Темное пророчество - Дорит Медвед

Фасады домов были разными и роскошно оформленными, с каменными фигурами – ангелами, эльфами и прочими мифическими существами – под украшенными цветами подоконниками. Несколько лет назад моя мать, королева Лунарии и прямой потомок Богини Света[2], велела отреставрировать все фасады Тонды: оштукатурить их и выкрасить в различные пастельные тона.

Проезжая по переулкам, я смотрела на красивые здания мятно-зеленого, голубого или бледно-розового цветов. Иногда мне хотелось жить в одном из этих домов и быть не дочерью королевы, а совершенно нормальной подданной Лунарии, без обязательств и без особых привилегий королевской семьи. Я могла бы быть охотницей на чудовищ, а не принцессой, которой приходилось крадучись покидать дворец и каждый раз придумывать оправдание своему отсутствию. С другой стороны, тогда Леандер не был бы моим старшим братом и не научил бы меня сражаться.

Задумавшись, я лишь у городских ворот заметила, что уже достигла окраины. Передо мной возвышалась гора, вершина которой скрывалась в облаках, а на склоне ее стоял дворец, затмевавший красотою любое здание в Тонде.

У меня ушло некоторое время, чтобы подняться на гору и добраться до ворот дворца. Белый дворец, как его официально называли, считался самым величественным сооружением в мире. Хотя я и сама жила в нем, от его больших ворот, витражей и украшенных лепниной эркеров у меня каждый раз перехватывало дыхание.

В роскошном дворцовом парке росли живые изгороди, подрезанные в форме лебедей, а фонтаны били кристально чистой водой. Между мною и дворцом, однако, возвышалась искусно выкованная железная ограда и стояли два солдата в традиционной форме: черных мушкетерских шляпах, красных мундирах и начищенных до блеска кожаных сапогах.

Я знала всех стражников, солдат, слуг, горничных и поваров моей матери. Я полностью доверяла лишь немногим из них, и еще меньшему числу открыла свой секрет, что иногда я втайне охочусь на чудовищ. Тем не менее никто из них пока не выдал меня – видимо, мое положение принцессы казалось им слишком высокопоставленным. По правде говоря, многие из них были очень милыми людьми – к примеру, моя камеристка Мадлен, моя единственная и лучшая подруга. Я знала, что она никогда не разболтает мою тайну.

К счастью, двое стражников у ворот из кованого железа также были посвящены в нее и пропустили меня без лишних расспросов. Спешившись, я под прикрытием деревьев в парке прокралась к конюшне.

Добравшись туда незамеченной, я расседлала Аннабель и накормила ее заслуженным завтраком, прежде чем вернуться во дворец. У Белого дворца было четыре башни с золотыми куполами. Самая большая и роскошная принадлежала моей матери; мой брат Леандер и моя сестра Тесса жили в двух башнях поменьше. В самой маленькой башенке размещалась моя комната.

Попасть во дворец через один из бесчисленных черных ходов и, наконец, незамеченной пробраться в мою башню было детской забавой. В конце концов, я уже тысячу раз это проделывала.

Вероятно, уже настал полдень, а завтрак давно закончился, но мне все равно необходимо было умыться и переодеться, прежде чем показаться на глаза семье. Поэтому я пошла в ванную и наполнила ведро водой. В обычные дни я попросила бы горничную нагреть для меня воду, но сегодня нужно было торопиться, так что пришлось обходиться без посторонней помощи. Сняв оружейный пояс, я сбросила одежду и смыла грязь и пот, а затем расчесала волосы.

После боя у меня осталось несколько порезов от острых камней. Я намазала их мазью из целебных трав.

Мазь эту мне подарила Грета, главная повариха и целительница дворца, пожилая, немного пухлая, но очень дружелюбная женщина. Она, как и маленький поваренок Мартин, тоже была посвящена в мою тайну и иногда просила меня подстрелить к обеду кабана или оленя.

