Джентльмены предпочитают русалок (СИ) - Мэллори Х. П.

Венди тянется к своей кружке. Она делает глоток, прежде чем вздрогнуть и снова поставить его на стол.

— Слишком горячо, — объясняет она, — я не знаю, как можно так пить.

Возможно, потому, что в океане все такое холодное, и, таким образом, горячий напиток — это новинка. Я только пожимаю плечами и делаю еще глоток. Венди я говорю:

— Я хочу поблагодарить тебя за все, что ты сделала сегодня. Помочь Тому было очень любезно с твоей стороны.

— Том может быть бродягой, но я считаю его членом семьи. Хотя после сегодняшнего дня у меня возникает соблазн позволить тебе оставить его навсегда.

Раньше Венди говорила мне, что я могу держать Тома у себя дома, пока не обустроюсь. Теперь и мне хочется оставить его навсегда. Но я не говорю так много, просто опускаю взгляд на пол.

— Так что же случилось с Калленом? — спрашивает Венди. — Почему он вломился в твой дом?

— Он искал меня, — отвечаю я, пожимая плечами.

— Чтобы вернуть в Грецию?

Я киваю.

— Полиция схватила его?

Я качаю головой.

— Нет, он ушел, — бормочу я, — но он вернется.

У Каллена вся Корсика. Он мог бы послать за мной любого охранника, любого солдата, если бы захотел. Я думала, что здесь, на суше, я в безопасности, но теперь я знаю правду. Куда бы я ни пошла и как бы я ни пыталась бежать, он найдет меня. Я не могу избегать его вечно.

Знание о моей грядущей судьбе снова вызывает у меня слезы на глазах. Только на этот раз я не могу их удержать. Когда я пытаюсь моргнуть, они только вытекают и катятся по моим щекам, горячие на моей холодной коже. За сорок лет своей жизни я еще никогда так не плакала, рыдания сотрясали все мое тело. Мои эмоции, наконец, стали слишком сильными, чтобы их можно было контролировать.

Венди садится рядом со мной, взгромоздившись на подлокотник кресла. Когда я не пытаюсь отодвинуться, она обнимает меня, бормоча нежные слова, которые я больше не слышу из — за собственных рыданий.

— Все в порядке, — слышу я ее голос, но голос ее приглушен, — мы с Сойером будем охранять тебя, Ева. Мы присматриваем за своими в Шелл — Харборе.

Своя.

Даже сквозь поток горячих слез я чувствую толчок в груди. Мое место здесь, в Шелл — Харборе. Ни на Корсике, ни в Эверморе, ни с Калленом в качестве жены. Я принадлежу этой семье, которую выбрала. Здесь у меня есть друзья и свой дом, где мной никто не управляет.

Венди продолжает что — то бормотать мне, пока я прижимаюсь к ней. Я чувствую себя ребенком, но не могу удержаться от слез и даже не пытаюсь. Хоть раз я позволила себе чувствовать.

Мы долго сидим вдвоем, пока мои слезы не высыхают и я не обещаю себе, что не позволю Каллену победить.

Глава вторая

Мир медленно возвращается ко мне, когда я прихожу в себя. Свет просачивается сквозь открытые шторы и обжигает мои веки. Я чувствую, как где — то в затылке глухо пульсирует головная боль, и переворачиваюсь с низким стоном. Но вместо того, чтобы ощутить под собой мягкий матрац, я скатываюсь с края кровати и с глухим стуком падаю на пол.

На Корсике мне не приходилось беспокоиться о такой глупости, как падение с кровати. Русалки спят горизонтально, как и люди, но нам не нужны кровати, вместо этого они спят на мягких океанских течениях или на песчаных рифах.

Открыв глаза, я выпрямляюсь, желая снова заснуть, но я не в своей спальне. Потом я вспоминаю, как последовала за Венди в ее дом, где провела ночь, потому что она не хотела, чтобы я возвращалась домой одна. В то время это казалось хорошей идеей. Теперь я просто хочу побыть одна и подумать. И понять, что я буду делать дальше, каков мой план. Я знаю, что Каллен вернется, и в следующий раз я хочу быть к нему готова.

Словно по сигналу, Том подходит ко мне и дарит мне утренний поцелуй, то есть облизывает половину моего лица.

— Фу, — говорю я, улыбаясь ему и наблюдая, как его хвост начинает вилять. Слава Посейдону, он не ранен. Я действительно полюбила забавного парня.

— Утро сонное, — доносится из коридора голос Венди. Она просовывает голову в дверь, чтобы улыбнуться мне, сияя, как наседка. — Я делаю яичницу. Хочешь?

