Кассиопея. Любовь вместо смерти - Божена Богинска

Но не такой долгий и болезненный, я надеюсь. Все-таки, мой опыт кураторства уже много лет — замялся парень. — Да уж, — только и смогла сказать я. — А где целая куча вопросов? — Я перевариваю. — Понимаю. Тогда давай просто спокойно есть. Я посмотрела на тарелку: еды не убавилось, как я ни старалась. — Ты мне поможешь? — я кинула жалобный взгляд на парня. — Конечно, — улыбнулся он, и мне снова пришлось отводить взгляд от его лица. Пару минут мы сидели молча. А потом меня прорвало.

— Что значит «особенный случай кураторства»? — спросила я, вспоминая разговор парня с Амалой. — Ну смотри… Тут кураторство — это обычная работа. Туда идут не все, и берут не всех. Я пошёл, потому что знал, что я могу направить человека, успокоить и сделать начало жизни в новом мире максимально комфортным и безопасным. Только потому, что мой опыт был слишком разным, и я вынес много выводов из него. Да, кураторство- это просто работа, и за каждую работу даётся награждение. Например, деньги, квартира, путешествие, да все, что угодно, нельзя купить только чувства. — А какое награждение просишь ты? — Обычно как и все. Но… — Но сейчас это ты, — шепнула мне на ухо снова возникшая из воздуха Амала. — Я?! — возмущению не было предела, — в смысле? Это как? — Подожди, не кипятись, пожалуйста. Амалаааа, — застонал Рами в негодовании, — ты губишь всю мою работу с подопечной! — Молчу, — улыбнулась Амала, положив на стол новые закуски, и снова исчезла. — Мое награждение — это возможность самому выбрать себе подопечного, то есть тебя. Нам показывают нашего подопечного за пару дней до большой Ловли, а мне дали возможность выбирать самому. А так как моя интуиция за все эти годы никогда не подводила… — смущенно закончил он, — мы там, где мы сейчас есть. Вот. Я снова села обдумывать все сказанное. — Хорошо, а… а что дальше? — Какие интересные у тебя вопросы, — вскинул брови Рами, — обычно у всех все более-менее логично. — Чувствую себя дурой, спасибо, — ответила я. — Да нет, — взволнованно замахал руками парень, — просто обычно у людей столько вопросов! Хочешь, я тебе помогу? Задам вопросы и сам на них отвечу? — Давай, — согласилась я. Состояние было такое, будто по голове стукнули пыльным мешком. — Я понимаю, что информации много, я буду стараться рассказывать постепенно. Сейчас только основное, что тревожит сильнее всего, а все подробности можно немного растянуть.

— Во-первых, почему ты. Такой вопрос обычно задают первым: почему я? Нам (а я сейчас говорю о кураторах) показывают тех, кто уже не жилец. Прости, что так прямо, — распереживался Рами, когда я вскинула на него возмущённые глаза, — просто так проще и быстрее объяснить ситуацию! Если мы сейчас о тебе, то у тебя была неизлечимая болезнь, а если точнее..-Рак?.. — ошарашенно выдохнула я. — Ну вот, видишь, и ты знала. — Нет, — покачала я головой, — больше всего его боялась. Моя мама… — Да, я знаю. Прости, может, и нельзя было так сразу, хотя… это уже дела не меняет. Это место создано для того, чтобы дать человеку второй шанс. Шанс прожить новую жизнь, может совсем непохожую на прошлую, а может, один в один повторяющуюся — никто, кроме тебя, не знает. Ты просто была в списке ближайших «жертв» на спасение. — Умертвление! — уныло поправила я. — Нет, ты итак мертва была бы, а тут ты можешь снова жить. Пусть и ценой нескольких месяцев с семьей. Прости, — искренне добавил Рами, — просто так выпала карта. Так должно было быть. — Хорошо, а что с папой? — С ним все будет хорошо. — Звучит как обещание! — Звучит как факт, — улыбнулся Рами, — мне нужна была только ты, а ведь ты из тех, кто жертвует собой ради других, ну и… пришлось прибегнуть к хитрости. Ну, ты уже знаешь, много лет опыта и бла-бла-бла. Я кисло улыбнулась стене. — Может, появились еще вопросы? — Назад точно никак? — Нет, — снова заглянул мне в глаза Рами, — прими этот факт, и дальше станет проще. Ну да, ему легко говорить, он 300 лет тут торчит. — Почему ты выглядишь так молодо? Рами приподнял уголки губ и сказал:-Потому что тут время замедляется. И ты останешься такой же, какой я вижу тебя сейчас.

— В каком смысле замедляется? — не поняла я.

— На суше время течёт в разы быстрее. Если там прошёл день, то у нас это могут быть годы.

— Угу, тогда почему я останусь такой же?

— Потому что тут мы не стареем. Живём вечно.

— Как вампиры? — ухмыльнулась я.

— Вампиров не суще… ну да, как вампиры! — Рами наткнулся на мой взгляд, и рассмеялся, — Пускай будет так. — Ладно. Я задам самый тяжелый вопрос: что с моей семьей теперь будет? — вырвалось у меня, и я внезапно поняла, что мои притупленные чувства начинают возвращаться, но как-то заторможено. — Я ждал его! Наконец-то. В тебе ещё есть что-то человеческое, — Рами попытался перевести разговор в шутку, но мое лицо стало каменным, и он поспешил объясниться, — У остальных этот вопрос вообще не всегда возникает, Кассиопея. Многие в принципе практически не помнят, что было с ними до погружения.

— Утопления! — снова поправила я парня. — Как скажешь, — улыбнулся он и продолжил, — Этот мир настроен дружелюбно к тем, кто сюда приходит, все старые эмоции и привязанности остаются там, за преградой, и сюда ты попадаешь практически пустым человеком, который будет постепенно накапливать новый опыт. При желании все можно просто забыть, но это самый простой путь. И ему тоже имеет место быть, не все из нас сильные. — А ты сильный? — Я стараюсь таким быть. Память все ещё при мне, если ты об этом, — Рами сложил руки на груди, — а вот с тобой я ожидаю сложностей. — Я не хочу стирать память. То, что я чувствую, это будто… будто я потеряла семью много лет назад, и теперь это грустное воспоминание. — Потому что ты их и не теряла, — ответил Рами, — это они тебя потеряли. — А я могу попрощаться? — С кем? — Рами сделал вид, что не понял. — С моей семьёй. Ты все понял! Я же вижу. Ну пожалуйста, — взмолилась я. — Это не по правилам, вообще никак, — отрезал парень, — Это риски для всех, понимаешь? Я покачала головой. — Мне нужно, мне очень-очень нужно это, вот что я понимаю. Рами вздохнул. — Пошли домой? — Куда? — не поняла я. — Домой. В место, где ты временно будешь жить и учиться жизни тут. — Я не пойду, пока не попрощаюсь с родными. — отрезала я, почему-то соглашаясь с тем, что у меня есть