Магия большого города. Провинциалка (СИ) - Мягкова Нинель

И хорошо. Не уверена, что я бы хотела все разглядеть в подробностях.

Я с трудом оторвала от пола обожженные ладони. Кожу саднило, там, где она сильнее всего прижималась к раскаленной поверхности, вздувались волдыри. Вокруг беззвучно и торжественно оседала каменная крошка, окрашивая зал в серовато-бурый. Только пламя, сквозившее в трещинах, и не думало униматься. Наоборот, разгоралось все ярче.

Ослепительная белизна савана — единственное, что осталось от растворившегося в дыму лича — затлела по подолу. Вонь горелой плоти становилась все сильнее, я закашлялась и поднялась, опираясь на дрожащие руки. Еще немного, и тут будет на труп больше. Не задохнусь, так сгорю.

Тихий, уже привычный скрип колясочных колес показался мне в этот раз зловещим и угрожающим.

Мистер Кросс вкатился в зал и замер, оглядывая учиненные мною с личом разрушения.

— Все-таки некромант, — задумчиво произнес он и посмотрел мне прямо в лицо.

Я не отвела взгляда.

— Как и вы, — ответила без тени сомнения.

Как и вся ваша семья, могла бы добавить, но промолчала. Как ни странно, несмотря на то, что мистер Кросс оказался пособником убийцы, мне было его жаль и причинять лишнюю боль напоминанием об утрате не хотелось.

Лич выглядел недоразвитым, маленьким вовсе не потому, что плохо питался. При жизни он был ребенком. Девочкой лет семи-восьми, не больше. Заклятие безутешного деда, потерявшего в тот день всю семью, связало жизнь обожаемой внучки с древней усадьбой. Вопрос лишь, какой ценой? Я могу лишь догадываться, судя по почерневшим до запястья рукам девочка тоже была некромантом, темным магом, как и я.

Как и весь ее род.

Старые магические семьи, чудом уцелевшие после войны, хранили секретные заклинания и передавали их по наследству. Похоже, мистер Кросс владел умением вызывать души мертвых — и привязывать их к телу.

Недаром рисунок плит холла в первый же день показался мне знакомым — по кругу, образуя пентаграмму, шли руны удержания. Сознания в мертвеце, жильцов в доме, неживой девочки на этом свете. Официальных сведений, к сожалению, мне не видать, да и не важно, если честно, как обозначать уничтоженное мною существо — тварью или личом. Для мистера Кросса оно было смыслом жизни… а для несчастных провинциалов, ищущих лучшей доли в столице — палачом и хищником.

Сквозь тонкую кожаную подошву ноги припекало нещадно.

Заклинание защиты дома разрушено, теоретически я могу хоть сейчас уйти, но наверху спит Саманта, не имея представления о разыгравшейся здесь битве, а в чемодане у окна бесценные записи моей семьи.

Только между мною и ними сейчас мистер Кросс. И пропустит ли он меня, убийцу внучки?

Отпустит ли вообще?

За ним опыт, знания поколений магов, и, в отличие от меня, его обучали. Дилетант не сумел бы провести подобный ритуал. Да что там — я половины рун на полу прочитать не могла.

Колеса скрипнули, коляска подкатилась ближе, так, что обтянутые сукном костистые колени почти коснулись моих.

— Держи.

Я вздрогнула от боли, звучавшей в голосе пожилого мужчины. И в то же время, где-то глубоко и едва слышно, в нем сквозило облегчение. Нелегко, похоже, ему приходилось — на то, чтобы убивать невинных, пусть и ради спасения самого дорогого человека, нужен особый склад характера. Неудивительно, что окончание всего этого кошмара мистер Кросс воспринял чуть ли не с радостью.

С отчаянием, обреченностью смертельно больного — и благодарностью за вовремя поднесенный сердобольной сиделкой яд.

Не сразу я поняла, что мне протягивают увесистую книгу в кожаном переплете. Небольшой, не крупнее современного фривольного романа, томик с металлическими уголками и облезшими от времени буквами. На него могло быть наложено любое проклятие, но я заглянула в глаза мистера Кросса — и не раздумывая приняла ледяную тяжесть бумаги в обе руки разом. По запястьям к локтям пробежала незримая метель, чернота, затопившая было мои кисти, схлынула, словно впитавшись в переплет.

Хотя почему словно — так оно и было.

Некромантский семейный гримуар признал меня новой хозяйкой.

— И его тоже возьми. Знаю, вы поладили, — кивнул мистер Кросс куда-то в коридор, объезжая меня, будто вкопанный в неудачном месте столб.

