Хомячок в наследство (СИ) - Цыбанова Надежда

Ужин принесли быстро. Умилило порезанное на отдельной тарелочке яблоко. Но Зяма уничтожал его, раздраженно фырча. Хомяк изволил негодовать.

Я бы ему ответила. Ух, как ответила. Прямо как Вилька, когда мужа поймала за подглядыванием в щель забора за соседкой. Но нельзя.

— Ты спать собралась? — подозрительным тоном поинтересовался хомяк. — А кто меня слушать будет?!

Что-то закрались у меня подозрения нехорошие: а своей ли смертью умерла тетушка Брунгильда? Не довел ли ведьму ее фамильяр?

— Щас, — я с трудом приоткрыла один глаз и скатилась с кровати на пол. Нет, по легенде я попыталась встать. Но не получилось. Вот такая оказия. Причем не только у меня, судя по ругани соседей снизу.

На ощупь я нашла свои скромные пожитки. Даже в толчее при входе в город не пытались обокрасть мою бедную персону, хотя мелькали в толпе чумазые моськи воришек. Только зря бюстом всю дорогу звенела. А куда еще прятать девушки свои монетки?

— Вот, — я поставила рядом с клеткой небольшое круглое зеркальце в потемневшей серебряной оправе. Обычно через него происходит общение с духами. Но у меня оно служит исключительно для любования собой. — Собеседник. Тактичный, молчаливый и внимательный.

Зяма потрясенно присел на попу. И только когда я снова повалилась на кровать, с ехидцей заметил:

— Все-таки есть в тебе что-то.

А кто же спорит? Во мне есть и кости, и мясо, и жилы. Нам на паре по зельям рассказали, как можно разобрать человека на полезные составляющие.

Утро следующего дня мне преподнесло сюрприз, если таковым позволительно считать визит доблестной стражи. Все началось с относительно вежливого стука сапогами в дверь. Сей нехитрый способ побудки для меня не в новинку. Жители Бздыжников подверженные старым суевериям, одно из которых — нельзя рукой трогать дверь в жилище ведьмы. Я даже догадываюсь, откуда оно пошло. А нечего тревожить порядочных женщин по ночам, называется. Кто-то в сердцах и брякнул про отсохшие руки.

— Здрасти, — прохрипела я, спешно приглаживая растрепавшиеся после сна волосы.

На одну меня оказалось аж сразу шесть стражников, вооруженных мечами. Ни мой сонный вид, ни ночная глухая белая в веселый василек рубашка в пол их не интересовали.

— На вас поступила жалоба! — рявкнул хорошо поставленным голосом старший.

— Только одна? — дотошно уточнила я.

Стражник растерялся и бросил взгляд на товарищей. Те в ответ лишь плечами пожимали.

— Вроде да, — неуверенно произнес он.

— Так вы в постановлении проверьте, — ласковым тоном подсказала я ему.

Мужчина извинился и полез за пазуху. Но тут сдали нервы у жалобщика.

— Она меня прокляла! — высунулся из-за спины последнего стражника хозяин постоялого двора. — Я сегодня две крынки чистейших сливок из-за нее разбил!

— Серьезно? — широкий зевок с трудом спрятался за раскрытой ладонью. — Кто из вас, уважаемые, является представителем Ковена? Никто? Тогда как вы можете оценить есть ли проклятие или нет его?

Старший все-таки достал постановление об аресте и недовольно нахмурился:

— Тут указано, что на господина Ливона напала… крыса?

— Ну, знаете, — возмущенно подал голос Зяма, — так мою хозяйку еще никто не оскорблял! Она, возможно, и не красавица, но уж точно не крыса! Да за такую высшую степень неуважения, Иви можно выписать индульгенцию и на убийство этого неграмотного жулика, не то, что на проклятие.

— Чего? — от удивления хозяин даже присел.

— Да, с такими тяжелыми словесными оборотами, это я погорячился, — задумчиво протянул хомяк.

Стражники переглянулись. Они и так не горели желанием связываться с ведьмой, а тут еще и Зяма.

— Наверное, вы имели в виду это существо? — тактично подсказал старший, тыча свернутым в трубочку постановлением в сторону клетки.

— Еще один, — тяжело вздохнул грызун. — Вы фамильяров что ли никогда не видели?

