Маша и ведьмак (СИ) - Пионова Ирина

Девушка приостановилась на поляне, осмотрелась и обмерла, — ее обступил плотный строй сосен, своими ветвистыми макушками они почти закрывали небо, создавая глубокий колодец. День, кажется, клонился к закату. Мария неплохо знала лес, с детства ходила по грибы и ягоды, но тогда растерялась совсем, потеряла ориентир, забрела в невиданную глушь, — ни тропинки, ни признаков редколесья. Закружила девушка по поляне, пугаясь в густой траве, тряслась от каждого звука и движения. Ей казалось из-за деревьев за ней наблюдает десяток диких зверей, наблюдают и ждут, когда она обессилит, чтобы напасть на нее и утащить в свои логова.

— Ау! — крикнула она безнадежно. В ответ услышала только биение взволнованного сердца и свой крик. — Ау, кто-нибудь! Пожалуйста, кто-нибудь…

— Кто-нибудь? — повторил за ней мужской голос. Сосны загудели, качнулись, и словно расступились перед высоким мужчиной в робе цвета хаки, обычной для охотников или рыбаков. — Например, кто? Я тебя устрою?

Лицо у незнакомца было немолодое, со строгими красивыми чертами; волосы полуседые, когда-то черные, до сих пор густые, вьющиеся крупными кольцами. Его синие, глубоко посаженные глаза смотрели на нее с дерзким прищуром.

— Я заблудилась, прошу вас, помогите, — девушка просила, а сама пятилась назад, глядя на мужчину круглыми от страха глазами. — Вы не знаете дорогу до Коляды?

— Ты из Коляды. Далеко забрела, еще чуток и могла бы сгинуть в болоте, — сказал он, сняв с плеча охотничье ружье и оперевшись на него, как на посох. — Выведем, не волнуйся. Вот сейчас отдохну только. Охотился на оленей. Третий день брожу… — Потом он рывком стащил со спины рюкзак и устало бросил его в траву. — Есть хочешь? Поедим и пойдем. Ни одной живой души не встретил, а тут вдруг такая краля!

Ружье он положил рядом с собой и сел на землю, согнул ноги, положил на колени натруженные руки. Немного отдышавшись, мужчина простецким жестом подозвал девушку ближе к себе:

— Иди, садись, — он взял рюкзак, открыл и стал доставать из него съестное; консервы, пакет с сухарями, пачки печенья и термос. — Не бойся, я не кусаюсь. Ну если боишься, тогда чего звала? Не МЧС же к тебе в лесу явится…

Маша, преодолевая страх, который от простоты незнакомца становился все слабее, уступал место доверию и желанию побыстрее выбраться из леса, несмело подошла к развернутой на траве трапезе, села.

— Я Григорий, так зови, — снова заговорил мужчина, посматривая на нее с любопытством, одновременно вскрывая открывалкой банку консервов. Потом взглядом он указал девушке на сухари и термос. — Давай, хозяйничай, не стесняйся. Ты чья из Коляды будешь?

— Мария Малинина, — девушка достала из пакета сухари, открыла термос с чаем. — Папа у меня священник…

Григорий молча принял из рук Марии крышку от термоса, служившей еще и чашкой. В нее она налила чай. По привычке, бытующей в семье Малининых, женщины сперва подавали еду и напитки мужчинам. С детства Мария знала, кто в доме главный и кого нужно почтить, пусть даже тарелкой щей. Григорий посмотрел на девушку с заметной ласковостью, потом сказал:

— Правильно ты воспитана, Мария, но я не глава твоей семьи, поэтому возвращаю тебе чарку, — он протянул крышку от термоса девушке. — Ешь, пей и пойдем. Скоро ночь…

После скромного перекуса Мария почувствовала прилив сил. Чай у охотника был самодельный, — мята, зверобой и шиповник оставили после себя горьковатое послевкусие, мед и вино придавали напитку пьянящий аромат. Кровь забегала быстрее, мысли стали легче.

Темнота подступила быстро. Лесная ночь полна таинственных звуков, шорохов, вскриков живности, встревоженной присутствием людей. Перед глазами мелькали неясные тени, взмывали вверх испуганные птицы, под ногами то и дело путалась трава.

— Не отставай, Маша, — разговаривал с девушкой Григорий, идя напролом. Под его шагами и взмахами рук хрустели ветки, расступались плотные темные заросли. — Выйдем на тропу оборотней, там крикнешь название своего села и вмиг окажешься около дома…

— Вы верите в эти сказки? — удивилась и испугалась Мария, она тоже махала руками и решительно шла вперед. — Тогда, наверное, слышали, что добрые люди туда не ходят? Там у оборотней заветное место…

— Заветное место это священный дуб, вот это да! А тропа просто условное место, не без чудес, конечно, — рассказывал Григорий серьезно. Его ровное дыхание, уверенные движения говорили о том, что он часто ходил по лесу, отлично знал эти непролазные места.

