Сломанная игрушка (СИ) - Снежная Екатерина

— Я так испугался, — шептал мужчина покрывая горячими торопливыми поцелуями мое лицо, — испугался, что ты выберешь его, выберешь спокойную жизнь рядом с этим человеком!

— Никогда, — я вцепилась в своего волка, прижимаясь к нему всем телом, чувствуя как мешает мне одежда, хотелось быть еще ближе, хотелось раствориться в своем мужчине! До конца! Окончательно и бесповоротно! Стать его! Принадлежать ему! Всегда! — Никогда я не буду ни с кем, кроме тебя! Стэн! Стэээн! — я застонала и выгнулась чувствуя как горячие пальцы ласкают уже обнаженную грудь, сжимают и поглаживают горошинку соска, — ах-ххх!

— Сильвия, девочка моя! — шептал волк, проводя горячей рукой по моему животу и прикасаясь к пуговицам на застежке штанов, — такая нежная, такая сладкая! Моя!

Мы упали на траву ничего не видя и не замечая вокруг. Были только мы. Нежные, восхитительно горячие поцелуи, осторожные прикосновения, заставляющие меня стонать и изгибаться в сильных объятиях. Это было так сладко, так восхитительно прекрасно, что голова кружилась и перед глазами мелькали яркие пятна, да еще странно, незнакомо тянуло внизу и явно чего-то не хватало. И когда Стэн мягко раздвинул мне колени и осторожно, словно каждый миг был готов остановиться, прижался ко мне бедрами. Я снова застонала и обхватила его ногами, сама подаваясь навстречу. И мой волк не выдержал! Тихо зарычав, он дернулся навстречу, погружаясь в меня, наполняя меня до основания! И это было так правильно, так восхитительно правильно, что я откинула голову, вцепилась в его плечи и отдалась своим ощущениям.

А потом он содрогнулся и внутри стало совсем горячо и полно и меня окончательно поглотил водоворот удовольствия, оставив через несколько минут потную, расслабленную, все еще дрожащую от расходящихся по телу волн удовольствия.

— Давай отдохнем немного, моя девочка! — Стэн прижал меня к горячему боку, — мне надо немного поспать. А потом отправимся домой! Ты же вернешься со мной, моя хорошая? Вернешься?

Я лишь спрятала лицо у него на груди и тихо прошептала:

— Да!

Это было удивительное путешествие. Мы, в первый же день, после того, как Стэн набрался сил для нового перехода, заглянули и небольшую деревеньку, находившуюся довольно далеко от тракта и выменяли там на единственное ценное, что у нас оставалось: мое тонкое серебряное колечко, огниво, пару ложек, котелок для приготовления пищи, фляжку для воды, немного сухарей, соли и круп. И после этого больше в населенные места не совались. Мне и, тем более, Стэну вполне хватило впечатлений от близкого общения с людьми. На ночь мы разжигали костер и делали шалаш из еловых веток и подстилку из них же. Так и спали. Тесно прижавшись друг к другу и согревая другого своим теплом. И бывало так, что заснув прижавшись к теплой волчьей шкуре, просыпалась я уже в горячих объятиях своего мужчины. А днем со всей возможной скоростью стремились вперед, туда, где несла свои широкие воды река Быстрая.

Нам повезло. Погода стояла удивительно теплая и сухая для конца лета. К тому же, вынужденные двигаться вне дорог мы, в то же время, могли выбирать более короткий путь, забираясь, порой, в совершенно первозданные леса. Хищников мы не боялись. Вернее, местные хищники разумно опасались нас, обходя стороной огромного волка с его всадницей. И даже с учетом того, что путь наш пролегал лишь по звериным тропам, до границы мы добрались быстрее, чем ехали от нее. Не знаю в чем тут было дело: в том ли, что Стэн оказался значительно быстрее лошади или разгадка крылась в значительно срезанном пути. А, может быть, дело было в том, что нам за седьмицу дороги до ужаса надоело жаренное на костре мясо и безумно хотелось помыться не в ручейке или озере, а в ванне и одеть после этого чистое, или просто дорога домой всегда быстрее. Но, когда лес впереди расступился и волк вынес меня на берег могучей реки, я в изумлении замерла. По моим подсчетам ехать нам было еще минимум два дня, и Стэн, что самое обидное, вовсе меня в этих подсчетах не разубеждал.

