Темный материк - "Демона Гор"

— И тогда будет большой выброс энергии, и Вашей божественной заднице очень сильно достанется.

— Вот хамка ты и грубиянка. Совсем смертные страх потеряли.

— А бессмертные разум растеряли, раз сами со своими проблемами разобраться не могут, и смертных о помощи просят.

— Таша, не переходи границы! Чего ты хочешь взамен?

— Чем грозит мне помощь тебе?

— Не знаю. Честно. Еще никогда в практике такого не было, чтоб смертные в поднебесные чертоги попадали, живыми.

— Тогда убери, сними, разорви, не знаю, как правильно это назвать, нити, связавшие жизни мужей с моей. И дети, что я ношу, должны выжить. Они должны жить, чтобы со мной не случилось.

— Хорошо. Я это сделаю. Но обещай, что после смерти не уйдешь за грань, а станешь хранительницей этих миров.

— Дантарион, ну ты … ну ты … совсем обнаглел!

— Ты же любишь мужей и детей, да и остальных тоже. Для тебя они много значат, даже больше собственной жизни — злорадно ухмыльнулся этот гад.

— А вот это уже подло, шантажировать близкими мне существами. Какой же ты… — возмущенно сказала я. Меня обуревала злость и обида на эту божественную задницу. И чувство собственной беспомощности лишь усугубляло ее — Выполняй свое обещание, и я выполню то, что ты хочешь.

Я стояла возле белоснежной колонны и была очень зла. Моя магия бунтовала внутри, чувствуя мой гнев и обиду. Столько сил потрачено на то, чтобы Мир восстановился сам и привел все в порядок. А сейчас перед моими глазами разворачивались события, которые могли привести к краху. Все, что было сделано, все мечты и надежды, живущих в этом мире, все это может быть уничтожено из-за амбиций этих чертовых хранителей.

— Иштар, это мои земли, мой материк! Вы и так лишили нас всего на две тысячи лет, поставив печати! И сняты они благодаря не вам, а простой человечке! И теперь вы пытаетесь все подгрести под себя, прибрать мой народ себе! Вы и так почти всех темных уничтожили. Вам что, своих мало? — возмущённый голос Аркаиса раздавался громовым раскатом по залу совещаний в поднебесье.

— Ты сам сказал, простой человечкой! Не нами, не тобой, а женщиной, простой человечкой! Миру и существам и так досталось от ваших темных, и мы не хотим повторения этого. Темный материк должен перейти под наше покровительство! Вообще темным не место в этом мире! — таких слов от Иштара я не ожидала, и они вызвали во мне новую волну гнева. А раздающиеся со всех сторон голоса поддержки, то одному, то другому хранителю, подстрекающие к войне, подталкивали меня к активным действиям.

— Да что вы так беспокоитесь об этих смертных? Это всего лишь игрушки, созданные богами для получения энергии, сотней больше, сотней меньше, расплодятся еще — эта реплика неизвестного мне хранителя вывела меня окончательно. Медленно, поддерживая руками свой необъятный живот, я вышла в середину зала, туда, где стояли Иштар и Аркаис, сверля друг друга злобными взглядами, сжимая кулаки.

— Значит человечка, да Иштар? Простая человечка! Пришла, все сломала, развалила! Бедные, несчастные хранители, и как же теперь жить то? Какая досада, все планы вам поломала, печати сломала, мир в порядок привела. Нет, не сама конечно, помогли. Но все же — мой голос был тих, но разносился по залу звонким колоколом — Несчастный Аркаис, все отобрали, любимые игрушки запечатали, поломали, и даже сейчас не отдают!

В зале во царила тишина. Никто не ожидал появления здесь простой смертной, да еще и в таком положении. А медленно, вперевалочку как уточка, подошла к своим хранителям и поймам их за волосы потянула вниз, наматывая их косы на свои маленькие ручки.

— Вы совсем тут охренели?! — рявкнула я на них, и моя магия начала обволакивать их — Вообще страх потеряли? Мир они делить надумали! Вместо того чтоб объединиться, и помочь миру восстанавливаться, вы решили его добить? Вам что, тесно в одном мире? Поклонников не хватает? Энергии мало? ЧЕГО ВАМ НЕ ХВАТАЕТ?

Аркаис пытался освободить свои волосы из моей руки, его темная энергия расползалась вокруг меня, но … мои малыши тут же впитывали ее всю без остатка. Иштар даже не пытался сопротивляться, мою хватку он прекрасно помнил по эльфийскому алтарю.