— Откуда? — удивился в ответ стражник. — Ведьмы к своим спутникам абы кого не подпускают.

— Так то нормальные ведьмы, — в конец опечалился Зяма.

— Ладно, — старший среди бравых ребят тряхнул головой. Видимо, для стимуляции мозговой деятельности, — суть мне ясна. Вам штраф за ложный вызов, — смятое постановление упало к ногам хозяина постоялого двора. — Если у вас зять работает девятым помощником главы счетной палаты, это не значит, что стража должна прибегать по любому чиху. Если есть подозрение на проклятие — жалуйтесь в Ковен. Если проблема с грызунами — заведите кошку. — И пока мужчина хлопал ртом, переключился на меня: — А вам, госпожа ведьма, настоятельно рекомендую сдерживать язык и характер. И, надеюсь, справка о здоровье фамильяра у вас имеется?

Чего?

Поход к животному знахарю я запомню на всю жизнь. Как, впрочем, и знахарь нас.

Зяма был недоволен. Крайне возмущенный хомяк, который каждому стремился рассказать о своих ущемленных правах. А еще он критиковал все, начиная от вывески, заканчивая паутиной в углу кабинета.

Мне кажется, дергающий глазом знахарь нам выписал все справки, в том числе и пригодности хомяка для размножения, лишь бы мы убрались от него подальше. Потом, пересчитав сдачу, которую мужчина сыпанул не глядя, я обнаружила, что оказалась в плюсе. Денег стало больше

— И куда ты такая красивая собралась? — ехидно поинтересовался Зяма.

Я одернула юбку, расшитую по подолу цветами. А то я без всяких хомяков не понимаю, что выгляжу далеко не по столичной моде. Все свои приличные платья, я давно выменяла на продукты. Да и перед кем в Бздыжниках красоваться? Коровам я и такая нравлюсь. Особенно быку. Как увидит меня, так морду к земле наклоняет, рога наставит и таран идет. Природа нелюбви скотины (точнее этого быка и не назовешь) для меня до сих пор загадка.

— На базар, — я в очередной раз повертелась перед зеркалом. — Надо приобрести залог мирного сосуществования с деревенскими.

— Это ты о чем? — заинтересовался фамильяр.

— Вот, — я положила на стол список, который мне подсунул староста перед самым отбытием.

— Красные бусы. Красные бусы. Красные бусы. Да тут одних бус только двадцать штук! — возмутился Зяма.

Я молча развела руками. Там еще были ленты, платки и сладкие леденцы на палочках для детворы. Мужики от себя скромно ничего не вписали, прикинув размер поклажи на квадратуру ведьмы. Или все средства ушли на удовлетворение запросов жен, что тоже не исключено.

Деревня это вам не столица, там, например, слово дивное «равноправие» относится к жуткому ругательству. Как мужик сказал — так и будет. Только сначала ему жена на ухо нужно нашепчет или скалкой вобьет, это уж как повезет с характером благоверной. В общем, ругаться с женским населением Бздыжников никак нельзя.

Я же поначалу совсем неумеха была. Какой огород? Какие соленья? Что такое «доить»? Когда я себе чуть ноги лопатой не отрубила, делая не то грядку, не то яму для перегноя, бабы сжалились и прислали на помощь городской фифе мужиков. Потом научили ведению домашнего деревенского хозяйства. Уж очень в Бздыжниках была нужна ведьма, а добровольно ехать в глушь никто не спешил. Тогда-то я и рассталась с платьями. Одно выменяла на регулярную крынку молока. Другое — на мясо. Третье — на яйца и куриные тушки. Четвертое и последнее — ка долю с деревенского поля. Ну и за работу, меня одаривают местные, то баночкой варенья, то солеными огурцами, то капусткой квашенной.

— Хочешь сладко есть, умей и на забор влезть, — поведала я нехитрую студенческую мудрость, гуляющую в Ведической Академии.

Была у нас особая теплица, где круглый год выращивали яблоки, груши, сливы. И чтобы избежать разграбления вечно голодными студентами, ее обнесли высоким забором. Но когда юные пытливые умы останавливала подобная незначительная преграда на пути к набиванию желудка?

— А что в Академии до сих пор борются за урожай? — приятной удивился Зяма. — Не разломали еще студенты тепличку?