Гостиница на раздорожье (СИ) - Брэйн Даниэль

В общем, преисполнившись уверенности, я шагнула на лестницу, хотя пустая регистрационная стойка заставила обернуться не раз и не два. За стойкой никого не было, но я почему-то была уверена, что кто-то же должен быть, и это беспокоило. 

Я прошла один пролет, любуясь старинными гобеленами на стенах — еще пара лет, и из предметов искусства они превратятся в старые тряпки, все же за ними стоило ухаживать. Сюжеты были довольно прозаическими — сцены охоты, правда, тут в числе всадников и волки были, и другие странные животные, хотя охота велась на вполне себе знакомых кабанов. Может, отсылка к гербам знатных семейств или просто «я художник, я так вижу». 

Встречала я таких творцов, фиг потом поймешь, что накалякано, а особо одаренные еще и расплатиться за проживание вот этим пытались, мол, я на выставке ничего не продал, но лет через десять вот это вот все будет стоить как три ваших здания. Видишь три загогулины и десять пятен, а это по задумке художника прекрасные девы льют воду на страждущих. Остальные сюжеты тоже радовали отступлением от реализма — и феи летали, и профиль остроухий был, и даже что-то на иностранном было написано. Хотя… 

Я пригляделась внимательнее и в вытканном витиеватом шрифте распознала слова, типа «прочный лук дороже любых мук». М-м-м, философия, лозунги, как я это все люблю. Наш управляющий тоже как-то придумал что-то вроде «Работник отеля 4 звезды! Удовлетвори клиента!». Потом как-то взгляд его упал на проходящего мимо Михалыча, в общем, лозунг управлющий сразу снял, даже толком и не повесил. 

На пролет выше лестница расходилась двумя рукавами в разные стороны и на разную высоту. С одной стороны — со второго этажа — свет был, а вот со второй — третьего или отдельного флигеля — было темно. По идее, идти мне было все равно в какую сторону, но тут с освещенной стороны стал доноситься звук. Кто-то очень быстро и дробно перебирал ногами, а потом стал сбегать с лестницы. И казалось, я была готова встретить этого неизвестного, но все равно растерялась.

Нечто размером с человека врезалось в меня с разбега, тут же отпрыгнуло на пару шагов в сторону, приземлилось на все лапы, встало на задние и громко воскликнуло:

— Мадам Агата, какая радость! Какая беда! Что же делать, что же делать? Я же не могу, я девушка приличная!

И просяще протянуло ко мне лапы. Или протянула. Да, протянула. Передо мной стояла волчица, вот реально волчица, хотя и не совсем такая, как я в зоопарках видела. А скорее как те с гобелена, которые из луков стреляли и мечи в руках держали. Лапы, которые она сложила перед грудью в умоляющем жесте, были покрыты беленькой шерстью, но розовые подушечки я тоже успела увидеть, а сама волчица масти была светло-серой. Не совсем волк, не совсем человек… как это называется? Хуманизация? Нет, глюки совершенно у меня не гуманные.

Стояла она на двух задних лапах, дискомфорта явно не испытывала. И в довершение ко всему одета была в форму — длинное закрытое платье из тонкой ткани, а к нему кружевной передничек. Голову украшал обруч с нежно-розовыми и белыми тряпичными розами. И вела она себя как девочка-девочка. 

Я себя ущипнула. Вот честно, а что я могла еще сделать в этой ситуации. Ну не щипать же саму волчицу? К тому же бедняжка смотрела на меня такими умоляющими глазами, что я не смогла отказать, так уж сильно она мне напомнила всех тех горничных, которых мне пришлось и не раз спасать за свою карьеру. К кому гости приставали, на кого хотели повесить кражу несуществующих вещей, а кто и вовсе всего лишь чашку разбил, но не в том месте и не вовремя. Были, конечно, и те, кто просто морду жалобную корчил, а суть была дрянная, вот тех я увольняла без жалости. 

— Что случилось?.. — я взяла себя в руки и сделала самое внимательное и серьезное выражение лица.

