Аманда Сан - Наследница неба

- У озера, - сказала я. – Там столько цветов расцвело, - ко мне подбежали двое слуг, меня заставили раскинуть руки, как и отца. Они ворчали насчет пыли на платье и изорванного края золотистого пояса. А я ждала с виноватым предвкушением, когда они увидят, что у меня нет туфельки.

Отец едва слышно рассмеялся, и хотя я не могла видеть его лицо, я знала, что у его глаз появлялись морщинки, когда он улыбался. Его синие глаза всегда были полны тепла, даже когда он ругал меня.

- Моя Каллима, - сказал он. – Постоянно улетает.

Слуги застегнули его рукава, потянули мои волосы, превращая волны каштанового цвета в приличного вида локоны. Двое слуг отца отошли и вернулись с тяжелым золотым головным убором, предназначенным мне. Я тихо застонала. Он был прекрасным, но весил тонну и вдавливал меня в землю. И когда церемонии заканчивались, я снимала его и всегда удивлялась, как меня не сдувает ветром.

Головной убор напоминал корону, но сделанную из тысяч и тысяч золотых шариков и конусов, радужных раковин созданий, что прятались в иле озера. Нити жемчужин заканчивались маленькими алыми перышками, обычно это были перья солнечной птицы, но порой красили перья чаек или куриц, если нужна была замена. Головной убор позвякивал, пока они несли его ко мне и медленно опускали мне на голову. Жемчужины закрыли мой лоб и покачивались по бокам, где эти нити переплетались между собой, накрывая мои волосы. При любом моем движении, даже крошечном, они позвякивали в мелодии, что, как говорили, пробуждала саму Феникс. Чтобы она возродилась, и все в этом духе.

Правительство Ашры собиралось по кусочкам, словно Феникс, такому нас учили в детстве. Старейшины были перьями, окружавшими народ – бьющееся сердце Феникс – правдой и светом. Некоторые выбивались короткими хохолками, в случае Посвященных. Остальные были большими крыльями и длинным хвостом, и они несли нас на своих спинах по ветру к солнцу. Когда рождался ребенок, Старейшины приходили в дом и благословляли малыша ритуалом приветствия и дарами. Старейшины изучали летописи, чтобы помочь нам служить Феникс, чтобы беречь парящий мир, что она доверила нам. Их уважали и встречали теплом, когда они путешествовали по плавающим континентам нашего мира. Ашра, Буруму, Нарту и Парящие острова. Нарту и Парящие острова были такими далекими и маленькими, что обычно объединялись. Там жили только ученые и Старейшины на пенсии.

После Старейшин шла Элитная стража. Они прибывали из Буруму на дирижабле, что пролетел над Элишей и мной. Элитная стража была острыми когтями Феникс, они оберегали нас от опасности, хотя сейчас лишь на словах, а в прошлом – от угрожавших нам монстров. Во времена Отрыва они собрались, чтобы защищать оставшихся людей. И теперь служили напоминанием и силой против будущей опасности, если таковая будет. И мы тогда поддержим их.

Саргон жил в Буруму и был лордом, хотя статус его был ниже, чем у моего отца. Он – Глаз Феникс, следящий за бедами. А они бывали в прошлом, ведь Буруму – маленький остров с ограниченными ресурсами, порой атмосфера там накалялась. Но мы не хотели возвращаться к тем темным дням, потому до ужасов не доходило.

И мой отец, Царь. Он – клюв Феникс, говорящий правду и ведущий нас в будущее. Его слово – закон. Он жил здесь, в Улан, в цитадели, и город хоть и был меньше, чем Буруму, но был спокойным и обеспечивал ему тишину, чтобы ничто не мешало ему править нами.

А я? Я его наследница. Я – Вечное пламя, которым вспыхивает Феникс, надежда на будущее для нашего парящего мира.

Все эти символы были и на моем головном уборе. И потому весил он очень много.

У моего отца было кольцо на голове, украшенное золотистыми перьями, с него узором свисали перышки солнечной птицы. Он улыбнулся мне, у глаз появились морщинки, и хотя на моей голове было сто фунтов, на сердце груз был весом с двух меня. Я улыбнулась в ответ.

- Пепел, дитя, - вдруг сказал он. – Твоя нога!

Заметили. Я не могла опустить взгляд из-за головного убора, но почувствовала, как слуги поднимают мою ногу, протирают ее тканью. Возможно, краями собственных туник.

- Потеряла туфлю по пути, - застенчиво сказала я.

Двери в конце зала распахнулись, вошли двое Старейшин-Посвященных.

- Ваше Величество, - обратились они к отцу, к Царю. – Если позволите.

- Да, - он с тревогой взглянул на меня. А потом рассмеялся. – Вторую туфельку надо было тоже потерять, - сказал он.

Слуги переглянулись.

- Сэр, но Старейшина Абан…

- О, он увидится со мной позже, если выдержит повышения давления.

Я любила отца, а он любил меня.

Я сбросила одинокую туфельку и прикусила губу, чтобы сдержать довольную улыбку при виде лиц слуг и Посвященных. Отец быстро пожал мои пальцы, ему передали красную летопись с позолотой на обложке, и церемониальный предмет вложили в руки и мне – золотистый жезл с алым пером на конце, что касалось края рукава.

Я прошла за отцом по коридору, мы вышли на ступеньки цитадели. Солнечный свет слепил после темноты коридоров. Барды играли на струнах арф, гудели рожки, толпа приветствовала Царя. Отец выглядел величественным и добрым, пока спускался по ступенькам к людям. Я ждала в дверях и смотрела на него. Алые флаги развевались на ветру, и большая статуя Феникс возвышалась во дворе. На ее шее висели гирлянды цветов, а красные и оранжевые букеты лежали у ее ног.

Порой это казалось мне смешным, но летописи и моя гувернантка всегда говорили, что без нее люди погибли бы, их поглотили бы монстры, заполнившие землю внизу. Она спасла всех нас своей жертвой, и после этого мы каждый год праздновали Отрыв, почитая память нашего спасения от неминуемой смерти.

Отец подошел к Старейшине Абану, что стоял во дворе, рожки загудели громче, толпа смотрела на меня. Я глубоко вдохнула, крепко вцепилась в жезл с пером и медленно пошла по каменным ступеням босыми ногами – одна была чистой, другая – грязной, хоть ее и пытались оттереть. Я хотела увидеть реакцию Абана, но знала, что должна смотреть прямо в толпу, улыбаясь и выглядя мудрее, чем я себя чувствовала. Ступени были шершавыми, царапали подошвы ног. И хотя светило яркое солнце, каменные ступени были прохладными из-за разреженного воздуха в Ашре.

Толпа и барды притихли, глядя, как я спускаюсь. Я думала, как смешно буду выглядеть, если упаду головой вперед, или резко начну танцевать, а то и развернусь и убегу. Я выдержу до конца церемонии. Я не хотела ее нарушить, но варианты, которые могли бы случиться, крутились в голове бесконечно.

Я добралась до последней ступеньки, и люди поклонились. Это казалось глупым. Я все время ходила через деревню с Элишей, и никто мне не кланялся. Но сегодня все было так, ведь день был особенным. Они окружали меня, словно жар колеблющееся пламя свечи.