Из темноты лестничного пролета на меня уставились два пронзительно-зеленых глаза. Так вот ты чей, котик! Неудивительно, что ты такой лоснящийся.

— Его зовут Шейд. Позаботься о нем, — голос мистера Кросса дрогнул.

Он подъехал вплотную к опустевшему савану, на котором в некоторых местах уже плясали оранжевые язычки пламени, неловко выбрался-выпал из коляски и устроился на раскаленном полу, не чувствуя подступающей смерти. Белоснежная ткань, что он притянул к себе на колени, напоминала свернувшийся калачиком детский силуэт.

Не выдержав зрелища, я отвернулась, подхватила Шейда под мышку и поспешила вверх по лестнице.

Саманта безмятежно спала, пока я ломилась в дверь. Пришлось сносить ту с петель. Как ни странно, после безумного сражения вместо упадка сил я ощущала их прилив. Словно не выкладывалась до последней капли и не готовилась умереть прямо там, на полу.

— Что происходит? Почему ты в таком виде? — удивилась соседка, приоткрыв один глаз и оценив им мою внешность.

Честно скажу, эстетическая составляющая волновала меня сейчас в последнюю очередь.

— Быстро вставай, одевайся и выбрасывай из окна все ценное, — четко приказала я. Не теряя времени, распахнула створки, впуская удушливый запах гари, доносившийся с первого этажа, и показала пример, выбросив сразу несколько подушек.

Ручной работы девушки было жаль. Не сомневаюсь, что у нее свои представления о ценностях, но у меня не было времени ждать, пока она проснется и сообразит, что бы ей хотелось сохранить, а что не очень.

— Ночь же! — растерянно пробормотала Саманта. Похоже, спросонья она не слишком понимала, что вообще за суета происходит.

— Огонь! Горим! — проорала я ей в лицо, указывая на врывающиеся в распахнутое окно клубы дыма.

Тут ее подбросило. Рефлексы, вбитые с детства, не подвели.

— А-а-а! Пожар! Спасайся кто может! — заверещала соседка, носясь по комнате и хватаясь за все подряд и разом. Пришлось ее ловить и чуть встряхивать. Я подумывала еще о животворящей оплеухе, но обошлось. В бездумно распахнутых голубых глазах забрезжил разум.

— Собирайся. Будем прыгать со второго этажа, так что тяжелого не бери, — посоветовала я и бросилась к себе — спасать бесценные записи.

Аккуратно уронив заранее собранный кофр и клетку из окна, я вернулась к Саманте, и правильно сделала. Она повыбрасывала практически все, что было в комнате, включая зачем-то одеяло и тумбочку, и поджидала меня, прижимая к сердцу аккуратно упакованную швейную машинку.

Расставаться с сокровищем она отказалась наотрез. Понимая, что времени на уговоры у нас нет, я махнула рукой и потянула ее за собой к выходу.

Увы, путь на второй этаж перекрыло — дым густо выползал по лестничному пролету вверх, как по трубе, и дышать там было решительно нечем. Ниже третьего спуститься не получилось. Густые клубы подступали к лицу, ступеней не было видно, мы обе кашляли надрывно, как больные лёгочной инфекцией. Выхода на третий этаж вовсе не существовало — вместо арочного прохода нас там поджидала сплошная стена. Пришлось снова подниматься на четвёртый.

— Будем прыгать отсюда, — решила я, возвращаясь обратно в комнату соседки. Кот, возмущенный произволом, вывернулся из рук и рванул сам на подоконник. У него не было наших проблем — толстая ветка без труда выдержала увесистую тушку. Шейд задрал хвост трубой и величественно прошествовал к стволу дерева, подальше от эпицентра событий.

Нам же предстоял небольшой полет.

— Ты с ума сошла? Мы же разобьемся! — пискнула Саманта, с ужасом глядя в темный ночной сад. Соседи уже заметили пожар, в домах горел свет, вдалеке слышалась характерная пожарная сирена — но не факт, что мы доживем до прибытия помощи. Угореть в дыму можно куда быстрее, чем погибнуть от огня, и нам это грозило в полной мере. Несмотря на закрытую дверь, сероватые щупальца смерти уже просачивались со всех сторон. Если перегнуться через подоконник, было видно языки пламени, вырывавшиеся из лопнувших окон нижних этажей. Под ногами потрескивал пол, уже не от фантомного жара, а самого настоящего. Лучше не дожидаться, пока он провалится.