Лучшая и высшая в мире обреченность (СИ) - "Monica Bishop"

— Вильям, я здесь, на помощь. — Элли закричала как можно громче, за что тут же получила по лицу.

— Заткнись, сука!

Вильям оказался мгновенно возле них.

— Привет Сандер, дружище. Как так, ушел не попрощался?

— Отойди или я ее убью! — у вампира в руках откуда-то взялся клинок.

— Нет не убьешь. Потому что как только она умрет умрешь и ты, ее я смогу спасти, а вот тебя уже ничего к жизни не вернет.

— Значит она будет моим щитом. Где моя дочь?

— Мертва.

— Что?

— А ты что думал, я блефую? Я слов на ветер не бросаю, или ты думал я поведусь на цирк с твоей женой?

— Ах ты мерзавец, она же всего лишь ребенок…

— Элли тоже носила всего лишь ребенка.

Элли была в шоке, неужели Вильям и правда убил ребенка, чтобы отомстить за их ребенка?

— Вильям сзади! — Элли заметила вампира крадущегося за спиной Вильяма.

Вильям успел увернуться, но его клинок вылетел из рук и отлетел в сторону. Вампир, который подкрадывался полетел на них с Сандером, Сандер пытаясь увернуться выпустил Элли. События развивались слишком быстро, вампир схватил Вильяма и Сандер набросился на него. Подоспели люди Вильяма. Началась драка, Элли отползло в сторону, ей под руку попался клинок.

Сандер схватил Вильяма за горло и пытался свернуть вампиру шею.

Элли незаметно подкралась к Сандеру и вонзила глинок ему в спину, но промазала, Сандер отбросил ее в сторону. Зато отвлекла вампира, и Вильям воспользовался случаем достал клинок и завершил начатое. Безжизненное тело вампира обмякло на траве. Драка вампиров Вильяма и вампиров Сандера мгновенно прекратилась.

Вильям оглянулся по сторонам, и только сейчас заметил Элли.

Элли наткнулась на железный обрывок трубы, когда ее отпросил Сандер, и сейчас истекала кровью.

Вильям бросился к ней, но Элли уже начала проваливаться во тьму.

— Элли не умирай, не закрывай глаза, пожалуйста, живи.

Это последнее что Элли услышала, а потом тьма поглотила ее сознание.

Вильям пощупал пульс Элли, он стремительно снижался. Они не успеют ее отвезти в больницу, единственный шанс спасти его любимую Элли, превратить ее в вампира.

Ей это не очень понравится, но он не может ее сейчас потерять.

— Эван, иди быстро в дом, мне нужна вся кровь, которую найдешь.

Вильям снял пиджак и закатал рукава. Уложил Элли удобнее, разорвал ее блузку и наклонился над ее шеей.

— Прости родная, лучше ненавидь меня, но живи.

Вильям укусил, теплая кровь потекла по его горлу, аромат и вкус кружили голову.

Капля за каплей, Элли стала совсем бледной, веки дрожали, а потом все закончилось. Вильям слизнул с шеи последнюю капельку крови. Сердце уже не билось, она мертва. Вильям надкусил свою руку и приложил ее к губам Элли, рана постоянно затягивалась, приходилось надкусывать. Через двадцать минут, Вильям начал пить кровь, принесенную Эваном, пакет за пакетом, а Элли все не оживала.

Вильям попытался сделать Элли массаж сердца, но она не просыпалась. Неужели он не успел?

Вампир оглянулся по сторонам, по лицам других вампиров понятно было что это все. Уже ничего нельзя поделать.

Он поднялся, взял свой пиджак, и отвернулся. Он не мог смотреть на мертвую любимую. Вампир уже сделал шаг в сторону, когда Эван закричал.

— У нее заживает рана. Она выживет.

Вильям склонился над Элли и сжал в своих объятьях.

— Спасибо, спасибо что будешь жить. Как же я люблю тебя.

Вильям, аккуратно отнес Элли в машину, уложил к себе на колени и не отпускал ее руку.

Он даже не мог надеется, что все будет так хорошо.

Боль была безумная.

Именно так: Элли словно обезумела, ничего не соображала, не понимала, что происходит. Ее тело пыталось отгородиться от боли, и ее снова и снова засасывало во тьму, которая на секунды или даже на целые минуты отрезала Элли от страданий, зато не давала воспринимать реальность.

