Страшный Человек - Caged Hearts

Я пытался разобрать, что там написано, но тщетно. Я не смог понять ни слова. Попытки сделать это лишь вызывали раздражение. И дело было не только в почерке кардиолога — я совершенно не разбирался в фармакологии и названия лекарств для меня были не понятнее, чем абстрактная живопись.

Всё это… каждый день, на всю мою оставшуюся жизнь?

— Боюсь, это всё, что мы пока можем сделать. Однако постоянно появляются новые лекарства, и я не удивлюсь, если с годами список уменьшиться, — вздохнул доктор.

С годами… Каким образом это должно было вселить в меня уверенность? Я бы чувствовал себя спокойнее, если бы он промолчал. Какие ещё годы? Время для меня своё значение как-то подрастеряло, и я не видел особой разницы между «послезавтра» и «никогда».

— И ещё. Я поговорил с твоими родителями, и мы решили, что тебе лучше не возвращаться в твою старую школу, — между тем продолжал говорить доктор.

Что?!

Кровь бросилась мне в лицо. Как это я не вернусь в свою школу?

— Хисао, пожалуйста, успокойся. Послушай, что скажет доктор, — попросил меня отец.

Успокоиться? Раз он попросил об этом, значит, прекрасно понимал, что я буду недоволен. Я что, перевожусь на домашнее обучение? Снова сидеть весь день в четырёх стенах в одиночестве? Нет, не хочу!

Но все мои проявления беспокойства игнорировались.

— Мы все понимаем, что твое образование — это главное. Вместе с тем, оставлять тебя без медицинского присмотра будет неразумным. По крайней мере, пока мы не убедимся, что эти лекарства тебе подходят. Так что я поговорил с твоими родителями о переводе. Речь идёт о школе «Ямаку», созданной специально для учащихся с ограниченными физическими возможностями, — сказал доктор.

С ограниченными возможностями? Что? Получается, я… теперь тоже из этой категории, так?

— Их медперсонал работает круглосуточно, и всего в нескольких минутах находится престижная больница. Большинство студентов живёт в общежитии при школе. Считай это своего рода престижной частной школой. Она организована так, чтобы ученики могли научиться самостоятельности, и при этом помощь всегда находилась неподалёку.

«Самостоятельности»? Это школа для детей-инвалидов. Не пытайтесь это скрыть!

Будь она на самом деле такой «свободной», там бы не было постоянного медицинского надзора, и наличие поблизости больницы не было бы включено в её рекламу.

— Конечно, тебе решать, идти туда или нет. Но… мы с мамой не сможем обучать тебя дома. Мы ездили туда пару недель назад и внимательно присмотрелись к ней. Думаю, тебе там понравится, — подключился к разговору отец, серьёзно и грустно глядя на меня.

Кажется, у меня и правда нет выбора.

— Люди с такой проблемой, как у тебя, обычно живут дольше, чем с другими сердечными заболеваниями. Однажды тебе понадобится работа, и это хорошая возможность продолжить обучение.

Это не возможность, не смейте называть это возможностью. Какая это к чертям возможность? Я плохо понимал, что мне говорят, потому что в тот момент будущее казалось мне туманной и совершенно безрадостной картиной.

Доктор внушал мне:

— Ты должен радоваться такому шансу. Я помню, как ты хотел снова вернуться в школу, и пусть это не та же самая…

Специальная школа… Это же…Оскорбление. Вот что я хотел сказать. Это шаг назад.

— Это не то, о чём ты думаешь, — возразил отец. Кажется, он понял, о чём я думаю по одному моему взгляду. — Все ученики там ведут достаточно активный образ жизни, каждый по-своему. Школа создана специально для ребят, которые продолжают жить свое жизнью и учиться, но нуждаются в небольшой помощи… того или иного рода.

— Твой отец прав. И немалое число выпускников этой школы достигли поразительно многого. Инвалидность не должна препятствовать развитию человека. Один мой коллега из другой больницы — их выпускник, — весомо заметил доктор.

Мне было плевать. Инвалидность не должна препятствовать развитию? Как раз препятствием она и является. Какой ещё коллега из другой больницы? Вы думаете, меня это сейчас волнует?

Меня ужасно разозлило, что столь важное решение было принято за меня. Но что я мог поделать? О нормальной жизни теперь не могло быть и речи.

Забавно: я всегда думал, что моя жизнь довольно скучна, но теперь мне её не хватало.

Я хотел протестовать, но мне оставалось только списать мою вялую реакцию на шок или усталость. Я мог бы закричать что я, несмотря ни на что, хочу вернуться в старую школу. Но нет.

Я молчал, потому что знаю, что это бесполезно.

Инвалид. Я.

Неизлечимо болен.

Школа с постоянным медицинским присмотром.

Я окинул взглядом свою палату, и меня охватила усталость от всего этого. От больницы, от докторов, от процедур — всего. Здесь нет ничего, что заставило бы меня изменить настрой.

Выбора действительно не было. Я знал это, но мысль о том, чтобы пойти в школу для инвалидов… Какая она вообще? Очень трудно было думать об этом в позитивном ключе. Очень трудно было поверить в то, что я больше не нормальный человек.

Но я должен попытаться.

Новое начало — не так уж и плохо.

Это всё, о чём я мог думать, чтобы заставить себя пережить это. По крайней мере, у меня оставалось ещё хоть что-то, даже спецшкола всё же лучше, чем ничего. Это новое начало, не всё ещё для меня потеряно. Я не мог позволить себе думать иначе.

Я хотя бы должен увидеть, на что будет похожа моя новая жизнь.

Я внимательно посмотрел на доктора. На отца. На так и не проронившую ни слова маму, тем не менее, внимательно наблюдавшую за мной во время всего разговора.

Нельзя отступать даже ни разу не попробовав.

— Хорошо. Я всё понял. Я буду учиться в «Ямаку».

Ворота выглядели слишком напыщенно.

Впрочем, ворота часто производят подобное впечатление, но эти выделялись особенно. Красный кирпич, чёрное кованое железо и серая лепнина составляли, на мой, надо признать, довольно-таки предвзятый взгляд, совершенно негостеприимную композицию. Я задумался над тем, должны ли школьные ворота вызывать подобные эмоции, но не смог придти ни к чему определённому. Наверное, всё же нет.

Конечно, я не собирался вечно тут стоять и думать о воротах. Так что я прошёл в них быстрым шагом, что оказалось довольно приятно. Двигаться по жизни вперёд вообще приятно.

Я направился к главному корпусу интерната «Ямаку», где кто-то должен меня встретить. Один, потому что родители отвозили мои вещи в общежитие. Почему именно так — я не понял, но с родителями решил не спорить, хотя предпочёл бы заселяться сам. Наверное, потому, что выписали меня в субботу, в воскресенье я собирал вещи и готовился к переезду, а сегодня уже понедельник, и с сегодняшнего дня я уже приступаю к обучению в «Ямаку».