Карен Монинг - Кровавая лихорадка

Инспектор отошел от камина и скинул свою сумку прямо на столик между нами. Карты рассыпались по полированной деревянной поверхности.

Хоть я и ничего не сказала, и никого не предала, но по моей спине пробежал холодок. Раньше я воспринимала карты всего лишь как помощь заплутавшему туристу или растерянному путешественнику, теперь все изменилось. Теперь, смотря на карту города, я почти уверена, что найду пропавшие районы, места Темной Зоны — это выпавшие из карт кварталы, где теперь хозяйничают смертельно опасные Тени. Меня беспокоят не то, что на картах есть, меня тревожит то, чего на картах нет.

Неделю назад, я потребовала от О’Даффи рассказать мне все, что он знал об убийстве Алины. Она должна была оставить какую-то зацепку на месте преступления, слова которые она, умирая в аллее, нацарапала на камне: 1246 Ла Ру.

Он сказал мне, что им так и не удалось разыскать этот адрес.

Но я отыскала.

Пришлось мыслить нестандартно, но это получается у меня все лучше и лучше с каждым днем, просто у меня нет выбора. Легко мыслить нестандартно, когда на тебя сверху валится двух тонный слон. Что, если все наши убеждения переворачиваются с ног на голову, и нет больше уверенности в собственной безопасности? Мой мир изменился раз и навсегда, и я больше не была уверена ни в чем.

О’Даффи очень легко опустился на софу рядом со мной, что для мужчины его комплекции весьма странно.

— Я знаю, что вы думаете обо мне, — произнес он.

Когда я уже было, собралась отрицать сказанное им — сказалась южная вежливость — он «шикнул», как сказала бы моя матушка, на меня.

— Я работаю в полиции уже двадцать два года, мисс Лэйн. Я знаю, что чувствуют, глядя на меня, родственники убитых, чьи дела я закрыл не раскрыв. Боль. Злость. — он сухо рассмеялся. — Уверенность, что я конченный идиот, и вместо того, чтобы работать и засадить преступника гнить в тюрьму, я провожу время в пабах. Что из-за меня души их любимых не могут успокоиться, не могут получить отмщение.

Гниение в тюрьме, слишком мягкое наказание для убийцы моей сестры. К тому же, сильно сомневаюсь, что существует тюрьма способная удержать его. Одетый в багровое предводитель Невидимых способен нарисовать символы на полу, ударить посохом, и исчезнуть через портал. Хоть Бэрронс и предостерегал меня о возможной ошибке, но я считаю, что Гроссмейстер виновен в убийстве Алины. О’Даффи замолчал, может давая мне шанс опровергнуть сказанное. Я не стала. Он был прав. Именно это я и чувствовала, даже больше, но думаю, пятна от желе на галстуке, и толстый живот свешивавшийся из-за ремня, свидетельствуют о бездельничанье в булочных и кафе, а не в пабах.

Он выбрал две карты Дублина из лежавших на столе, и протянул их мне.

Я недоуменно посмотрела на него.

— Сверху — карта этого года. Вторая — напечатана семь лет назад.

Я пожала плечами.

— И? — несколько недель назад я бы обрадовалась любой помощи от Гарды. Но теперь я знала про Темную Зону, рядом с магазином «Книги и сувениры Бэрронса» — ужасная пустошь, там я нашла 1247 Ла Ру, там произошло побоище с Гроссмейстером, и там меня чуть было не убили — я хотела, чтобы полиция держалась как можно дальше от меня. Не хочу еще больше смертей на своей совести. Все равно Гарда мне ничем бы не смогла помочь. Только ши-видящий может увидеть чудовищ захвативших опустошенный район и превративший его в смертельную западню. Обыкновенный человек даже не понял бы что он в опасности, пока не окажется, что он уже по колено увяз в смерти.

— Я нашел 1247 Ла Ру, Мисс Лэйн. Это место есть на карте семилетней давности. Очень странно, но на карте этого года, такой улицы не существует. Большой проспект, одним кварталом дальше от магазина, тоже отсутствует на этой карте. И Коннели стрит, кварталом позади магазина. Я знаю. Я прошел там, прежде чем зайти к вам.

О, Боже, он вошел в Темную Зону сегодня утром? Тусклого дневного света едва хватало, чтобы Тени затаились там, где бы эта дрянь не пряталась! Если бы штормовой ветер пригнал тучу потемнее, самые смелые из этих высасывающих жизнь осмелились бы вылезти днем за человеческим Хэппи милом. О’Даффи, только что вальсировал с самой Смертью, и даже не знает об этом!

Ничего не подозревающий инспектор махнул рукой в сторону кипы карт. Все они были хорошо изучены. Одна из них даже была смята в комок, наверно от нервного потрясения, и потом снова аккуратно разглажена и сложена. Как мне были знакомы эти чувства.

— Вообще-то, мисс Лэйн, — продолжал О’Даффи. — ни одной из перечисленных улиц нет на новой карте.

Я старательно изобразила непонимание.

— О чем это вы, инспектор? В городе переименовали улицы? Поэтому их нет на картах? — он напрягся и отвел взгляд.

— Никто улицы не переименовывал, — прорычал он. — Разве что, они сделали это без оповещения.

Инспектор снова посмотрел на меня, жесткий взгляд.

— Я подумал, может быть вы хотите мне что-то рассказать, мисс Лэйн. Что-то … необычное?

Я видела это в его глазах. С инспектором что-то произошло, нечто изменившее его взгляды на мир. Понятия не имею, что могло встряхнуть закостенелого, матерого, детектива, заставить его отойти от скептического восприятия. Но, теперь он тоже мыслил нестандартно.

Вот незадача, мне он как раз и нужен с стандартным мышлением. В городе так будет безопаснее.

Я думала быстро. Времени не было.

— Инспектор, — произнесла я, сладким и нежным голоском, «по-южному» как мы это называем дома в Джорджии. Вербальное подслащение «несъедобного» предложения. — Наверно вы решите, что я полная дура, приехать сюда и расспрашивать вас о методах расследования преступления, когда и так ясно, что ничего не понимаю в этих делах, тогда как вы настоящий асс. Я вам так благодарна за ваше терпение, и у меня больше нет ни малейших сомнений в вашем расследовании смерти моей сестры. Я знаю, что вы сделали все возможное, чтобы раскрыть преступление. Я хотела зайти к вам перед отъездом, но … по правде говоря, мне так стыдно за наши стычки раньше. На следующий день после нашего разговора, я отправилась в ту аллею и хорошенько осмотрелась вокруг, без слез и без эмоций, и поняла, что моя сестра не оставляла мне никаких подсказок. Это были лишь моя боль и злость, я приняла желаемое за действительное. Что бы там ни было нацарапано, оно было сделано давным-давно.

— Что бы там ни было нацарапано? — осторожно повторил О’Даффи, и я знала он вспоминал как непреклонна я была всего лишь на прошлой неделе по поводу того, что именно было нацарапано в той аллее.

— Правда, я еле смогла там что-то разглядеть. Это могло быть все что угодно.

— Это правда, мисс Лэйн?