Сент-Клер Джорджетт - Невеста дракона (ЛП)

Габриэль замолчал и сосредоточился, укладывая хворост и ветки покрупнее в форме конуса.

— Иди сюда, погрейся у огня. — Он направил поток пламени на собранные дрова, костер тут же ожил и, потрескивая, начал испускать ароматный сосновый дым.

Келли села и протянула руки к огню, Габриэль устроился рядом с ней. Они смотрели на пляшущие искры костра, погруженные каждый в свои мысли.

Келли взглянула на Габриэля, украдкой рассматривая его высокие скулы, и зачарованно глядя на танцующие блики огня в его черных волосах. Этот мужчина был настолько греховно красив, что от одного взгляда на него бабочки у нее в животе устраивали переполох и между ног разливалось тепло.

— Кто бы мог подумать, что мы окажемся здесь? — задумчиво произнесла она.

Он взглянул на нее и улыбнулся.

— Я, — сказал он, как ни в чем ни бывало. — С того самого момента, как впервые увидел тебя, я знал, что мы созданы друг для друга.

Она фыркнула, издав неподобающий леди звук.

— Хах! Если бы ты еще помнил тот момент. Ты был слишком занят, флиртуя со всеми подряд в ночном клубе в...

— В Мейфэре[1], — прервал ее он. — Лондон. Чуть за полночь, на тебе было маленькое черное платье из шелка, которое оставляло достаточно простора для воображения. Я впервые увидел тебя, когда ты слизнула капельку конденсата с края своего бокала. Ты даже не представляешь, как сексуальна ты была. — Его глаза лукаво заблестели. — Твои волосы были убраны наверх, демонстрируя изгиб шеи и ключицы. Я не мог оторвать от тебя взгляд. Мы были в комнате, полной папиных дочек в дизайнерских платьях, обвешанных ювелирными украшениями, но для меня единственной женщиной в комнате была ты.

Келли была ошеломлена. Она помнила каждое мгновение того вечера. И их танец — его уверенная рука на ее спине, его пьянящий аромат… А потом он растворился в толпе, оставив ее с щемящей пустотой в том месте, где должно быть её сердце. Девушка была уверена, что он давно забыл о той ночи. О ночи, которая не задержалась в его памяти, но которая так зацепила ее, возвращаясь воспоминаниями в предрассветные часы, когда от неё ускользал сон.

Она ошибалась. Он смотрел на нее с откровенным, похотливым голодом в темных глазах.

Губы девушки приоткрылись, когда он склонился к ней и накрыл её рот в страстном, требовательном поцелуе.

Она ответила на поцелуй, их языки сплелись в дуэли, то игривой, то жадной, настойчивой. Габриэль обхватил ее голову ладонями и завладел её ртом, двигаясь языком все глубже, одновременно крепче прижимаясь к ней своим разгоряченным, обнаженным телом. Когда он, тяжело дыша, отстранился и посмотрел на нее, в его карих глазах плясали красные и золотые искры.

Габриэль потянул за завязку её платья с запахом и застонал, увидев, что сегодня она предпочла не надевать бюстгальтер. Келли всегда стеснялась своей маленькой груди, но, когда он притянул девушку к себе и, склонив голову, обхватил губами сосок, не могло быть никаких сомнений, что её тело волновало Габриэля. Его член стал очень твердым, увеличившись в размере, и на кончике блеснула капля густой влаги. Продолжая дразнить языком и губами одну ее грудь, он не забывал и про другую, чувственно лаская ее ладонью. Дыхание мужчины становилось прерывистым и возбужденным.

Келли поднялась на колени, и его руки скользнули вниз по ее телу, пока не сомкнулись на узкой талии. Габриэль прикусил ее за нижнюю губу и отстранился, чтобы посмотреть, как веки девушки отяжелели, когда он запустил ладонь под пояс ее трусиков и ниже, между бедер.

Она была уже скользкая от возбуждения, а он водил пальцами по ее шелковистой влаге, раздвигая складочки и дразня лоно до тех пор, пока она, застонав от желания, не начала отчаянно умолять о большем.

С голодным рычанием, он обхватил ее руками и притянул к себе. Затем резко опустился на ковер из опавшей сосновой хвои, уложив девушку на себя. Вскрик удивления сменился стоном возбуждения, когда она распласталась на его груди и их тела тесно прильнули друг к другу. Келли чувствовала настойчивое давление его напряженной эрекции. Девушка извивалась на его твердом теле, пока пыталась избавиться от трусиков, вызвав этим стон вожделения у Габриэля. Наконец, она отшвырнула в сторону лоскут ткани, и теперь оба оказались обнаженными под прохладным горным воздухом. Жар от костра согревал их тела с одной стороны, но Келли все равно дрожала. От желания.