— Роза я, Роза, мадам Агата, вы три дня как наняли меня, из Шестовичей я, ключника вашего Врея двоюродная сестра, — потупила глаза волчица и сделала неуверенный книксен. Что? У моих ключников волки в роду? Ну, родня у меня, как и у всех, разумеется, разная, но это уже, подсознание, ты переборщило, и ключников не было отродясь, мы люди простые. — Я готова работать и работы не боюсь. Но это же позор для волчицы… Этот постоялец, он…

— Та-ак! Пойдем посмотрим, что за постоялец, — я поняла, что совершенно ничего не поняла. Но реальность или нереальность подбросила мне знакомую ситуацию, с которой я могла разобраться. А рефлексия, будет и для нее время. Сначала смену отработать, а после можно и за голову схватиться. Если, конечно, в этом глюке она вообще уцелеет, моя голова.

— Да, конечно, мадам, — поспешила по лестнице вверх Роза, прихватывая лапкой подол платья. Каюсь, я чуть подотстала, чтобы посмотреть на то, как она ходит, и поэтому с удивлением обнаружила, что на волчице еще и длинные панталончики были, перевязанные внизу нежно-розовыми лентами. Чудеса…

— И как это понимать? Прислуга, которая сбегает от уборки? Света нет! Воды горячей нет! Что за обслуживание в этой глуши?! — постояльца я услышала уже на подходе к номеру, поэтому начала возражать издали.

— Добрый день, уважаемый. Какие-то проблемы? Свет есть, с горячей водой уже разобрались. А уборка?.. — я вопросительно повернулась к Розе, ведь это ее обязанность обеспечить уборку. Что абсолютно не вязалось со словами девушки о готовности к труду. Но она почему-то тоненько взвизгнула и прикрыла лапами глаза, а потом и вовсе отвернулась. Неспроста же!

— Так что с уборкой? Я, между прочим, почетный член академии словесных наук, дипломант эльфийских фестивалей, уважаемый в столичных кругах писатель! И я требую к себе должного почтения! — возмущенно сверкнул глазами этот голый, абсолютно голый и тощий мужик. 

Мужик вид имел такой, как будто ему все должны были и как минимум по гроб жизни. Знавала я таких, и не все эти значимые люди и правда были значимыми, иногда попадались откровенные пустышки. Они чаще всего и топали ногой громче, и нос морщили сильнее. А какой-нибудь дядечка, владеющий половиной городка по соседству, мог и улыбнуться премило, и горничным-девочкам помочь, и вообще проблем никаких не доставить. 

— Ну?! — не выдержал моего молчания нудист.

— Уважаемый наш постоялец, будем считать, что вы меня впечатлили… кхем, своими членшествами и другими… заслугами, — хмыкнула я, не думая смущаться вовсе. 

Что я там не видела? В отелях и гостиницах нудистов хватало, каждый месяц заселялись те, кто любил выйти так посреди номера, как раз во то время, как горничная ужин занесет или еще что, и покрасоваться. Мол, вот, смотри, какой жеребец, ах, поди, никогда такого не видала! Гордись, когда еще доведется такой красотой полюбоваться! 

Только с моим жизненным опытом я видала всякое, так что впечатлить меня можно было хотя бы немного, если бы постоялец встретил меня голый, лежа на спине на потолке. И то скорее был бы вопрос: чем он там держится. 

— Роза, милая, ты можешь быть свободна. Проверь, нет ли последствий поломки и… — я запнулась, потому что не была в курсе, какое время суток сейчас — явно не ночь, но… 

— Да-да, мадам, я помогу повару с ужином, — пискнула волчица, резко сделала книксен и быстро утопала по коридору, не оборачиваясь. Бедная девочка, приходишь в номер, а тебе чуть ли не в лоб — ты-дым-с, давайте познакомимся. Фу, позор. 

— Так что насчет уборки? — грозно выпятил впалую грудь мужик.

— Давайте посмотрим, что именно вы хотите убрать, — я равнодушным взглядом скользнула по его телесам. Обнять и плакать, а лучше накормить, такой тощий он был. Разве что молоденьких волчиц пугать и годен. Дамы моего возраста скорее вручат пирожок и посоветуют не приставать к тете с непонятными просьбами. 

Номер был весьма приличный, несмотря на некоторую потрепанность самого здания. Напротив двери два узких окна, слева стол, шкаф и стул и небольшая, открытая настежь дверь в санузел, а справа — большое зеркало ближе к окну и полуторная длинная кровать поперек комнаты. На стенах гобелены и неплохой рисунок, явно новый и нанесенный краской. Нарисованные горы были как настоящие, белые шапки манили прикоснуться к ним: казалось, я даже почувствую снежный холод, стоит мне сделать это.