В чужом теле (СИ) - Вольская Нита

Солнце начало клониться к закату, и перспектива остаться на ночь на границе леса откровенно пугала. Устало привалилась к преграде, и пару раз ударив по ней спиной, в сердцах выкрикнула: «Да пропусти же ты меня, зараза!» В следующее мгновение опора позади исчезла, и я рухнула на землю. Резво вскочив (опять не моя реакция, а тела), я пронаблюдала фантастическое действо: в том месте, где я стояла, стена словно исчезла. И теперь, прямо на моих глазах она стала появляться вновь. Смотрелось это так, словно проход зарастал камнем. У меня пропал дар речи, и задёргался глаз. Что за чертовщина здесь творится? Каменное сооружение полностью восстановилось за несколько секунд. В отличие от меня. Я ещё какое-то время таращилась на стену, но поняв, что больше «кина не будет», развернулась к ней спиной. Увиденная мной картина впечатлила не меньше фокусов с проходом. Передо мной раскинулся средневековый белокаменный город, расположившийся у подножия высокого холма, на котором я стояла. Противоположного края города я не видела – мне показалось, он был бесконечным. Внимание привлёк огромный дворец, расположившийся на небольшом холме, и величественно возвышающийся примерно в середине этого бескрайнего царства. Подумала, что попала в сказку. Главное, чтобы в конце мне Иван-дурак не достался. Был уже один, хватит! Впрочем, там скорее я была дурой…

Времени на долгие смотрины у меня не было, — хотелось до темноты найти хоть какой-то ночлег. Поэтому я резво зашагала по тропинке, которая, пройдя сквозь стену, засмеялась вниз с холма. Ориентиром выбрала высокое здание, похожее на круглую башню. Не знаю, зачем мне туда надо, но на что-то нужно было нацелиться, и я нацелилась. До первых строений шагала минут пятнадцать. Дорожка юркнула между двумя одноэтажными длинными зданиями, похожими на склады, и исчезла, превратившись в каменную мостовую.

Оказавшись на городской улице, осмотрелась. Народ толпами не ходил, движения транспорта тоже не наблюдалось, но город не казался мёртвым: со всех сторон доносились какие-то звуки. В основном животные: кричали петухи, мычали коровы, ржали лошади, лаяли собаки. Если бы не видела своими глазами, что это за населённый пункт, решила бы, что попала на ферму.

Так и не встретив людей, пошла по краю дороги в сторону выбранного объекта. С ориентиром повезло – башня просматривалась хорошо даже с окраины. Прошагав по нескольким улицам и встретив по пути несколько человек в старинных одеждах, я окончательно убедилась в том, что оказалась в прошлом. Отметила, что мой внешний вид вызывал в прохожих необычайный трепет: мужчины уважительно кивали, женщины приседали. Из этого сделала вывод, что девушка, в тело которой я попала, — не из простых крестьян. Или кто тут у них к нижним слоям населения относится?

Прошагав приличное расстояние, я так и не увидела ни одной гостиницы, таверны, или постоялого двора. Ночь неумолимо приближалась, а я по-прежнему была без крыши над головой. Решила спросить у редких прохожих. Попался дедок, который закрывал на ночь ворота.

- Дедушка, здравствуйте. Подскажите, пожалуйста, где здесь можно остановиться на ночлег.

Дед упал наземь и стал кланяться, едва не ударяясь лбом о землю. Да что за ерунда? Я что, какая-то местная знаменитость? Или шишка важная? Закончив наконец с земными поклонами, старичок вымолвил:

- Тута недалече есть постоялый двор, госпожа, может он вам сгодится на одну ночь. Я покажу, – и резво рванул впереди меня. Я едва за ним поспевала. Мелкой рысью минут за пять мы покрыли приличное расстояние, и оказались около большого каменного дома, ничем не похожего на постоялый двор – в моём представлении. Старик заскочил на крыльцо, и гулко застучав в дверь, заорал так, что я вздрогнула:

- Принимай постоялицу, Анфирий!

Анфирий открывать не спешил. Но и дед не сдавался – колошматил по двери так, что слышала вся округа. По крайней мере, собаки, сразу зашедшиеся звонким лаем, переходящим в вой. Наконец, за дверью послышались шаги и скрип засова. В небольшую щель просунулась давно не стриженая рыжая голова, и пробасила:

- Чаво шумишь, Ермило?! Чуть дверь не вынес, окаянный! – но увидев меня, рыжеволосый крякнул, широко раскрыл дверь и склонился в глубоком поклоне:

- Простите, госпожа. Никак не ожидал таких важных гостей. Что ж вы на пороге стоите? Прошу в дом! – сам при этом проход в этот самый дом освобождать не торопился. Так и стоял, едва не касаясь лбом половых досок.

