Леди. Наследие Анахора (СИ) - Сысоева Юлия

Ханна сосредоточенно ждала команды бежать вперёд, даже не рассмотрела, какого типа была огненная волна над ними. Она не ожидала, что Клаус не просто скажет бежать, но ещё и придаст ей ускорения, неприличным, но действенным способом. В итоге в башню Ханна едва не въехала на животе, пропахав пол носом, так ещё и красная от смущения. Хорошо, если и на заднице синяка не останется, ведь сила толчка была весьма ощутимая.

Иными словами, в этот момент Ханна и думать забыла о возможных ловушках и опасностях, которые могли поджидать их уже в самой башне. Но таковых там и не оказалось, судя по тому, как Клаус спокойно поднял Ханну на ноги и отошёл в сторону, позволяя ей осмотреться.

Башня была огромной… Полая внутри, она оказалась неожиданно пустой. Вдоль стен спиралью шла лестница, с высоты шести метров в стенах, как выяснилось, имелись окна, много окон, через которые внутрь башни лился свет. Чем выше окно — тем оно больше. Под самим куполом — и вовсе словно кольцо света. Лучи перекрещивались, рисуя узоры на стенах и в воздухе. Дивное зрелище.

Ханна стояла и смотрела, как заворожённая, оставалось лишь гадать, как именно менялся вид с перемещением солнца по небосводу.

В центре залы располагался округлый каменный алтарь со всей церковной утварью: свечи, чаша для воды, черпаки, всё обильно покрытое пылью и песком. Ни лавок, ни столов, ни иной мебели…

— Как-то пусто для главного места в храме… — оглядываясь, заметил Клаус.

— Насколько я знаю, тинийские жреческие церемонии отличаются демонстрацией не материальных ценностей, а духовных. Жрецы предпочитают украшать храмы изнутри цветами и танцами с пением. Анахор не исключение.

Клаус смотрел на Ханну с удивлением, на что она поспешила пояснить:

— Это единственное, что я знаю про отличие тинийских обрядов. Когда читала об их храмовых комплексах…

— Понятно. Что там с ядром заклинания?

Единственным подходящим местом виделся алтарь, но казалось странным подвязывать заклинание кровного наследия на божественный атрибут… Хотя…

Ханна решительно подошла к алтарю, всмотрелась в него…

Пусто.

Просто холодный камень.

Более тщательный осмотр ничего не дал, магическое сканирование — тоже.

— Это не то. Алтарь не вместилище ядра. Как и всё в этой башне.

Ханна устало привалилась к алтарю, проводя ладонями по лбу. Самое очевидное место, центральная башня, оказалось пустышкой. Где ещё проводить церемонию вступления в наследство, как не в центральной башне, на виду у кучи народа, обставив всё с помпой? Где теперь искать это чёртово ядро? Комплекс огромен, тут сотня залов, дворцов, храмов, коридоров и садов! А у них ни единой зацепки. В библиотеку действующего комплекса Тмаркхуров их ожидаемо не пустили, а Лилавати вообще ничего на эту тему не знала.

Клаус посмотрел на Ханну с сочувствием, а потом вздохнул:

— Значит, надо искать дальше.

— Если осматривать каждую комнату, мы тут месяц проторчим. В лучшем случае.

— Предаваться унынию лучше? Вставай, давай думать логически. Если заклинание не связали с храмовыми церемониями, значит Тмаркхуры посчитали это дело чисто семейным, а значит искать надо в…

— Семейном дворце, — вскочила на ноги Ханна. — Тут должен быть другой выход, как раз туда, надо его найти!

Окрылённая догадкой, Ханна метнулась к стенам башни в поисках дверей во внутренние галереи и сады.

— Наследство принимают уже в возрасте, обычно. Маловероятно, что место приятия запрятано так далеко и глубоко, чтобы нести риск для жизни.

— Для начала найдем жилой жреческий дворец и исследуем его, — решил Клаус, присматриваясь к очередному барельефу.

Дверь нашлась неожиданно: за особо выпуклым барельефом обнаружилась круглая ручка из металла. Тщательно осмотрев её, Клаус осторожно надавил, а потом убедившись по проявившимся контурам, что это действительно дверь, дёрнул на себя.

Ещё не увидев место, куда она ведёт, Ханна услышала: пение птиц, журчание воды.