— Вы в оборотней верите? — недоверчиво улыбнулась Мария. — В священный дуб тоже?

— Почему же нет? У вас, христиан, в книге написано о дубе, под которым обедал Бог, — ответил Григорий раздраженно. — Почему другим нельзя верить в свое? Оборотни? Несчастные создания, ты уж мне поверь. Мало приятного в их состоянии…

Мария, не отставая от неутомимого охотника, призадумалась; почему чужие святыни кажутся людям нелепыми выдумками, в то время, как свои они считают достойными благоговейного почитания?

— Чего примолкла? Нечего сказать, — продолжал Григорий просто, без спора и раздражения. — А ты возьми и ответь мне, что думаешь. Я не обидчивый!

— Это вам к отцу моему надо обратиться, он в таких вопросах понимает, — отозвалась девушка. — Его люди любят, прислушиваются к нему…

— Нет, Маша, к папке твоему я не пойду за ответами. У меня свои авторитеты, — засмеялся охотник. — Лес вон, звери, ветер.

— Выходит, Григорий, вы некрещенный? — едва слышно спросила Мария.

Лес редел, меж стволов показалась широкая тропа, извилистая, уходящая в белесый туман. Воздух вдруг остановился, звуки затихли, лишь откуда-то издалека доносился слабый шум леса.

— Некрещенный, краля, некрещенный, оттого дальше нам с тобой не по пути. — Григорий обернулся. Взгляд его высек голубоватые искры. Голос погрубел, — все, вставай на тропу и кричи место жительства…

— А вы что же? Вы где живете? — Маша глядела на него во все глаза и не узнавала.

Григорий менялся в лице, был то прежним красивым человеком, то превращался в зыбкий образ, готовый слиться с туманом. Страх снова навалился на девушку тяжелым грузом; кто или что вывело ее из леса, — она начала догадываться.

— Я останусь здесь. Или ты в гости меня хочешь позвать? Позови, приду с одним условием, ты будешь моей женой! Так что, хорошенько подумай, — маняще улыбался странный охотник. — Приглянулась ты мне, добрая и послушная краля. Век не забуду твоей чарки, мне поднесенной. Мои бабы сначала с свои глотки заливают, а ты другая…

— Как позвать? — девушка уже поняла, с кем провела эту страшную ночь, и все-таки решила удостовериться окончательно. Неужто он, тот, кем местные пугали приезжих, о ком сочиняли жуткие сказки, кого называли узурпатором здешней духовной власти?

— Скажи трижды «Радон», я появлюсь, — подтвердил догадки Маши мужчина. — Вряд ли позовешь. На всякий случай говорю…

Тело оборотня рассыпалось на мириады светлячков, они покружили над тропой и с сильным шуршанием улетели восвояси.

Отцу она не рассказала о чудесной встрече, — все равно не поверит, подумает, что умом тронулась от страха. Тропа оборотней действительно вернула ее домой в мгновение ока. В Коляде Машу уже искали соседи, полиция и волонтеры. как оказалось, с момента ее ухода лес и до возвращения домой прошло три дня. Никто не надеялся найти ее живой. А вот она, здоровая, нигде ни царапины, джинсы и куртка не порваны. В карманах полно светлячков, которых она, заботливо собирая в ладошки, рассаживала по розовым кустам в отцовском саду.

Крюков-старший шутить не любил. В сфере сверхъестественного любое событие отзывалось во всех трех мирах, над этим смеяться опасно. Три мира связаны между собой неразрывно, недаром древние учили: «что вверху, то и внизу». На небе и в преисподней всегда царили свои порядки, разные, разумеется. А вот в среднем мире, мире переменчивом и нестабильном, о порядке давно не слышали.

Через подземные входы к людям посылались разные сущности, способные на многое. Но чаще всего люди сами становились «агентами» темных сил, попадаясь на удочки их посулов. Крюков никогда ни от кого не скрывал, что он не человек вовсе, что сыновья его тоже нелюди, не считая разве младшего, рожденного от связи с обычной женщиной. Любви во всех трех мирах никто не отменял. Умирала мать Антония со словами: «не тяни нашего сына в ваши дела!». Такого обещать Крюков не мог, поэтому промолчал. И вот сбылись беспокойства любимой женщины, — ее сын вступил на путь ведьмака.