- Если позволите, я пойду, — воспользовался замешательством хозяина местной гостиницы мой провожатый. Я спохватилась:

- Я вам что-то должна?

Старик вытаращил глаза:

- Да что вы, госпожа?! Для меня большая честь оказать вам услугу. – мужчина склонился.

- Спасибо, вам большое, дедушка, — от всей души поблагодарила я, и когда он выпрямился, заметила, как залучились счастьем его глаза. Он как будто бы даже помолодел. Старичок ушёл, а хозяин, наконец, впустил меня в дом.

Пройдя через тёмный коридор, мы оказались в просторной комнате, посреди которой стоял массивный стол, с одного края занятый лохматым мужчиной, спящим лицом в тарелке. Отследив мой удивлённый взгляд, хозяин поспешил объясниться:

- Не обращайте внимание. Это постоялец. Уставший он очень. Вот и уснул.

Ааа, вон оно что! Ну тогда пусть лежит, чего уж теперь. Но на всякий случай уточнила:

- А у вас спальни для постояльцев предусмотрены? Или мне тоже вот так, — я кивнула на сильно уставшего, — спать придётся?

- Предусмотрены, госпожа, предусмотрены. А как же иначе-то?

Ну, предположим, как иначе – я лицезрю прямо сейчас. Ну да ладно. Каждый вправе выбирать, где ему спать за собственные деньги.

- Мне бы прежде перекусить. – я опять покосилась на спящего. Лохматая, явно давно не мытая, голова в тарелке смотрелась не очень аппетитно. Да чего уж скромничать, совсем неаппетитно. Но я настолько была голодна, что даже это зрелище не стало помехой моему желанию поесть.

- Да-да, конечно! Сейчас всё сделаем в лучшем виде!

Зычным голосом, от которого затряслись стены и заложило уши, хозяин отдал команду кому-то невидимому, и отодвинул для меня стул в торце стола – напротив лохматого, предпочитающего спать, не отходя от кормушки.

Громкие команды владельца местной гостиницы совершенно не потревожили спящего. У меня появились нехорошие подозрения. Он вообще жив? А то может и мне не стоит тут ужинать?

Когда строгий хозяин удалился, и, судя по доносившимся откуда-то звукам, занялся воспитанием поваров, я решила проверить у лохматого пульс. Тихо подошла сзади и положила два пальца на сонную артерию. Почувствовать пульсацию не успела, потому что каким-то непостижимым образом оказалась уложенной на лопатки прямо на столе. Всё на ту же многострадальную тарелку. На меня в упор смотрели неестественно синие глаза. А к горлу прижималось что-то холодное и острое. Наверное, нож.

Поскольку все произошло стремительно, испугаться я не успела, поэтому спокойным голосом сообщила:

- Не надо так нервничать. Я просто хотела проверить – живы ли вы.

Синие глаза внимательно изучили мое лицо, и задержались на губах. От такого неприкрытого внимания, я нервно сглотнула и облизнулась. Не в силах отвести взгляд от неестественных радужек, которые ещё и светились неярким светом, предложила:

- Может вы меня уже отпустите?

Громила, успевший убрать от моей шеи острый предмет, но по-прежнему прижимавший предплечьем моё тело к столу, отреагировал не сразу. И еще какое-то время продолжал висеть надо мной как утес. Он был настолько близко, что я почувствовала терпкий запах пота, к которому примешивался дым костра и еще чего-то незнакомого. «Запах настоящего мужчины, не изнеженного цивилизацией» - мелькнуло в голове, и я тут же себя одернула: «О чем ты думаешь, Влада? Он тебя только что чуть не прикончил».

Пока я себя уговаривала не думать о всяких глупостях, мужчина ослабил хватку и, дернув меня за ремень, легко поставил на ноги. Вот теперь и у меня появилась возможность его рассмотреть. То, что делало его лохматым, оказалось кудрями цвета вороного крыла, спадающими почти до плеч. К синим глазам прилагались густые черные ресницы и такие же шикарные брови. Высокий лоб, прямой нос с небольшой горбинкой и слегка массивный подбородок делали его лицо волевым и по-мужски красивым. А отпечаток тарелки и пара крошек на щеке, а также немытая голова – неопрятным.