Джена Шоуолтер - Самая темная страсть

Когда Парис вновь отглотнул виски, ветерок донес запах амброзии, такой нежный и сладкий, как дыхание младенца.

Аэрон покачал головой.

Амброзия была наркотиком его друга, наркотиком который он выбрал сам, только она была способна воздействовать на разум и тело таких парней, какими являемся мы, но её употребление превращало жестокого, крепкого, решительного война в слабое, ничтожное подобие.

С Галеном, лидером Ловцов и воином одержимым демоном, как и они, бродящим по улицам, он нуждался по крайней мере в здравомыслящем друге.

Учитывая ангела, да, он нуждался в друге в его лучшей боевой форме.

Ангелы, как он недавно узнал, были убийцами демонов.

Хотел ли этот ангел убить его? Он не был уверен в этом, и возлюбленный Бьянки, Лисандер, не сказал ему правда о её намерениях.

Впрочем, ответ на самом деле не имел значения.

Он планировал выпотрошить труса, мужчину или женщину, в мгновение его решимость выросла и укрепилась в нем.

Никто не может разлучить его с Легион.

Не без страданий за содеянное.

Даже сейчас Легион могло быть больно, морально и физически.

При этой мысли Аэрон сжал кулаки так сильно, что выступили белые костяшки.

Маленькие, милые собратья обожали дразнить её и издеваться за проявленные ею доброту и сострадание.

Они так же любили охотиться на неё, и только боги знали, что они с ней делали если удавалось схватить.

— Больше, чем ты любишь Легион, — начал Парис, вновь вытягивая Аэрона из запутанной трясины его мыслей.

Он метнул камень от здания через себя прежде, чем допить остаток из фляжки.

— Она не может удовлетворить все твои потребности.

Ну конечно, секс.

Могут ли они оставить эту тему раз и навсегда?

Аэрон вздохнул.

Он не спал с женщиной годы, возможно и века.

Они просто не стоят его усилий.

Из-за Гнева, желание причинить им вред скоро перевесило желание удовлетворить их.

Более того, такому избитому и закаленному в боях, каким был Аэрон, приходилось прилагать усилия ради малейшей привязанности, что он обретал.

Женщины его боялись…и правильно делали.

Их благосклонность требовала времени и терпения, которых у него не было.

В конце концов, были тысячи более важных дел, которые он должен был сделать.

Например: тренировки, охрана дома, охрана его друзей.

Включая потакание всем прихотям Легион.

— У меня нет такой потребности.

И по большей части это правда.

Он был дисциплинированным, и редко предавался плотским утехам.

Лишь когда был один, он мог позволить себе удовлетворить свои нужды самостоятельно.

— У меня есть всё, что я желаю.

Итак, мы пришли сюда поделиться чувствами или найти тебе любовницу?

С ревом Парис бросил пустую флягу, словно камень.

Она ударилась в стену здания, столбы пыли и песка наполнили воздух.

— Однажды кто-то очарует тебя, пленит и заколдует, и ты будешь жаждать её каждой клеточкой тела.

Я надеюсь, что она сведет тебя с ума.

Я надеюсь, на некоторое время по крайней мере, она будет отказывать тебе, вынуждая тебя охотиться за ней.

Может быть, тогда ты поймешь лишь маленькую толику моей боли.

— Если это необходимо, чтобы вернуть услугу, которую ты оказал мне, то я с удовольствием выдержу этот удар судьбы.

Я даже буду молить Богов об этом.

Аэрон не мог представить, что он будет желать женщину, человека или же бессмертную, так сильно, что это разрушит его жизнь.

Он не был похож на других воинов, которые стремились к общению.

По-настоящему он был счастлив лишь в одиночестве.

Или, вернее, только с Легион.

Кроме того, он был слишком горд, чтобы гоняться за кем-то, кто не ответит на его страсть.

Но он не имел в виду то, что сказал.

Ради Париса он выдержит всё.

— Ты слышал это, Крон? — прокричал он в небеса.

— Пошли мне женщину.

Ту, которая будет мучить меня.

Ту, которая откажет мне.

— Самоуверенный ублюдок.

Парис тихо засмеялся.

— Что если он на самом деле пошлет тебе эту недоступную девушку?

Боги, это развлечение нравилось ему.

Он был так похож на прежнего Париса.

— Сомневаюсь.

Крон хотел, чтобы воина были сосредоточены на уничтожении Галена.

Это было его навязчивой идеей с тех пор, как Даника предсказала смерть короля Богов от руки Галена.

Предсказания Даники, как Всевидящего Ока, всегда сбывались.

Даже плохие.

Но была обратная сторона: эти видения могли использовать для того, чтобы предотвратить будущее.

По крайней мере в теории было так.

— Но что если? — сказал Парис, затем его молчание затянулось на очень длительный период.

— Если Крон ответит на мою мольбу, я буду наслаждаться столь щедрым даром, — Аэрон лгал с усмешкой.

— Теперь хватит обо мне.

Давай сделаем то, зачем мы пришли сюда.

Он встал и взглянул вниз на улицу, осматривая редеющую толпу.

Чтобы сохранить дороги, автомобили не допускались в эту часть города, поэтому все были обязаны идти пешком.

Вот почему он выбрал это место.

Его не прельщала мысль, вытаскивать силком девушку из движущегося транспорта.

Таким образом, Парису оставалось только сделать выбор, и Аэрон раскроет крылья и полетит вниз.

Один взгляд на великолепного голубоглазого дьявола, и выбранная девушка остановиться и ахнет.

Иногда был достаточно лишь улыбки, чтобы убедить её раздеться прямо в общественных местах, где каждый мог наблюдать за ней.

— Ты никого не найдешь, — сказал Парис.

— Я уже нашел.

— Что насчет…

неё? Он указал на полную, скудно одетую блондинку.

— Нет.

Без колебаний.

— Слишком…

заметная.

Ну вот опять, подумал с ужасом он, но указал на другую.

— А её? — Она была высокой с прелестной копной кудрявых рыжих волос.

И она была одета консервативно.

— Нет.

Слишком мужеподобная.

— Какого черта это значит?

— Это значит, что я не хочу её.

Следующая.

В последующий час Аэрон предлагал потенциальных сексуальных партнерш, а Парис отклонял их по различным-смехотворным-причинам.

Слишком чистая, слишком помятая, слишком загорелая, слишком бледная.

Единственное отвержение имеющее значение — "Я уже имел её," — а так как Парис имел многих, то Аэрон слышал это часто.

— Тебе придется решить в конце концов.

Почему бы не избавить нас обоих от хлопот, закрой глаза и выбери.

На какого бы ты не указал, он будет нашим победителем.

— Я уже играл в эту игру ранее.

И закончилось всё… — Парис вздрогнул.