Александра Лисина - Не выходите замуж на спор

Суровая маменькина школа даром не прошла, так что после жесткого приземления я почти не растерялась. Для начала грациозным движением спустила со стола длинные ноги, которые, благодаря провокационным разрезам юбки, обалдевший демон мог видеть во всей красе. Уверенно и властно обхватила ими торс застывшей жертвы, вынуждая ее нагнуться вперед. Соблазнительно изогнувшись, поправила волосы. А затем подалась вперед, чтобы незнакомец мог заглянуть в глубокий вырез моей рубахи, и аккуратно, одними губами, сняла с его вилки вишенку, выразительно при этом облизнувшись.

Надо признать, в своем обычном состоянии мы, суккубы, довольно невзрачны: ни ног от ушей, ни груди величиной с арбуз, ни чего‑то такого фантастического. Обычные девчонки, которых везде пруд пруди. Однако природная магия делала нас желанными для намеченного в жертву мужчины, поэтому сейчас прибалдевший демон видел перед собой не встрепанную девицу в запыленной одежде — перед ним сидела богиня. Невероятно привлекательная самка, которая даже в дерюге выглядела бы сногсшибательно. Правда, ради этого мне пришлось осветлить кожу, стать ниже ростом, чуточку тоньше в талии и гораздо шире в груди, да и цвет волос сменить с русого на иссиня — черный.

Оказывается, эта особь предпочитала белокожих брюнеток.

— Доброй ночи, милый, — промурлыкала я, проведя по подбородку демона мгновенно отросшими и перекрасившимися в кроваво — алый цвет ноготками. — Скажи, где твой Князь?

Рогатый, не отрывая от меня затуманенного взгляда, ткнул пальцем куда‑то в сторону.

— Хороший мальчик, — прошептала я, наклонившись к самому его уху и заставив жертву шумно сглотнуть. После чего так же медленно отклонилась, подтянула колени к груди, умышленно толкнув тяжело задышавшего демона, и одним гибким движением поднялась на ноги. А затем выпростала из специальных разрезов платья мягкие, похожие на прозрачный шелк крылья… не спрашивайте, с кем согрешила моя прабабка ради улучшения породы… и, стряхнув на изумленно вскинувшихся демонов золотистую пыльцу, величественно взмыла под самый потолок.

— Апчхи! — звучно чихнула моя первая жертва, вдохнув любовную отраву.

— Пчхи! — через секунду поддержала ее вторая.

— А — а-апчхи! — моментально разнеслось вдоль стола.

— Апчхи! Чхи! Чхи — и-и!

— АПЧХИ! Да что ж такое… — кто‑то торопливо зажал нос, надеясь спастись, но моя пыльца — это оружие массового поражения, воздействующее на жертв, как любовный дурман. Правда, для «темных» она почти безобидна, но я и не собиралась никого совращать. Пусть займут себя на часок — этого вполне достаточно.

Темный Князь нашелся во главе стола и без особого интереса следил за тем, как я бессовестно травлю его подданных. Единственный светлокожий представитель «темного» племени, который выделялся среди обычных демонов так, как выделяется могучий лев среди стаи гиен.

В Преисподней нелегко добраться до вершины, поэтому каждый Князь всходил на трон в буквальном смысле по трупам своих врагов и сторонников. За долгие столетия он многое пережил, научился видеть людей и нелюдей насквозь и по одному взгляду определял подбирающегося к нему убийцу. Он видел все, что только могла ему предложить насыщенная событиями жизнь. Все испытал, включая разнообразные излишества и нехорошие пристрастия, которые со временем тоже потеряли остроту. А теперь ему было скучно… неимоверно, безумно, мучительно скучно. Настолько, что даже мое эффектное появление не смогло его расшевелить.

Но мне‑то его на женитьбу уговорить нужно. Причем всего за час, пока не прочихаются остальные.

Основная трудность заключалась в том, что у Князя не имелось предпочтений относительно противоположного пола. Всех, кого было можно и нельзя, он за свою жизнь уже перепробовал и давно пресытился. А теперь ему стало без разницы, на кого смотреть и с кем, вероятно, спать. Настолько безразлично, что даже моя природная магия не смогла найти, что ему предложить, и, растерянно отступив, вернула мою внешность к исходному облику.

— Мое почтение, ваше темнейшество, — я грациозной птицей спустилась прямо перед троном, где со скучающим видом сидел худощавый, длинноволосый, одетый во все черное и крайне хмурый тип неопределенного возраста. — Прошу прощения за столь неожиданный визит, но у меня к вам серьезное деловое предложение.

Он даже не пошевелился.

— Какое?

— Вам, случайно, жена не нужна? — с очаровательной улыбкой осведомилась я, рассматривая его непроницаемое, но не лишенное своеобразной, какой‑то хищной привлекательности лицо. — Жена что надо: не верная, не послушная, не любящая и совсем не красивая. Подарок судьбы, одним словом. Возьмете?

— На меня не действуют твои чары, суккуба, — равнодушно сообщил он, глядя куда‑то мимо. — Меня не приворожишь.

— Так я и говорю — сугубо деловое предложение! Взаимовыгодный обмен на равноценных условиях.

Князь, наконец, повернул голову и смерил меня презрительным взглядом.

— И что я получу? Тебя? Думаешь, что сможешь поразить меня в постели?

— А кто говорит про постель? — искренне удивилась я, по — прежнему игнорируя его беспрестанно кашляющее и чихающее окружение. — Там я и без вас прекрасно обойдусь. Давайте меняться: вы мне — брачные браслеты, я вам — избавление от скуки. Вам же скучно, мой Князь? — вкрадчиво поинтересовалась я. — О — очень скучно… а я помогу вам вернуть остроту жизни.

В его глазах мелькнул и пропал ма — а-ахонький огонек.

— А если я тебя убью?

— Будете в своем праве, — без колебаний признала я. — Но тогда вам опять станет скучно. И снова придется ждать, пока кто‑то развеет вашу тоску. Разве это разумно?

— У меня было десять жен, суккуба, — безразлично отозвался Князь. — Одна хотела власти, вторая — денег, три других — детей, а остальные — моей смерти. Что нужно от меня тебе?

— Ничего, — бодро отозвалась я, и вот тогда он чуть приподнял брови. — Ничего, кроме самого факта замужества. Даже еды и воды не потребую — я не капризная. Если пожелаете, вы меня больше не увидите, но при этом отсутствие скуки я готова гарантировать надолго.

Князь помолчал, а потом едва заметно нахмурился.

— Зачем тебе это?

Я пожала плечами.

— Обычный спор.

— Кхм… что?

О, кажется, мне‑таки удалось его зацепить.

— Ну да. Просто дурацкий спор, который требует от меня выйти за вас замуж.

Он снова помолчал, а потом небрежно махнул изящной кистью, в которой, тем не менее, чувствовалась огромная сила, и скупо бросил:

— Не интересует.

— Жаль, — не стала настаивать я. — Тогда можно я тут осмотрюсь? Кто знает, вдруг другую жерт… то есть, жениха замечу?