Маленькая хозяйка волшебной лавки (СИ) - Рэй Теона

Ждать Путешественника я планировала только до утра, и если он не придет, то мне придется идти в поселок искать помощи там. Может, сумею найти какую-нибудь работу, чтобы были деньги хотя бы на еду. Балдер предупреждал, что мне нельзя показываться в поселке, но также он говорил, что сам меня туда сводит. А раз его нет, то что мне остается делать? Я даже не смогу накормить ребенка утром. Из той крупы, что есть в шкафчиках, нельзя ничего сварить.

Красный огонек который находился в углу оконной рамы, тот самый, что служил мне маяком, потух. Я дважды моргнула, решив, что мне показалось, но, видимо, огонек работал только пока в нем была необходимость.

Жар от печи распространился по кухне, и я тихонько подошла к спальне, чтобы открыть дверь и в комнату дошло тепло. Свеча на прикроватной тумбочке освещала личико спящей Сони. Дочка спала крепко, ресницы ее подрагивали во сне, а губки, сложенные бантиком, кривились. Наверное, опять снится нелюбимая ею овсянка.

Я вернулась к печи, раздумывая, что же все-таки приготовить, и снова полезла в шкафчики. Увы, за полчаса там ничего не изменилось, в бумажных пакетах все также лежала испорченная крупа. Наверное, лучше быть голодными, чем отравиться, находясь в чужом мире, где наверняка нет какой скорой помощи, а даже если и есть, то она не проедет по таким сугробам.

Ведомая каким-то предчувствием, я двинулась к стеллажу. Потянула за металлическую ручку один из ящиков и, осторожно, чтобы не шуметь, принялась перебирать хлам лежащий в нем. Болтики, шурупчики, веревки — все это мне пригодится, но потом. Маленькую деревянную шкатулку обнаружила не сразу, почему-то даже внимания на нее не обратила пока перебирала болтики. Крошечный сундучок был выполнен из темного дерева, красивые завитушки украшали крышку, а снизу вместо ножек у шкатулки были приделаны маленькие красные камешки.

Я приоткрыла крышку и с любопытством взглянула на бархатный черный мешочек, лежащий внутри. Он глухо зазвенел, когда я вытащила его из сундучка, и на мою ладонь посыпались монетки. Наверное, монетки, потому что я таких никогда в своей жизни не видела. Маленькие, размером и цветом они походили на пятьдесят копеек, вот только никаких цифр на них написано не было. С одной стороны был нарисован трехлистный клевер, а с другой — корона. Что представляет собой такая монета, я даже не догадывалась, но, судя по цвету, могла предположить, что она медная.

Я скрупулезно пересчитывала монетки, складывая их на столе в столбики по десять штук. Всего было десять столбиков. Путем долгого размышления пришла к выводу, что передо мной лежит сто медных монет, но что можно купить на них я не знала. Вообще-то ничего, потому что деньги не мои!

Я обернулась на вход в спальню, взглянула на умиротворенное выражение лица дочери и зажмурилась, стыдясь того, что собираюсь сделать. Ради себя никогда бы не взяла ни единой чужой монетки, но мне надо кормить Соню. Если Балдер заставит вернуть деньги, я пойду на любую работу, и обязательно отдам монеты. Но сейчас его нет, а голодный ребенок есть.

Снова пересчитала медяшки, ссыпала их назад в мешочек, и спрятала его во внутреннем кармане кофты. Спортивный костюм на мне был хороший, теплый, со множеством потайных карманов. Единственная вещь, за которую я сейчас благодарна бывшему мужу. Такого же фасона костюм был и на Соне, только его я покупала сама, заработав деньги на автомойке. Больше меня ни на какую должность не брали из-за маленького ребенка, мол, дитя в садик не ходит, а работница, приводящая своего ребенка на работу, им не нужна.

На автомойке всем было все равно, и я брала Соню с собой. Выдержала и я, и она, всего неделю, но заработанных денег хватило и на костюм, и на такси до места открытия портала.

Я тряхнула головой, прогоняя ненужные воспоминания. Мысли о прошлом заставляли мое сердце сжиматься от боли и страха, и уверенность в светлом будущем тут же рушилась на глазах, поэтому я запретила себе думать обо всем, что было до сегодняшней ночи.

