Избранная для Тёмных (СИ) - Серебрякова Александра

А именно предстоящая ночь, когда мы должны с Эйданом подтвердить сой союз.

Вот только боялась я, как оказалось, совершенно зря…

Волшебный и туманящий разум поцелуй не оставил после себя ничего — ни страха, ни сомнения, ни стеснения. Я уже не думала о том, что происходящее меня смущает, что это неправильно — так реагировать на мужчину, которого знаешь всего лишь сутки. И то, что этот мужчина — мой муж, ничуть не успокаивало меня до этого поцелуя.

В этом поцелуе было все — и нежность, и страсть, и робость, и жажда обладания. Эти ласковые губы кружили голову, как крепкое вино, оставляющее после себя невероятное послевкусие на губах.

Руки Эйдана, кажется, одновременно касались всего. Эти неожиданно тонкие, длинные, музыкальные пальцы невесомо пробегались по моему телу — казалось, что Эйдан играл с моим телом, словно оно — послушный инструмент в его уверенных руках.

Он с поражающей быстротой освобождал меня от одежды, смотря при этом завороженным взглядом — словно не мог до конца поверить, что это он заставляет вырываться из моего тела протяжные стоны удовольствия. А я в его надежных объятьях ощущала себя мягким воском, таким мягким и отзывчивым на любое прикосновение.

Он дразнил, он исследовал, он любовался и наслаждался моей реакцией, кажется, получая при этом ничуть не меньшее наслаждение, чем я.

А едва уловимый, притягательный запах, исходящий от Эйдана, окончательно лишал меня рассудка, заставляя прижиматься к нему все ближе и ближе. В какой-то момент я даже не выдержала и дорожкой поцелуев прошлась от скулы по шее к ключицам, сцеловывая этот запах. Мне хотелось ощутить этот вкус на кончике языка и, кажется, я даже слегка увлеклась — и теперь уверена, что завтра Эйдан будет сверкать яркими засосами на шее.

Мне до безумия хотелось, чтобы этот запах остался на моем теле, чтобы он пропитал каждую клеточку — и Эйдан явно не собирался меня останавливать в моем желании. Наоборот — мне показалось, что он желал того же.

— Эйдан, пожалуйста, — прошептала я, когда поцелуев стало недостаточно.

Мне хотелось почувствовать его всего — ощутить жар его тела, его поцелуи, его желание. Мне так хотелось… и это почти сводило меня с ума.

Издав короткий стон, Эйдан с рыком подхватил меня и понес к кровати. Я же, всхлипнув от волной окатившего меня желания, быстро расстегнула рубашку моего мужа и прикоснулась ладонями к его обнаженной груди, пальцами ощущая бешеное биение его сердца. И это, отчего-то, еще сильнее меня завело.

— Дан, — всхлипнула я, когда мужчина аккуратно положил меня на прохладные простыни и отстранился, чтобы скинуть одежду, — прошу…

Казалось бы, это должно было отрезвить меня на какое-то мгновение и вернуть ясность мыслям… Но нет — сейчас мне хотелось лишь одного — чтобы Эйдан поскорее вновь прикоснулся к моему телу, то ли разжигая пожар, бегущий по венам, то ли, наоборот, успокаивая его.

Мгновение — и Эйдан, с коротким рыком приближается ко мне и припадает поцелуем к моей шее, вырывая из моей груди долгий, протяжный, сладкий стон. Не знаю, в нем ли причина, или в чем-то ином, но мне никогда еще не было так хорошо, еще никогда я не получала такого удовольствия.

Эйдан же, оторвавшись от моей шеи, коротко, но страстно целует в губы, после чего начинает спускаться ниже. Я вскрикиваю от вспышки обжигающего удовольствия, стоит Эйдану втянуть в рот мой напряженный сосок.

— Да-а-ан, — протяжно стону я от огненного цветка желания, пульсирующего внизу моего живота, аккуратно прижимая его голову при этом ближе к своему телу.

Его рот, оторвавшийся от одного соска, тут же дарит удовольствие другому, а руки, ласкающие все это время тело, нежно обхватывают мои бедра и уверенно разводят их, открывая доступ к месту сосредоточения моего желания.