Элли попробовала отделить их друг от друга. Небытие было черным, безболезненным.

Реальность была красной, и ее словно сбивал автобус, колотил профессиональный боксер и топтали быки одновременно; ее окунали в кислоту и распиливали на части. В реальности ее тело дергалось и извивалось, но от боли она сама пошевелиться не могла. В реальности я она осознавала: есть нечто гораздо более важное, чем эти пытки, хотя что именно, вспомнить не могла.

Почему-то — неясно почему — Элли не покидало чувство, что скоро она получит все, за что боролась. И от одной крошечной неприятности все пошло наперекосяк.

Она увидела, как кружка в ее руках опрокинулась, темная кровь брызнула на белоснежный диван. Она непроизвольно потянулась к ней, хотя увидела другие, более проворные руки…

Внутри что-то дернулось в обратном направлении.

Разрывы.

Переломы.

Адская боль.

Накатила и отступила чернота, сменившись волной боли. Она не могла дышать — однажды она чуть не тонула, но теперь все было иначе, слишком горячо в горле.

Элли разрывало, ломало, кромсало изнутри… Вновь чернота.

Огонь вспыхнул в груди с небывалой силой, вобрав все остатки пламени из тела. Боль застала девушку врасплох и пробила железную хватку: спина изогнулась, как будто пламя тянуло ее вверх за самое сердце. Другим частям тела я выйти из-под контроля не позволила и рухнула обратно на кровать. Внутри Элли разыгралась битва: сердце летело вперед, пытаясь обогнать бушующий огонь.

Теперь из всех человеческих органов у Элли осталось только сердце. Огонь сосредоточился в нем и взорвался последней нестерпимой вспышкой. В ответ на нее раздался глубокий стук.

А потом Элли открыла глаза и изумленно огляделась.

Все было таким четким.

Ярким.

Резким.

Над головой сиял ослепительно-белый свет, но в то же время я она видела нити накала внутри лампочки. В этом белом свете я Элли разглядела все цвета радуги, а на самом краю спектра еще один, название которого она не знала.

За светом Элли различила отдельные волокна темного дерева на потолке.

Пылинки в воздухе были отчетливо видны с обеих сторон — светлой и темной. Они кружили, словно планеты в небесном танце. Пыль была такой красивой, что Элли потрясенно втянула воздух; он со свистом пронесся по ее горлу, а из пылинок рядом с ее лицом образовалась воронка.

Что-то не так.

Элли подумала и поняла, в чем дело: вдох не принес никакого облегчения. Воздух ей больше не нужен. Легкие его не ждали и никак не отреагировали на приток кислорода. Пусть в воздухе не было необходимости, но он Элли нравился. В нем я ощутила вкус всей комнаты: красивых пылинок, смесь духоты и более свежего ветерка из коридора. Богатый вкус шелка. Слабый привкус чего-то теплого и желанного, что должно было быть влажным, но почему-то не было… Хотя этот аромат перешибали хлорка и нашатырный спирт, от него у нее в горле вспыхнула жажда — легкий отголосок прежнего огня.

Но сильнее всего Элли ощущала другой запах, такой чудесный и приятный аромат…

— Вильям? — Элли заерзал на кровати.

Элли вскочила так стремительно, что перед глазами все должно было слиться в размытое пятно — однако не слилось, она крепко обняла вампира.

Из-за плеча Вильяма, широко улыбаясь, выглядывала Нана. Блики света на ее зубах сияли всеми цветами радуги. Ее улыбка успокоила Элли, и она сумела разобраться в происходящем.

Вильям медленно обошел вокруг стола, каждый шаг занимал чуть ли не полсекунды и волнообразно перетекал в другой, точно вода скользила по гладким камням.

Новыми глазами Элли наблюдала за его грациозными движениями.

— Элли, — тихо, как бы успокаивая, окликнул Вильям, тем не менее с ноткой тревоги.

Элли не смогла ответить сразу, воспоминания и осознание накатило неожиданно.

— Элли, любимая! Прости, я понимаю, как ты растеряна. Но все хорошо.

— Я, я… — Элли не могла в это поверить. — Я вампир?

— Да, ты вампир.

Элли где стаяла там и села на пол.