Хотя я давно не ела, я качаю головой. После вчерашнего у меня нет особого аппетита.

— Нет, спасибо. Как долго я спала?

— Всю ночь, — с улыбкой отвечает Венди. Ее волосы взлохмачены после сна, и она все еще в ночной одежде, которую называет пижамой. — Я не хотела тебя будить, — любезно объясняет она, возвращаясь на кухню, чтобы продолжить готовить завтрак. Я слышу шипение яиц на сковороде, смешивающееся с запахом теплого масла и поджаренного хлеба, но есть все равно не хочется. — В любом случае, сейчас только десять часов, так что ты не слишком долго спала, — кричит Венди из коридора. — К тому же сегодня суббота.

Суббота. Посейдон, это плохо!

В спешке я вскакиваю на ноги, чувствуя, как колени скрипят подо мной. Я босиком, значит Венди сняла с меня туфли прошлой ночью, но я нигде не могу их найти.

— У меня урок плавания через полчаса, — говорю я, выходя в коридор, и она поворачивается ко мне. Нагнувшись, чтобы заглянуть под диван, я продолжаю. — Венди, что ты сделала с моей обувью?

— В коридоре, — кричит она, — на полке для обуви.

Верно. Очевидно. Бросившись в коридор, я обнаруживаю упомянутые туфли, аккуратно стоящие рядом с парой балеток Венди.

— Нашла! — говорю я, натягивая их на ноги с куда меньшей грацией, чем обычно. — Я бы хотела остаться, но не хочу опаздывать.

Венди появляется в дверях как раз в тот момент, когда я тянусь за ключами. С лопаточкой в ​​одной руке и фартуком вокруг талии она выглядит суровой человеческой матерью, готовой отругать непослушного ребенка. Затем ее черты смягчаются, и она вздыхает.

— Ты уверена, что хочешь вернуться домой… после всего, что… только произошло? Ты всегда можешь остаться здесь, со мной, понимаешь?

В спешке, чтобы проверить Тома, я совершенно забыла о том, в каком состоянии я оставила дом. Вещи по — прежнему разбросаны, на кухне бардак, сад разорван в клочья. Мне приходится бороться со слезами, быстро моргая, но я не в силах сдержать волнение в груди, будто я проглотила ежа. Честно говоря, я не знаю, готова ли я вернуться.

Как будто каким — то образом чувствуя мои внутренние мысли, Венди кладет руку мне на плечо. Ее улыбка добрая, когда она говорит:

— Я рядом, Ева, — затем она колеблется, и что — то в ее выражении кажется… подозревающим? — Я знаю, ты не все мне рассказываешь, — продолжает она. — И это нормально. Я просто хочу, чтобы ты знала, что можешь мне доверять.

— Я доверяю тебе, — мягко отвечаю я. Она так много для меня сделала. С самого первого дня, как я прибыла в Шелл — Харбор, Венди была исключительно щедрой. Я протягиваю руку, чтобы сжать ее ладонь, затем поворачиваюсь к двери. — Но мне все равно нужно вернуться домой, — говорю я, дыхание прерывается, — так что лучше это сделать сейчас.

— Если ты уверена.

— Да, — это не совсем ложь, потому что я знаю, что в какой — то момент мне нужно вернуться домой, но это не облегчает возвращение домой. Потом я думаю о Сойере, о его теплых темных глазах и яркой улыбке, и эта мысль придает мне сил. Расправив плечи, я принимаю решение. — Со мной все будет в порядке, — говорю я Венди с улыбкой, — у меня бывало и похуже, — по крайней мере, это правда. Каллен не одолеет меня.

— Тогда забери Тома с собой. Он все равно думает, что он твой.

Мне удается рассмеяться, глаза прищуриваются.

— Хорошо.

Венди машет рукой на прощание с порога, пока я иду по дорожке к своей маленькой машине. Том бежит рядом со мной, и он не выглядит плохо — может, просто немного медленнее, чем обычно.

День уже в разгаре, солнце греет мне лицо, когда я сажусь за руль. Я даже умудряюсь улыбаться, когда мимо проходит молодая пара. Короткое путешествие от дома Венди до моего дома заставляет меня медленно расслабиться, наслаждаясь красотой побережья с парусными лодками, усеивающими горизонт. Я чувствую, как напряжение уходит из моего тела, и мне помогает то, что большая собачья голова Тома находится рядом с моей. Время от времени он высовывает голову из окна и дышит мне в лицо, выглядя так, будто улыбается. Когда я припарковываюсь перед своим домом и поднимаюсь по ступенькам, я почти чувствую себя хорошо.