой. Полвечера не сводит взгляда с детей. И ее порядком удивляет то, что она подмечает. Ее дочь, ее кроткая девочка, полностью перевоплощается в уверенную женщину, более чем достойную называться царицей.

Вечер близится к своему пику, когда Сигюн с Сиф покидают своих мужей, чтобы немного проветриться, и уже полностью охмелевшие братья остаются наедине. Тор поднимает очередную кружку браги и со звоном ударяется о кружку брата. Локи с усмешкой допивает золотую жидкость до дна.

— Удивлен, что ты таки оторвал от себя Сигюн хоть на минуту, — усмехается Тор.

Локи скептически приподнимает бровь.

— О чем ты?

— Ты прекрасно знаешь «о чем», брат. Держишь ее при себе, как сокровище, будто кто украдет. Открою тебе секрет: она твоя жена.

— Может, тебе уже хватит? — неприятно хмурится Локи. — По-моему, ты перебрал, Тор. Сигюн — просто привычка.

— У тебя у самого-то язык не режет от таких фраз?

— Мой язык прекрасно подвешен, как и всегда, в отличие от твоего заплетающегося, — саркастически скалится он.

— Мой язык, может, и заплетается, но зато мозг отлично работает. Вот смотри!..

Тор порывисто хватает младшего брата за плечи, притягивая почти вплотную. Локи ошалело скашивает на него взгляд. Еще бы пару сантиметров — и кто-то кричал бы от ледяного ожога. Он прочищает горло:

— Эм, Тор…

— Не перебивай старших!

— Вот за эти слова я тебя сейчас точно прибью! — шипит он.

— Локи! — сурово гаркает на него Тор, чересчур привлекая внимание.

Локи елейно улыбается обернувшимся и бурчит:

— Ну что?!

— Вот вы уже почти десять лет живете вместе, она хоть раз назвала тебя по имени?

Локи силится припомнить.

— Нет?

— Считаешь это нормальным?..

— Э-э-э… да?.. — недоуменно хмурится Локи. — Это называется «уважением», Тор.

— Скажу я тебе, как это называется: тирания.

— Я не тиран! — фыркает он.

— Ты это кому-нибудь другому заливай, а не мне, — усмехается Тор, с силой хлопая брата по спине. — Ты же не отпускаешь ее от себя ни на шаг.

— Глупость несешь.

— Как скажешь, — пожимает плечами он. — Тогда, ты же не будешь против, если я приглашу Сигюн на танец?

— Конечно, нет, — безапелляционно пресекает Локи. — Она — моя жена. А ты хлебнул через край.

— Ты танцевал с моей когда-то, и ничего, — еле сдерживает ухмылку Тор.

— Это было до вашей женитьбы. Напоминаю тебе, что мы с Сиф давние знакомые и когда-то были друзьями. Не путай одно с другим.

— Так я, может быть, тоже хочу подружиться со своей невесткой! — вспыхивает воодушевлением Тор.