Два лика Ирэн (СИ) - Ром Полина

– Госпожа? – девица подошла к кровати и робко потрогала руку Ирины Викторовны.

Всё это время, пока Анги пыхтела и фукала, раздувая огонь, Ирина лежала на жёстком тюфяке, в куче дурно пахнущих шкур, ни жива ни мертва, и смотрела в лежащее рядом молодое девичье личико хорошенькой шатенки, сонно моргающей глазами. Ей казалось, что, обнаружив чужого человека в своей койке, любой начнёт орать, как ненормальный! Но шатенка только потёрла кулачками глаза и, позёвывая, спросила:

– Ну что, очухалась?

Потом, не дожидаясь, пока обомлевшая Ирина кивнёт головой, повернулась к ней спиной и, сладко потянувшись, зарылась в шкуры снова.

Ирина Викторовна, забывшая от этого странного ужаса, как надо дышать, тихонько откашлялась, снимая спазм в горле.

Лежала, стараясь не шевелиться громко, тщательно зажмурив глаза, и думала...

Телевизор она последние годы почти не смотрела – слишком много негатива лилось с экрана. То убийство и отравление честных бизнесменов, то маньяк и пропали дети, то дом обрушился... Да ну их всех – одни ужасы!

А вот про любовь и принцесс почитать она любила. Чтобы магия всякая и обязательно – отбор невест! А чтобы и вязать ещё можно было, Танечка ей скачивала такие истории, которые дикторы хорошие читали. Так что в попаданках и драконах Ирина Викторовна разбиралась просто прекрасно. И умом-то она понимала, что вот она сейчас и есть – та самая попаданка, про которую потом в книге напишут. Только вот на дворец и отбор невест всё это попаданство маловато походило. У них здесь поди и принцы такие же немытые!

Да и вообще! Раньше всегда ей казалось, что это – вроде сказок для взрослых... А какие уж тут сказки, если сама она в чужом теле, даже и не слишком понятно, на кого похожем, и запахи вокруг тяж        лые и мерзкие, и чужие лица людей, и всё просто кричит ей о том, что это вот – самая, что ни на есть, реальная реальность?

И нужно что-то отвечать той лохматой грязнуле, которая аккуратно трогает за руку и зовёт Ирину Викторовну:

– Госпожа? Госпожа Ирэн, вы в себя-то пришли или нет ещё? – одновременно зевая и осеняя свой открытый рот мелкими крестящими движениями.

Ирина Викторовна неожиданно поняла, что Ирэн – это она и есть...

Чумазая девица продолжала вопросительно смотреть ей в глаза, поэтому Ирина Викторовна собралась с духом и ответила:

– Не шуми, Анги... Пусть все поспят ещё.

– Да как поспят-то, ежели леди ваша велела сразу, как в себя придёте, её позвать?! Ежели вы очухались, значит, я сей минут и сбегаю за леди Берритой...

Ирина Викторовна на мгновение задумалась и поняла – смысла нет хоть что-то откладывать. И потом, раз леди Беррита – мать госпожи Ирэн, то, возможно, она или сразу поймёт, что дочку ей подменили... Или – вообще никогда не догадается об этом.  Так-то, если подумать, разве нормальному человеку этакое в голову придёт?!

И потом, заметить можно подмену родного и любимого человека. А родных и любимых не держат в таком свинарнике!

Вся душа аккуратистки Ирины Викторовны возмущалась, видя сор и грязь на полу, щепки и кусочки коры, щедро рассыпанные вокруг корзины с дровами у камина, мутную немытую плёнку на окне и месиво посуды, костей и крошек на большом столе у ближайшего к кровати окна.

А уж балдахин над её ложем и вообще требует отдельного описания. Ткань покрыта сажей и пылью в столько слоёв, что кажется жёсткой, как накрахмаленная. А на самом деле – просто грязная! И то тряпьё, что надето на ней, воняет потом и кисловатым запахом немытого тела.

Никакого недомогания она не ощущала, поэтому, пока Анги ходила за леди Берритой, села на кровати и только тогда почувствовала головокружение и некоторую слабость. И тянущую боль в затылке. Ничего критичного, просто – неприятно.

Машинально подняла руку и сквозь спутанные волосы нащупала приличных размеров шишку, окружённую жёсткими, пропитанными засохшей кровью волосами.

– Ирэн! Ляг сейчас же! – в комнату ворвалась невысокая полноватая женщина в странной одежде – Вдруг тебе станет хуже!

