Елена Ковалевская - Записки средневековой домохозяйки

— Психованная! Истеричка! — крикнул он и, не выдержав, попятился. — Да я тебя!..

— Покалечу! — все тем же голосом пообещала я. Наверное, в этот момент я действительно бы переломала ему кости, если б он сунулся.

Не знаю почему, но то ли у Кларенса не было настолько острого желания заполучить меня, то ли волна угрозы исходившая от меня была настолько сильной, что он не пожелал связываться. А может, действительно поверил, что я выполню обещание, и начал отступать обратно к двери.

— Я хотел тебя облагодетельствовать, — продолжил вещать он, пятясь и не спуская с меня настороженного взгляда. — Своей настоящей женой сделать, но, похоже, ты сама не желаешь, не понимаешь своего счастья. Вивьен напрасно уговаривала быть милостивым к тебе! Ты чокнутая!..

— Видала я твою благодетель в гробу и белых тапках, — выдохнула я, наступая.

От звука голоса, которым были произнесены слова, Кларенс вздрогнул.

— У-учти. Ты сама выбрала, — начал угрожать он. — Вот отправлю тебя в Адольдаг, завтра же и…

— С удовольствием! — на пути под ноги мне попался сломанный кроватный столбик, и я, пинком, отправила его к двери. — Только вещи забрать не забудь, — и ловким движением концом кочерги подцепила камзол и швырнула в него.

Маркиз, не растерявшись, поймал его одной рукой.

В отстраненном неверии, что вытворяю и говорю все это сама, а не кто-то другой, я, так и не выпустив кочерги из рук, добавила:

— Тогда уж и кольцо забери.

Кларенс, уже находясь в коридоре, где в испуганном удивлении застыл слуга, зло вымолвил:

— Оставь себе. Нужно же мне будет хоть по чему-нибудь опознать тело, когда прибуду за ним в усадьбу.

Стоя на расстоянии, все той же кочергой, я подцепила дверь и закрыла ее. И только после бросилась к ней, чтобы провернуть защелку на замке. И лишь когда та клацнула, я выронила свое оружие и, прижавшись спиной к двери, тихонечко расплакалась от облегчения.

Я смогла избежать супружеской постели. А теперь, как наилучший способ и дальше избегать ее, оказался путь в Адольдаг — в неизвестность, которую я готова была пойти с радостью и надеждой на лучшее.

Санный путь, казавшийся таким однообразным из-за монотонно-белых просторов полей с серыми и бурыми полосками лесов на горизонте, весьма утомлял. Для начала марта погода стояла вполне обычной, как для средней полосы России. Днем начиналась оттепель, а ночью прихватывал морозец. Дорога была ровная, ходкая и пегие лошаденки, что тянули крытые сани и обоз спутников, решившихся ехать со мной в изгнание, резво трусили по накатанной колее. Лишь молодчики Кларенса, отправленные в сопровождение, чертыхались, когда их породистые кони поскальзывались на дороге, срывались с тряской рысцы в галоп.

Я покинула особняк герцога Коненталя не на следующий день, как пообещал мой супруг, а только через день. Причем задержка была вызвана им же самим. Дабы удостоверится, что я точно доберусь до усадьбы, а не затеряюсь где-нибудь на просторах королевства или сопредельных с ним государств, он занялся поиском сопровождающих. А я за день, на который был отсрочено исполнение 'приговора', успела поговорить и с герцогом, и с… Но начнем все по порядку.

Утром в положенное время Меган пришла раздвинуть шторы и растопить камин, но после, когда я уже собралась было подняться с постели, вместо того чтобы подать халат, замерла в нерешительности.

— Что-то случилось? — осторожно уточнила я.

— И да, и нет… — уклончиво ответила девушка.

— Тебе попало из-за вчерашнего? Из-за меня? — осененная нехорошей догадкой спросила я.

Меган отрицательно замотала головой, и у меня отлегло от сердца. Я уже начала опасаться, что из-за того, что девушка стала свидетельницей, как Кларенс притащил меня в комнату, ее могли наказать.

— Так расскажи, — попросила я мягко. — А то я в толк не возьму, чего ты от меня хочешь.

Неожиданно для меня служанка рухнула на колени и, сцепив руки, словно для молитвы, запричитала:

— Прошу, не бросайте меня здесь! Возьмите с собой! Меня же здесь ничего хорошего не ждет… Прошу!..

— Стой! Погоди! — я откинула пуховое одеяло и выбралась их постели. — Как так — взять с собой?..

— Уже все слуги знают, что вас завтра отправляют в Адольдаг… — начала она.

Но я перебила ее:

— Сегодня.

— Завтра, — отрицательно мотнула головой девушка. — Милорд маркиз сначала кричал, что сегодня с утра, а потом отменил свое приказание. Он сказал, что опасается вашего бегства и должен найти людей, которые бы проконтролировали ваш путь, а потом забрали бы у вас лошадей, дабы вы не смогли выехать из усадьбы.

— Вот оно как… — протянула я в задумчивости. — Ну да ладно. Тем лучше. Я хоть что-то успею сделать, — и тут обратив внимание, что Меган все еще стоит на коленях, потребовала: — Нечего подолом пол протирать, чай не казенный… Я имею ввиду подол.

Девушка поднялась, однако мольба из ее глаз так и не исчезла.

— Миледи, прошу, возьмите меня с собой, — начала она, но я, ухмыльнувшись, продолжила за нее.

— Я вам еще пригожусь. Так что ли?

— Да, да, — закивала Меган.

Я покачала головой.

— Дорогая моя, я еду в неизвестность, а значит, не могу… просто прав не имею тащить за собой людей. Причем тех, за кого буду в ответе.

— Миледи, ну возьмите! Вы, правда, не пожалеете! К тому же я не одна буду! А мужские руки вам пригодятся. Правда, правда!

Скептически вздернув бровь, и не сводя с Меган взгляда, я потянулась за халатом. Та, заметив мое движение, метнулась и успела подать мне его первой.

— А ну-ка давай с этого места поподробнее! — потребовала я, завязывая пояс и усаживаясь в кресло с ногами. Камин еще не прогрел комнату, и по полу тянуло сквозняком.

Девушка в смущении потупила взор, но потом после моего ободрения, сначала сбивчиво, а затем все увереннее, начала рассказ.

Выходило, что Меган в свои семнадцать лет (а по меркам этого мира вполне взрослая девушка и невеста на выданье) встречалась с парнем. Тот с совершенно серьезными намерениями собирался на ней жениться. Однако согласно правилам установленным в господских домах для слуг не мог этого сделать. Поскольку если бы они обвенчались, то сразу же вынуждены были бы покинуть особняк. Ее парень служил здесь же, у герцога, только в конюших, и ему был двадцать один год — по словам Меган вполне зрелый возраст для заключения брака и создания семьи.

У меня с веяниями моего времени сложилось несколько иное мнение, но я предпочла оставить его при себе, ведь когда-то и у нас девушки восемнадцати лет считались перестарками, а в возрасте сорока — старухами.