Ульяна Жигилий - Другая Ева. Жизнь без сожалений

Девушка промолчала, словно размышляя о чем-то. Забавно сморщив нос, она некоторое время изучала меня, затем, кивнула каким-то своим мыслям, всколыхнув белокурое облако кудрявых волос.

— Если очень надо, могу одолжить, — с этими словами она выудила из кармана тонкий прямоугольник телефона, протягивая его мне. — Я, кстати, Ольга.

— Ева, — представилась я, одарив спасительницу благодарной улыбкой.

— Пойдем ко мне, — предложила она. — Ночью лучше не бродить по коридору.

Палата Ольги была точной копией моей, за исключением того, что на ее прикроватной тумбочке красовался букет алых роз. Подойдя к окну, я быстро набрала номер Инги, надеясь, что подруга не спит. Дождавшись привычного «алло», я вздохнула с облегчением.

— Это Ева, — начала я. — Не спишь?

— Черт тебя дери! — взвыл динамик, полоснув ушную перепонку. — Где ты шляешься? Я с ног сбилась! Вероника на уши всех упырей подняла! Денис все больницы обзвонил! Я в морге на опознании была! И ты после этого спрашиваешь, не сплю ли я?!

— В каком морге? — едва не хохоча в голос, спросила я.

— В таком! — рявкнула подруга. — Девушку на тебя похожую нашли, я опознавать ездила.

— Прости, — искренне извинилась я, представив, что довелось пережить Инге. — Я в порядке, не могла раньше позвонить.

— Где ты? — кажется, успокоилась подруга.

— Не знаю адрес. Это больница для доноров, представляешь, есть такая.

— Что ты делаешь в больнице?! — снова закипела она.

— Лечусь, — хохотнула я.

— Ты бессовестная, — укоризненно заключила Инга. — Что случилось?

— Потом расскажу, — вздохнула я. — Не переживай, я в норме.

— Хорошо, — согласилась подруга. — Лечись, чтобы я могла тебя убить. На калеку рука не поднимется.

— Я стараюсь, — заверила я. — Увидимся.

— Ага, я приду к тебе в кошмаре. Жди.

Инга отключилась, добавив к своему обещанию пару крепких словечек. Вернув телефон, с любопытством наблюдавшей за мной, Ольге, я поблагодарила девушку за помощь.

— Хорошая подруга у тебя, — сказала она, усаживаясь по-турецки.

— Да, она замечательная, — согласилась я. Повинуясь ее приглашающему жесту, я присела на краешек кровати. — А ведь я тебя знаю. Видела недавно в «Венеции», ты была с Элизабет.

— Я тоже тебя помню, — кивнула девушка. — Лиз говорила о тебе.

— Надеюсь, только хорошее, — хохотнула я.

— Не переживай, — отмахнулась она. — Обычный треп. Я здесь недавно, вот Вероника и приставила ее ко мне. Для ознакомления, так сказать.

— Ты перевелась? — догадалась я.

— Да, из Лондона, — кивнула Ольга. — Надоела сырость, потянуло в родные края.

— Какой кошмар, — удрученно покачала я головой. — Донор по обмену.

— Ты чего? — кажется, обиделась девушка.

— Не обращай внимания, — поспешила успокоить я. — Просто никак не свыкнусь с мыслью, что все может быть так обыденно.

— Не ты одна, — поддержала Ольга. — Я вот с шестнадцати лет работаю, и до сих пор не могу спокойно Дракулу смотреть.

— Страшно?

— Смешно! — захохотала девушка.

— Да, с реальностью общего мало, — согласилась я. — А ведь раньше мне этот фильм нравился.

— А мне нет. Я вообще в мистику не верю.

— Интересная позиция для донора, который с вампирами чуть ли не каждый день общается.

— А, — махнула рукой Ольга. — Разве это мистика? Сама ведь говоришь — обыденно все. Я и в доноры-то пошла в надежде настоящую магию увидеть. А когда поняла, что сама себя обманула, было уже поздно.

— Никогда не думала уйти?

— Думаю каждый день, — согласилась девушка. — Но не могу. Привыкла я к хорошей жизни. Я, знаешь ли, тогда решила, что образование мне ни к чему, вот и получается, что кроме как кормить вампиров, я делать ничего не умею.

— Все мы такие, — вздохнула я. — Думаю, что на бессмертных можно подсесть, как на наркотик. Оборвать все связи с ними будет непросто.

— Точно. Да и сомневаюсь, что после всего, что я узнала, меня оставят в покое, — девушка вздохнула.

— Ладно, не будем говорить вслух о том, о чем можно только думать.

— Согласна, — с готовностью кивнула она. — Ты как сюда попала-то?

— «Без признаков жизни», — спародировав голос Петра Вениаминовича, прогнусавила я.

— Ну да, как и я, — вздохнула Ольга. — Черт меня дернул на этого гастролера подписаться. Хорошо хоть сообразил связному позвонить.

— Вероника решила рискнуть? — беспечность вампирши поразила до глубины души.

— Нет, — замялась девушка. — Я сама попросилась, уж больно хорош стервец.

Я от души расхохоталась, глядя на мечтательное выражение лица Ольги. С возмущенным возгласом девушка запустила в меня подушкой, от которой я благополучно увернулась. Засиделись мы до рассвета, увлекшись разговором. Лишь когда робкие лучи света скользнули в палату, я отправилась к себе. Ольга взяла с меня клятву зайти следующей ночью. Но обещание сдержать не удалось, этим же утром меня выписали.

— Тебя заперли в «Райский дом», — хмуро сказала Инга, пропустив часть с приветствием.

— И тебе доброе утро, — съязвила я. — Меня здесь вылечили, между прочим.

— Надеюсь, до конца вылечили, — заводя «Снежка», ворчала подруга. — А то Вероника долечит, она нас как раз дожидается.

— Так день ведь, — я нахмурилась, не особо желая свидания с вампиршей.

— Для тебя она сделает исключение, — убежденно кивнула Инга.

— Это она меня вытащила отсюда? — догадалась я.

— Я выступала за пожизненную изоляцию, но она решила, что так легко ты не отделаешься.

— Да нормально со мной все! — вспылила я.

— Не разговариваю с тобой, — отрезала подруга, сверкнув зелеными глазищами.

Я томилась ожиданием в просторном холле, освещенном теплым желтым светом множества ламп. Наглухо замурованные окна, закрытые полотнами с изображениями солнечного пейзажа, отчего-то вызывали жалость. Эта отчаянная попытка сохранить впечатление обыденности лишь подчеркивала невозможность хозяйки дома к обыденности принадлежать. Ника не желала мириться со своей нынешней ипостасью, упорно приравнивая себя к людям.

Резиденция Вероники располагалась за городом, в элитном поселке, который пестрел разнообразием дизайнерской мысли. Потерявшие голову от хлынувших на банковские счета финансов, нувориши настойчиво пытались втиснуть в тесные границы отведенных участков земли архитектурных монстров. От того обнаружить хоть какой-либо намек на зеленые насаждения зачастую было проблематично. Голые дома, лишенные свежести природы, ничего кроме снисходительного недоумения не вызывали.