— Ты кто такая?! И что здесь делаешь смертная? Как ты посмела здесь появиться? — все тот же хранитель, который назвал нас игрушками, приближался сейчас к нам.

— А вот и еще один смертник появился — довольно громко сказала я, отпуская Иштара. От одной из колон в нашу сторону шли Эльтар и Ваэрон, на лицах которых было изумление, растерянность и страх … за меня. Никому из присутствующих даже в голову не пришло задуматься о том, что перенести меня сюда мог только кто-то из хранителей или демиург.

— Ну ка повтори, как ты назвал существ, населяющих эти миры. Ты, отрыжка бегемота, чтоб тебе обос…. и лет сто с горшка не слазить! — моя злость на этих хранителей — вредителей выплескивалась за борта — Чтоб вам самим жизнь простых смертных прожить, без магии, без помощи богов!

Мой гнев выплеснулся волнами магии, расходясь во все стороны. А я почувствовала полное опустошение, ноги больше не хотели меня держать, я начала падать. Кто-то подхватил меня на руки, но я уже не видела кто, перед глазами все поплыло, а живот свело в болезненной схватке.

Пришла в себя в своей комнате. С трудом открыв глаза, увидела сидящих вокруг меня мужей. Их вид навел на мысль, что сидят они так не первый день. Прислушалась к себе и поняла, что не хватает живота, что не чувствую малышей. Почувствовала подступающую панику.

— Где? Где мои дети? — с истеричными нотками в голосе спросила я.

— Тшш, не волнуйся любимая, все хорошо, с детками все хорошо. С ними сейчас Реймонд, Лиа и темные — Адан плавно перетек в положение лежа, и обнял меня — Все хорошо. У нас все будет хорошо.

— Я хочу встать, хочу увидеть детей! Сколько я так лежу?

— Успокойся родная, ты две недели была без сознания. Реймонд помог нашим детям появиться на свет. Тебе он запретил вставать, пока сам тебя не осмотрит. Деток принесут после осмотра — Энкалион поцеловал и прижал к своей груди мою ладонь.

Реймонд не заставил себя долго ждать и разогнав мужей провел свой осмотр, потрогав, понажимав и просканировав магически.

— Таша, с тобой практически все в порядке. Но, нам надо серьезно поговорить. Ты только не нервничай — начал он. Вот интересно, почему после таких слов начинаешь всегда нервничать.

— Реймонд, не тяни. Ты только пугаешь меня и заставляешь нервничать.

— Таша, детей пришлось извлекать из тебя хирургическим путем, так как ты была без сознания и не могла сама родить. Я не знаю что произошло, Ваэрон вывалился из портала с тобой на руках прямо в зале совета. Ты едва дышала не приходила себя. Поле того, как мы извлекли детей из тебя, твоя магия помогла залечить твое тело.

— Реймонд, не тяни, говори прямо. Что-то с детьми? Что с ними? — я нервничала все больше и больше.

— Не с детьми. С тобой. У тебя больше нет магии — на одном дыхании выпалил лекарь.

До меня не сразу дошло то, что он сказал. А потом я попробовала почувствовать свою магию. Ее не было, ее действительно не было, даже отклика. И поняв, что я теперь самый обычный человек, без магии, но с живыми и здоровыми мужьями и детьми. И абсолютно свободна от обязанностей избранной, я просто рассмеялась. Я смеялась долго и до слез, а Реймонд и мужья пытались успокоить меня, говоря, доказывая, что жить можно и без магии, что они все равно будут меня любить и никогда не оставят.

— Милые, любимые, да плевать мне на отсутствие магии! Я свободна! Я больше ничего и никого не должна спасать, я бесполезна для богов!

До мужчин долго доходило то, что у меня не истерика, что я радуюсь отсутствию магии и своей свободе. Когда они поняли это, когда до них дошел смысл моих слов, меня подхватили на руки и целовали по очереди.

А потом было встреча с моими детками. Маленькая драконица, которую назвали Миладонель, в честь бабушки Рамиэля по отцовской линии, была копией своего отца. Сын Энкалиона тоже бы папиной копией, ему дали имя Районель. Дочка Эйвинда унаследовала от отца золотистого цвета глаза и черные волосы, в остальном она больше походила на меня, назвали мы ее Эмилией. Стэф был в восторге от своего сына, Деймоса, и готов был часами благодарить меня за него. А Варг, Варг был без ума от фиалковых глаз нашей дочери, и кажется, до сих пор не совсем верил в свое счастье.