— Что будем делать? — я стояла на высоком берегу и с интересов разглядывала открывающийся передо мною простор. Даже мне, приютской девчонке было понятно, что к реке мы вышли где-то не там и надеяться на то, что получится воспользоваться лодкой из "невестиного дома" не приходилось.

— Сделаем плот, — отозвался Стэн, что-то внимательно рассматривающий на берегу, возле самой кромки воды, — осталось спуститься вниз.

Ага! Вот только "спустится вниз" оказалось тем еще испытанием. Для меня естественно, волк сделал это легко и непринужденно, сползя на брюхе с высоченного обрыва, оставляя там глубокие ровные следы когтей. А вот я, к сожалению, так не могла! И спускалась медленно, цепляясь за корешки росших наверху деревьев, пробивших почти отвесный берег. А потом они закончились и я, пытаясь поставить ногу поустойчивей, с визгом сорвалась вниз, чтобы то ли упасть, то ли сползти в руки своего волка. К счастью, произошло это уже почти внизу. А потом мы мылись. Потому что, если волк отделался несколькими клочками шерсти, оставленными на встреченных во время спуска препятствиях, то я во время своего эпичного "полета" уделалась в земле и глине по уши. В прямом смысле этого слова.

Переночевали мы тут же, на берегу, у самой воды и утром, когда стало достаточно тепло чтобы можно было лезть в реку, Стэн столкнул в нее три довольно больших бревнышка, связанных вместе тем, что в начале нашего путешествия гордо называлось штанами, и мы поплыли. Я почти лежала на самодельном плоте, стараясь без нужды особо не шевелиться. Стэн, снова в виде волка, осторожно выводил наше плавсредство на середину реки. И все было хорошо, ровно до того момента, как нас подхватило мощное течение и, медленно раскручивая, неумолимо понесло в неизвестность.

Я, наконец почувствовав ногами твердое дно, не удержалась и тяжело всхлипнула. Колени дрожали и последние шаги, уже по мелководью, дались мне так тяжело, что не дойдя до берега нескольких шагов я упала на колени и последние метры преодолела почти ползком, с трудом выбравшись на пологий склон. И уже там, в безопасности я опрокинулась на спину и замерла, глядя в бесконечное небо. По щекам бежали слезы радости. Рядом, так же тяжело упал на траву мой волк. Мы справились! Мы были живи, не смотря ни на что! И это было восхитительно! Правда все, на что остались силы это просто лежать, чувствуя, как горячее солнце согревает тело, сушит волосы и жалкие остатки моей одежды и ощущать, как медленно проходит дрожь, что властвовала над телом. Как же хорошо! Я с трудом подняла руку и погладила лежащего рядом парня. Чувствуя, как душу заполняет удивительное ощущение. Я безумно и безудержно восхищалась им, вновь рисковавшим ради меня и снова меня спасшим, но где-то внутри, все сильнее зарождалось сомнение. Я видела его любовь, чувствовала ее и в словах и в поступках своего мужчины, но так и не могла понять, чем же я заслужила такое счастье? Чем же я так отличаюсь от других, что он выбрал именно меня? И с каждым днем, с каждым его шагом и взглядом, мне становилось все страшнее. Я — не лучшая, далеко не лучшая, вернее не так, я хуже многих вокруг. Что я могу дать ему? И что я буду делать, когда он тоже это поймет и выберет кого-то действительно достойного? Что я буду делать без него?

— Лив, мне кажется, или ты опять сочинила себе страшную историю и собираешься как маленькая девочка спрятаться под подушку и дрожать там от страха?

Стэн сел, уже чуть пришедший в себя после нашего сумасшедшего заплыва по реке. Он спас меня, когда наш самодельный плот развалился, напоровшись на какую-то корягу и я с криком улетела с него в воду, почти сразу угодив в водоворот. Волк тогда бросился за мной и вытянул, поднырнув под мою руку и позволяя вцепиться в холку, а потом тащил на себе к берегу, оглохшую, ослепшую, надрывно кашляющую и единственное на что способную — так это держаться за него. Нас кидало из стороны в сторону, несколько раз накрывало с головой, но, не смотря ни на что, берег приближался и когда впереди показалась ровная коса, далеко уходящая в реку, Стэн сумел выгрести к ней. И вот мы совсем без сил лежали на берегу. И единственным положительным моментом в нашей переправе оставался лишь сам факт того, что теперь мы на территории оборотней. И облава, даже если она была, вряд ли решится сюда сунуться.