Не переставая целовать Габриэля, девушка оседлала его бедра. Двигаясь так, чтобы его член всей своей длиной скользил вдоль ее влажного естества, она покусывала и дразнила губы мужчины, сильнее разжигая в нем страсть.

Его терпение кончилось, и он, жестко обхватив ладонями ее бедра, приподнял девушку. Чувствительная скользкая головка его члена едва касалась ее ноющей киски. А затем, опуская ее, он медленно толкнулся навстречу, входя в нее восхитительно, мучительно долго, до тех пор, пока не оказался полностью внутри ее влажного жара. Она беспомощно застонала, вцепившись в его плечи и наслаждаясь почти невыносимой наполненностью внутри, и через мгновение начала двигаться.

Она приподнималась и опускалась, впуская и выпуская его член из своего влажного лона. И каждый раз, когда она думала, что он уже не может быть глубже, чем сейчас, что она просто не выдержит его длины, он входил еще чуть дальше, чуть сильнее. Ей было трудно дышать, выдохи стали прерывистыми, когда он, проведя рукой вдоль ее бедра, нашел своим большим пальцем ее клитор. Он мягко надавливал на чувствительный бугорок, а Келли стонала и извивалась, ее тело напряглось, внутри переливалось сияющее пламя восторга, нарастая и закручиваясь до тех пор, пока не стало похоже на дикий, вышедший из-под контроля пожар возбуждения.

Жар волнами накрывал ее руки и ноги, покалывание усиливалось. Тогда Габриэль перевернул ее на спину и снова погрузился в нее. Она кончила, сжимаясь вокруг него, но мужчина не переставал двигаться, разжигая тлеющие угольки ее оргазма в искры нового, еще более сильного, и заставляя кричать от накатившей на нее неожиданной интесивности ощущений.

Она впилась ногтями в его то расслабляющиеся, то напрягающиеся мышцы спины, обернув ноги вокруг его бедер, чтобы он мог войти еще глубже, когда, дернувшись в последний раз, Габриэль издал низкий прерывистый стон, превратившийся в серию бессильных, хриплых вскриков, и содрогнулся от обрушившегося на него невыносимо восхитительного оргазма.

————————

[1] Ме́йфэр или Ме́йфэйр — область в центральном Лондоне, к востоку от Гайд-парка, в «сити» Вестминстер. Район ограничен с юга Грин-парком и Пикадилли, с востока — Риджент-стрит, с севера — Оксфорд-стрит, а также жилым кварталом Белгравия.

Габриэль приземлился перед замком, и Келли, соскользнув с его шеи, наблюдала, как он смещается обратно в человеческую форму. Воздух вокруг него вибрировал, пока его крылья исчезали за спиной, а чешуйки разглаживались. Меньше, чем через минуту, он стоял в человеческом облике, высокий и невероятно красивый. Ветер трепал его волосы, когда мужчина шагнул к ней.

— Приятно же вернуться домой? — спросил он.

— Я поняла, что ты делаешь, — усмехнувшись, сказала Келли. — Пытаешься донести подсознательный посыл, чтобы я думала, будто живу здесь.

— Никакого подсознательного посыла в этом нет, — ухмыльнулся Габриэль. — Оставайся здесь со мной и роди мне дракончиков. А я позабочусь, чтобы у тебя было все — вкусная еда, великолепный секс и много украшений. Предложение, от которого ты не можешь отказаться. — Внезапно его улыбка погасла, сменившись хмурым взглядом, когда перед замком остановилось такси. На заднем сиденье сидела Тереза. С видом мученицы, она выбралась из машины и поднялась по ступенькам.

— Секретарь твоей матери позвонил мне и сказал, что мои вещи здесь, так что я приехала, чтобы забрать свою одежду. Я не смогу забрать остальное, пока не найду, где остановиться, — сказала она Келли. — Уверена, что ты в восторге от всего этого, ну, что я стала бездомной и безработной.

— Да, Тереза, потому что все, что я когда-либо делала, было для того, чтобы ты чувствовала себя несчастной. Например, когда предупреждала тебя, что устраиваться на работу к матери — ужасная идея, потому что она не станет с тобой любезничать и никогда не будет ценить твой труд, и еще я говорила тебе, что Чад и его семья — придурки. И так далее и тому подобное.

На этот раз Тереза не отреагировала резко. Она какое-то время просто смотрела на Келли с открытым ртом и затем, наконец, сказала: — Я думала, ты просто завидуешь мне и Чаду. И что ты не хочешь, чтобы я работала на маму, потому что хотела всю славу лишь себе.

Келли фыркнула.

— Меня тошнило от Чада с момента знакомства. И на этой работе нет никакой славы. Я зарабатывала матери миллионы долларов, возвращая пропавшее, чтобы она смогла, наконец, выкупить обратно свою долю в фирме, но она по-прежнему все время с нетерпением ждет, когда же я облажаюсь, чтобы отчитать меня.