— Эйдан, прошу! Ох, да-а-а, — стону я от сводящего с ума наслаждения и выгибаюсь дугой, стоит мужу оторваться от моих сосков, легкими поцелуями пройтись по низу живота и наконец-то припасть губами и языком к моему клитору.

Его губы и язык творили нечто, возводя меня на вершину. Но этого было мало — хотелось большего. Хотелось наконец-то почувствовать его в себе, заполнить эту пустоту, стать с ним единым целым. Тем более, чувствуя, как к моему телу прижимается большой, пульсирующий орган, я знала, что этого желаю не только я.

— Дан, давай же, ну, — просящее молю я, когда огонь, разгоревшийся в моем теле, грозится вырваться наружу.

— Диана, — нежно шепчет мне мой муж и в следующее мгновение меня пронзает от огненной вспышки удовольствия, когда он врывается в меня — резко, неожиданно и так сладко, наполняя до предела. Схватив мужа за плечи, я смотрю ему в глаза — и больше в этом мире для меня ничего не существует.

Только он и я.

А уж после того, как Эйдан начинает двигаться — так же резко, но в то же время мучительно медленно, мое сознание, кажется, и вовсе решило покинуть меня и отправилось в космос — потому что перед моими глазами точно взрывались звезды. Помню лишь, что я что-то шептала мужу, крича от спазмов дикого наслаждения, током пронзающих мое тело.

А потом все звезды вдруг взорвались — и я утонула в этой яркой вспышке, которая прошлась по всему моему телу, вырвав из груди последний крик абсолютнейшего наслаждения.

Пришла в себя я, кажется, далеко не сразу — по крайней мере, я с удивлением обнаружила себя в ванной, по размеру больше похожей на маленький бассейн, в которую опустил меня мой муж.

— Как ты? — немного обеспокоенно спросил он, заметив, что я наконец-то реагирую на внешний мир.

— Чудесно, — прошептала я, чувствуя приятную истому, разлившуюся по всему телу, — кажется, я еще никогда так хорошо себя не чувствовала.

— Точно? — с легким недоверием спросил Эйдан, — Кажется, я немного не сдержался. Но ты была настолько прекрасна и невероятна, что я просто потерял от тебя голову.

— Точно. Все хорошо, Эйдан, — прошептала я и, проведя ладонью по его щеке, подарила легкий, нежный поцелуй, — все действительно было великолепно…

Стоит ли говорить, что одним поцелуем дело не закончилось, и уснули мы с Эйданом только с первыми лучами солнца, вновь и вновь даря друг другу наслаждение этой ночью?

Думаю, нет.

Шеорант

— Мы проложили самый близкий путь, капитан. И все же, думаю, добраться на станцию мы сможем лишь через три дня.

— Риски? — спросил я, не отрывая взгляд от планшета. И пусть на коммуникаторе работать было удобнее, все же, ему можно было доверить далеко не всю информацию. Уж кому, как не мне, это знать — моя семейка практически вся как раз состоит из тех людей, которые могут получить, пусть и с трудом, доступ ко многим коммуникаторам.

Конечно, все это не афишировали, чтобы не вызвать общественный резонанс, возмущение и страх. Да и не просто было залезть в чужой коммуникатор. Не просто, да… Но не невозможно.

Поэтому я все же предпочитал некоторую информацию хранить в планшете — на него мне как-то один юный гений по дружбе установил защиту, причем такую, которую пока еще никому не удалось взломать. И ведь все это он сотворил буквально на коленке минут за десять. Гений, говорю же.

Кстати, не мешало бы его навестить — раз уж у меня появится такая возможность. Конечно, я продолжал следить за жизнью Кира, оплачивая его курсы, но эти короткие сообщения никогда не заменят живого общения. И пусть он неоднократно утверждал, что с ним все хорошо, на самом деле я примерно представлял, как ему непросто.

Да и не только я — каждый из темных мог примерно описать то, что с ним, должно быть, сейчас происходит. Поэтому поддержка в такое время лишней уж точно не будет. Пусть даже, возможно, не такой уж долгой и будет наша встреча.

— Минимальные, капитан. Этот путь относительно безопасен, особенно сейчас. Капитан, а можно вопрос? — спросил вдруг Рик.

— Задавай, — устало выдохнул я, уже понимая, что именно он может спросить.