Пурга на улице не прекращалась. Я не мигая наблюдала за порывами ветра, будто пыталась их загипнотизировать и успокоить, но усталость, накопившаяся за последние дни, дала о себе знать. С мыслью, что как только наступит утро, сразу же отправлюсь в поселок, я заснула прямо на скамейке у печи.

Просыпалась несколько раз за ночь. Сначала затекла рука, потом в стекло порывом ветра прилетело что-то и я испуганно подскочила, услышав глухой стук. Когда открыла глаза в третий раз, то за окном было уже не так темно, как ночью, но и светлым этот день назвать было нельзя. Буран не затих, наоборот, стал завывать еще сильнее. Дрова в печке давно прогорели и, к счастью, ковер не загорелся снова пока я дрыхла.

— Мам? — из комнаты послышался сонный голос дочки, и я поспешила к ней.

Соня сидела на кровати, хлопая глазками и кутаясь в пальто. В спальне было холодно, но уже не так сильно, как когда мы только пришли в дом.

— Доброе утро, — чмокнула дочь в лоб, раздумывая, как сказать ей, что маме нужно выйти на улицу. — Как спалось?

— Мне снился папа, — Соня поморщилась, зевая, а я стиснула ее в объятиях чуть сильнее.

— Милая, мне нужно выйти на улицу. Ты же видела вчера, как сильно занесло вход в дом? Я уберу снег, чтобы мы могли выйти, ладно?

— Ладно, — согласно кивнула она, но было видно, что не хочет меня отпускать. Соня наверняка хотела есть, обычно по утрам у нее зверский аппетит, но сейчас она не жаловалась и не просила, понимала, что еды нет.

Я отыскала на стеллаже книжку, в которой было несколько картинок, дала ее дочке, и поторопилась на улицу. В прихожей нашлась широкая лопата, и ее я выкинула из форточки первой, а потом вылезла сама. Пальто надевать не стала, потому что Соне оно нужнее, да и я буду раскидывать снег, а значит не замерзну.

По ощущениям прошел примерно час, но сугроб не сильно-то уменьшился. Я откидывала снег в сторону, а ветер тут же засыпал получившуюся ямку новой порцией снежинок. Я снова откидывала, и снова ямку засыпало. Когда сил уже не осталось, ко всему прочему счастью я еще и провалилась по самую попу.

Отбросила лопату в сторону, постаралась отдышаться, но, даже прикрывая рот ладонями, вдохнуть было сложно. Ледяной воздух охватывал горло, колол словно иголками, а в лицо летели колючие снежинки, из-за чего глаза приходилось постоянно закрывать.

Штаны от костюма уже промокли и противно облепили ноги, благо, голенища сапог были туго затянуты шнурками и хотя бы носки оставались сухими. Сугроб только сверху был покрыт заледеневшей коркой, а внутри состоял из рыхлого снега, несмотря на лютый мороз, что нам вчера удалось застать, поэтому выбраться получилось, хоть и с трудом. Я схватилась за торчащую над снегом ручку двери, потянулась вперед, руками вытягивая ноги из снежного плена, и пока барахталась, еще сильнее засыпала дверь. Что ж, в следующий раз приду откапывать вход в дом только когда утихнет пурга.

Я отыскала, уже присыпанную снегом, лопату, и вернулась в дом. Штаны сохнуть будут долго, но ждать времени нет, поэтому было решено идти в поселок прямо так. Стоило мне засомневаться в идее тащить ребенка по такой погоде в магазин, как на всю комнату раздалось урчание животика Сони.

— Хочешь погулять? — спросила у нее, отряхиваясь от снежинок у печи.

— В такую погоду? Можно?

— Мы пойдем в поселок, поищем магазин. Если получится, купим что-то вкусное.

— К бабе Маше пойдем? — глазки ребенка засияли, а мое сердце рухнуло в пятки.

До сих пор Соня думала, что мы в родной деревне, где у нас от моей бабушки остался дом. Сам дом дочка, видимо, не помнит… и даже не подозревает, где находится.

Наверное, я так долго стояла недвижимо, что Соня заволновалась.

— Мама?

— Ты должна кое-что знать, милая, — я прошла в спальню и села на край кровати.

Лгать дочери точно не стану, да и незачем. Она смышленая, должна понять, а случайно проговориться вряд ли сможет — в школу ей еще рано, да и, скорее всего, в этом мире она не сможет пойти учиться, а где еще завести друзей? Поэтому за сохранность тайны я не переживала.