Из шкафа черного дерева я вынула одно из своих многочисленных белых шелковых платьев, состоящее из сшитых вместе широких полос ткани, и надела его. После этого я заплела волосы в более или менее приемлемую прическу и посмотрела на себя в зеркало. Я вовсе не была уродиной, но на фоне Тессы всегда выглядела бедной крестьянкой. У меня были непослушные черные кудри, папоротниково-зеленые глаза и парочка-другая веснушек, отнюдь не подходивших к моей до странности бледной коже. Волосы мои не слушались гребня, а тонкая, лишенная соблазнительных форм фигура никак не хотела сочетаться с одеждой, в которую меня каждый день впихивала камеристка. Я была воительницей, а не принцессой!

Трапезная, как я того и ожидала, пустовала. В это время Леандер в основном занимался фехтованием, но я не обнаружила его и в большом зале, где, помимо его боевых занятий, проходили ежегодные балы Лунарии. В поисках брата я обошла весь двор и половину дворца, пока наконец не оказалась перед залом собраний. Из-за тяжелой буковой двери доносились голоса. Они казались расстроенными. Я услышала голос матери, а затем и Тессы.

Глубоко вздохнув, я повернула золотую дверную ручку в форме льва. Дверь распахнулась, и на меня уставились семь пар глаз. На моей матери было одно из ее лучших платьев, которое она надевала только на важные встречи. Двое министров ее двора и высокопоставленный офицер ее армии сидели на белоснежных стульях за круглым столом. Я не могла разобрать, что за бумаги на нем лежали, потому что Тесса их сразу прикрыла.

Конечно, я была самой молодой в семье, поэтому вещи вроде военной стратегии или дипломатических переговоров меня не касались. Лунария на данный момент напрямую не воевала, но с соседями из Сатандры у нас всегда хватало небольших стычек местного значения.

Я обвела взглядом зал. Седьмым сидевшим за столом был генерал, которого я узнала по золотым позументам на плечах. Видимо, речь действительно шла о каких-то военных вопросах.

Леандер, также сидевший здесь, вопросительно посмотрел на меня. Как и все остальные, он наверняка хотел узнать, где я так долго пропадала.

– Ну, Тамара, что ты скажешь в свое оправдание на этот раз?

Мать привыкла к тому, что я часто опаздывала на завтрак или вообще на него не являлась, но сегодня она казалась особенно сердитой, потому что я посмела прервать одно из ее важных заседаний.

Она поднялась с места. Прекрасной королеве Лунарии было чуть больше сорока. Высокая, с длинными светлыми волосами, заколотыми сегодня в сложную прическу и украшенными блестками в виде русалочьих слез, в этот день она надела длинное белое шелковое платье, а на ее руках звенели золотые браслеты. Прямой нос, пухлые алые губы и лицо без единой морщинки, иногда походившее на маску, довершали картину. Самым удивительным на лице матери были ее глаза – невероятно яркие, почти белые, но с золотым блеском. Невозможно было посмотреть ей в глаза, не ослепнув на мгновение, потому что они сияли так же ярко, как солнце.

– Меня пригласил в кафе на главной улице сын богатого купца, – соврала я.

– Вот как? – Тесса скрестила руки на груди. – И кто же этот несчастный?

– Он живет в Ауруме. Его отца зовут Джейсон Салливан, – ответила я, заранее подозревая, что никто не удовлетворится моим первым лаконичным объяснением. Аурум был городом, известным многочисленными золотыми приисками[3]. Многие богатые купцы и князья держали там в рабском подчинении гномов, добывавших им в рудниках драгоценный металл.

По лицу Леандера было видно, что он мне не поверил. «Я поговорю с тобой позже», – сулил мне его взгляд. Тессу и мою мать было не так-то легко раскусить; они еще несколько секунд с подозрением смотрели на меня, пока мать наконец не подала мне знак покинуть зал. Я коротко и сухо поклонилась родным, кивнула министрам и вышла за дверь.

Ты снова легко отделалась, Тара.

* * *

Ужин только что закончился, но я все равно заскочила на кухню за яблоком. Из-за вопросительных взглядов Леандера и необъяснимо враждебных взглядов Тессы я почти ничего не смогла проглотить, и теперь у меня от голода урчало в животе. Словно и этого было недостаточно, мать за трапезой уделяла мне даже меньше внимания, нежели обычно.

Мне еще не выдалась возможность все объяснить Леандеру – и, честно говоря, в данный момент делать я этого не собиралась. По какой-то