— Какая красота… — выдохнула девушка, когда шагнула из башни в сад, заброшенный, одичалый, но не менее прекрасный.

Заросшие кувшинками пруды, обложенные резным камнем, меж которых петляли дорожки, вспученные корнями деревьев и поросшие кустарником, клумбы, где цветы давно растут, как им вздумается и… птицы.

Десятки разноцветных птиц плавали на открытых участках воды и сидели на камнях и корнях, переговариваясь, перелетали с места на место.

Почти у ног Ханны на площадке перед дверью как раз сидела парочка диковинных птиц, которые очень напоминали обычных городских голубей, если б не их цвет. Птицы, шевеля мощными лапками, отбежали, дав рассмотреть сверкающее изумрудом и лазурью ожерелье из длинных перьев вокруг шеи. На ярком солнечном свете перья переливались всеми цветами радуги. Ханне даже представить стало страшно, сколько столичные модники отдали бы за эти удивительные перья.

Птицы не боялись людей, лишь лениво отбегали, чтоб не попасть под ноги. И таких вот сине-зелёных красавцев в саду было несколько стаек.

Над цветами порхали бабочки, такие яркие и огромные, что казались бутонами, оторвавшимися от стеблей. В Санкии таких даже в стеклянной оранжерее ботанического сада невозможно увидеть.

Солнце поднялось достаточно высоко, чтобы начать припекать, и Ханна решительно закатала рукава рубашки до локтей, вынужденно показав обилие браслетов на запястьях. Постоянно она носила на себе лишь один: широкий, состоящий из переплетения кожаных полосок, на которые и крепились многочисленные подвески-артефакты, необходимые ей в повседневной жизни. В экспедициях же Ханна обвешивалась всем, что только могло пригодиться, хотя и выглядело это верхом безвкусицы. Но с её небольшим запасом магических сил держать наготове кучу заклинаний просто не реально, артефакты — истинное спасение.

— Надо уйти в тень, солнце жарит, а ведь ещё даже не полдень, — прикрыв глаза рукой, Клаус смотрел на небо. — Камень нам тут не помощник.

К своему удивлению Ханна признала, что действительно, хоть Анахор и был сделан преимущественно из камня, прохлады от него не было, даже внутри башни. И тени как таковой тоже. Вероятно, раньше тканевые и деревянные навесы её давали, но сейчас, увы.

Они двинулись через сад по каменным дорожкам, стараясь не наступать на птиц и насекомых.

— Тут есть змеи? — отдёрнув ногу от подозрительной трещины в плитке, спросила Ханна. — Не то, чтобы я их боюсь, но они ведь ядовитые и…

— У тебя разве нет с собой артефакта на их обнаружение? Или отпугивание?

— Для кровососущих насекомых — есть. А вот для змей…

Признаваться в том, что для создания такого артефакта нужно препарировать живую змею, а Ханне не позволили это сделать брезгливость и страх, не хотелось. А попросить кого-то сделать такой артефакт для неё… Застыдили бы её и выставили на посмешище, что тоже не очень приятно.

— Нет тут змей, — спокойно ответил Клаус, а потом добавил: — И ничего постыдного в том, что они тебе не нравятся, нет. Я вот крыс не очень жалую. Так что, если ты этих тварей любишь, не обессудь, у меня рефлекс — отправлять их сразу в полёт пинком под лысый длинный хвост.

— Я к крысам равнодушна, — улыбнулась Ханна, а потом заметила: — Но это ведь жестоко — пинком…

— Мне в детстве брат в кровать одну подбросил, пока я спал. А эта тварь мало того, что уделала всю подушку, так ещё и за нос укусила, когда я её во сне придавил, видимо. Орал я так, что разбудил весь дом. Правда, брат потом орал громче, когда мать гоняла его отцовским ремнем по лестнице.

— Вы с братом что-то не поделили, раз он так тебя невзлюбил?

— Типа того. Только он дурак был, хотя и сейчас не умнее. В семье эмпатов попытаться в тихую провернуть такое… Да его в тот же миг вычислили. Хотя по довольной морде даже мать поняла, что это его рук дело, а она не маг вообще. Нам сюда, похоже…

На другом конце сада разместился большой павильон, от которого отходили в разные стороны галереи с ровными рядами колонн. Крыши в некоторых местах обвалились, но перелезть было бы не сложно.