Юлия Шолох - Последнее предсказание Тауки

    - Томирис, а ты сам любишь поесть после того, как выпьешь?

    Надо же узнавать его привычки? Наверняка впереди у нас будет, в том числе и не одно совместное похмелье.

    - Еще как, - улыбаясь, ответил он.

    ***

    Столовая выглядела привычно пусто и уединенно.

    Нас кормили остатками вчерашнего праздничного ужина.

    Это хорошо, а то я не успела попробовать и половины блюд.

    - Мы должны съездить к твоим родителям, - сообщил Томирис, рассматривая нацепленный на вилку замысловато слепленный кусок теста.

    - Сегодня?

    - Ну... - он закрыл глаза и попробовал эту странную штуку, а потом удивленно хлопнул глазами - видимо, на вкус она оказалась не такой оригинальной, как на вид. - Ладно, сегодня можно просто позвонить, но по парку пройтись придется. В качестве демонстрации.

    Демонстрации нашей вменяемости и нормальности.

    Действительно, придется ехать демонстрировать, я и сама понимала, поэтому после обеда отправилась переодеваться в прогулочное платье.

    Это была чуть ли не самая длинная и изматывающая поездка в моей жизни. До парка мы добрались на машине, с которой Томирис, скаля зубы, советовал попрощаться - она принадлежит не ему лично, а исполнителю его должности, потому скоро нас с почестями покинет.

    - Прощай, пафос, - послушно сказала я, украдкой посматривая на его губы. Меня не волновал машина, вся эта роскошь с кожаными шторками на окнах и салоном такой величины, что при желании можно вытянуться в полный рост. Куда больше мне хотелось поцеловать своего мужа, но он не делал никаких попыток ко мне приблизиться.

    В парке сегодня аншлаг, кафе Парящих Лепестков забито так, что на газон вынесли дополнительные столики и некоторые дамы вынуждены сидеть на стульчиках, как на насесте - постоянно балансируя, чтобы не свалится в траву.

    И я думала, что на свадьбе в качестве невесты привлекала слишком много внимания? Да я просто оптимисткой была!

    - Улыбайся, - сквозь зубы прошипел Томирис, хватая меня за руку и мы пошли, а скорее даже поковыляли по центральной дорожке парка, натянуто улыбаясь всем встречным. Томирис придерживал мою руку, лежащую на его локте, время от времени оттаскивая меня от чересчур любопытных знакомых, которые намеревались вступить в затяжную беседу.

    - Мы с женой наслаждаемся прогулкой, - заявлял он, и я делала кислую мину, хотя в глубине души была просто счастлива оказаться подальше от всех этих сплетников.

    Так мы и двигались, казалось, целую вечность. Просто пытка какая-то!

    Конечно, мы делали это не для себя. Если не исправить последствия вчерашнего скандала и не убедить общество, что все прекрасно и вообще, лучше некуда, то наши семьи на длительное время станут изгоями. На моих подруг будут косо смотреть и возможно, часть женихов из их списков самоликвидируется. Наши дети... когда у нас будут дети, они тоже окажутся под ударом дурной репутации.

    - Не верю глазам своим, - глубокомысленно изрек Томирис, когда впереди замаячил выход из парка. Миновав последний заслон из прогуливающихся хладнокровных, мы синхронно, с облегчением выдохнули, переглянулись и вдруг... расхохотались, как дети.

    Шофер уже ждал. Я забралась в машину, предвкушая, что наконец, вернусь домой и сниму тесное платье. Вернусь туда, где Томирис. Пусть сейчас это будет один дом, а в следующий раз - какой-нибудь другой, разве это важно? Главное, я еду с ним и к нему.

    Томирис сел рядом, а когда машина тронулась, меня толкнуло в его сторону. Секунду спустя он дернул рукой, неосознанно пытаясь поправить лацкан пиджака. Значит, не одна я нервничаю? И немного боюсь?

    И снова его губы... такие мягкие. Так и притягивают внимание. И снова он, когда брился, пропустил кусочек кожи, на прежнем месте, прямо у левого уха.

    И он - мой.

    Интересно, кстати... Да и чего тянуть?

    Я придвинулась к нему ближе и положила ладони на его грудь. Разве я не могу так сделать? Думаю, имею полное право, ведь мы женаты! Мне теперь можно все! Как все-таки приятно ощущать его тепло сквозь ткань. А как будет без ткани?

    Его тело как будто специально создано так, чтобы его хотелось гладить. Его затылок так удачно помещался в мои ладони, как будто их специально подстраивали друг под друга.

    А ведь я буду любить его безумно. С ума буду сходить...

    Я поцеловала его первой, потому что мне хотелось это сделать.

    Томирис неловко перетащил меня к себе на колени, по пути случайно смахнув с моей головы шляпку. Впрочем, толку-то от нее, если прическа теперь все равно не подлежит восстановлению? Результата столько же, как если на стог сена нацепить воздушный бант.

    - Инжу, ты первая начала. Теперь не отпущу! - шептал он чуть позже, лаская губами мое ушко и поглаживая пальцами волосы. Тоже мне, глава теневой квестуры, пусть и бывший... Такой глупый!

    - Чем хочешь заняться вечером? - неожиданно спросил он, когда мы подъезжали к дому. Я так покраснела, что даже дышать стало трудно - корсет не шляпка, ее так просто не смахнешь в сторону.

    - А ты чем хочешь заниматься? - неловко поинтересовалась я.

    Его пальцы расплавленным потоком потекли по шее и спине, к талии, и казалось, кожа загорается вслед за движением его пальцев.

    - Инжу, мне кажется, это так очевидно.

    - А ты скажи.

    Теперь кроме корсета дышать мешали его крепко прижатые к бокам ладони.

    - Я хочу тебя целовать. Держать тебя в руках, вот так, постоянно. Снять с тебя всю одежду... Хочу быть с тобой. Убедиться, наконец, что ты моя женщина. Показать тебе, какой будет наша жизнь.

    - Ну так покажи!

    Наверное, это был самое смелое за всю мою жизнь выступление, здесь, в пропахшем кожей салоне, где не было свидетелей моей смелости.

    Я подалась вперед и до того, как машина остановилась, успела прижаться к нему так сильно, что пожалуй, еще немного - и меня можно было бы арестовать за попытку изнасилования.

    Ужинать мы не пошли, потому что в моей комнате все было идеально: и обстановка, и цвета и температура воздуха. И мягкое одеяло, которое нам не пригодилось и душ, легко вмещающий сразу двоих людей.

    И присутствие Томириса в моих неумелых объятьях. И мое - в его умелых руках. Все уже было идеально, еще до нашего появления, оставалось сделать идеал еще совершенней.

    У нас получилось, пусть и не сразу.

    ***

    С тех пор прошло уже три месяца. Почти все это время Томирис разбирался с делами, передавал их приемнику и убеждался, что все его проекты останутся на должном уровне финансирования. Однако ночевать возвращался, надо признать, ежедневно.