Тёмно-бордовая, плотная и глянцевая ткань платья была пересечена на груди крест на крест толстым витым оранжевым шнуром, отчего крупные груди женщины вызывающе и несколько нелепо торчали в стороны.

Из-под бордового платья, что едва закрывало колени, выглядывало сантиметров пятнадцать-двадцать зелёного края нижней одежды, а уж из-под него, почти до полу, шёл оранжевый слой. Судя по некоторой «капустности» фигуры, это не воланы, а именно – три платья, надетых одно на другое. Конечно, в комнате зябко, но утепляться лучше шерстью, а не шёлком. Или это просто мода? На ногах у женщины были тёплые чулки и кожаные, несколько неуклюжие туфли на плоской подошве.

Совсем необычными выглядели рукава. Обтягивающий руку оранжевый, спускающийся так, что закрывал до кончика ногтя большой палец руки, пошире и покороче – зелёный, он доходил до середины предплечья, и совсем уж нелепо выглядели бордовые пышные «крылышки», заканчивающиеся точно у локтя.

Волосы леди были собраны в два рожка близко к макушке и покрыты очень тонкой, полупрозрачной вуалью. Крепилась вуаль надетым сверху узким обручем из жёлтого металла, отчего верх головы, плотно обтянутый светлой тканью, казался почти прямоугольным.

Ирина Викторовна легла, а эта самая леди, поманив пальцем Анги, ткнула ей куда-то вниз. Не слишком понимая, что там внизу происходит, Ирина Викторовна старалась рассмотреть лицо леди Бер... Как её там?

Самое обычное лицо, полноватое, с чуть обвисшей складочкой под подбородком, серыми глазами и обычным носом. Лет тридцать, не меньше. Брови подведены довольно сильно, на их фоне глаза со светлыми ресницами кажутся голыми.

Наконец, леди со словами:

– Анги, сколько можно возиться? – сделала какое-то странное движение телом и, высоко подобрав свои многослойные одёжки, так высоко, что стало видно, что чулки длиной всего до колена и привязаны витым шнуром прямо к ногам, влезла на кровать. Забралась под шкуру к Ирэн, погладила её по лицу и прошептала:

– Бедная моя девочка! Я ничем не могу тебе помочь! Я так умоляла лорда Беррита! Но ты же знаешь отца...— она тяжело вздохнула.

У Ирины Викторовны навернулись слёзы на глазах – столь резко и ядрёно пахло от женщины чесноком. Чуть повернув лицо в сторону, она сделала вдох и сказала:

– Кто такой лорд Беррит?

Женщина удивлённо, даже надменно вскинула брови и спросила:

– Что вы себе позволяете, госпожа Ирэн?! Вы хотите, чтобы я пожаловалась вашему отцу на вас?!

– Я, госпожа, ничего не помню и не знаю вас...

– Не смей называть меня госпожа! – женщина разозлилась и скатилась с кровати – Анги, туфли! – скомандовала она.

Анги снова присела и исчезла из поля зрения Ирины Викторовны. Похоже, сейчас она шнуровала женщине туфли.

– В благодарность за все мои заботы, госпожа Ирэн, вы грубите мне и ведёте себя, как уличная девка! Я пожалуюсь лорду Берриту на ваше возмутительное поведение!

С этими словами, высоко задрав подбородок, леди, но не госпожа, протопала к дверям и застыла, дождавшись, пока лохматая Анги забежит вперёд и распахнёт перед ней тяжеленную высокую створку.

Ирина Викторовна села на кровати от тычка в бок со стороны заспанной шатенки. Та уже сидела, потирая кулаком глаза и, кутаясь в сшитые шкуры, выговаривала:

– Вечно вы с леди Беррит изводите друг друга! Ну вот чего опять не поделили? Понятно же сразу было, что всё равно замуж она нас спихнёт! Ах, я так уговаривала лорда Беррита! – передразнила она леди писклявым голосом. – Уж кто-кто, а она-то умеет уговаривать! Только зачем бы мы ей тут нужны были, а, Ирэн? Ты моложе всего на год, а дура-дурой! Нашла к кому за защитой кинуться! Сейчас вот пойдёт, отцу нажалуется на тебя – он за тобой денег меньше даст! Мне же лучше будет!

Ирина Викторовна поймала сочувственный взгляд Анги, повернулась спиной к девице, даже не понимая, что сделала не так, чем госпожа хуже леди, откуда на затылке шишка и что теперь делать?!