Земля 2150 (СИ) - Багрянцева Светлана

Мы очутились на просторной кухне, где стояла печь и длинный деревянный стол, окруженный лавками.

— Умывальник в углу, у печки. Мойте руки и присаживайтесь. Сейчас поздно, а завтра баню затопим. Влада, солнце моё, встречай гостей. Налей нам морсу смородинового. На ужин кабанчик будет.

Из другой комнаты вышла седая статная женщина, видимо жена старосты. Влада поздоровалась, а её зеленые глаза смотрели вполне дружелюбно. Одета скромно в серое шерстяное домотканое платье чуть ниже колена, и такие же как у нас тапки. Влада подошла к столу у печи, который я сразу не заметил, а затем взяла глиняные кружки. Расставив их на столе, женщина налила в них морса, а потом поставила блюдо с булочками.

Через несколько минут мы все сидели за столом. Любомир попросил рассказать всё без утайки. Я поведал ему кто я и Сибла. Потом рассказал о происшествии и жизни в Москве. Кое-что добавили Александр и Полина.

— Спасибо за откровенность. Вижу, вам нужно немного оклематься, подумать, как быть дальше. Предлагаю вам пока у нас пожить. Тайга тут большая, зверья полно, а людей кроме нас нет. В доме деда Дамира будете жить. Деда, конечно, нет давно, а дом остался. Там тоже три комнаты, но зато печь добротная. Сейчас ребята дом протопят, а как кабанчика на вертеле поджарят, то мясом поужинаете. Вам повезло, что Бронислав сегодня с друзьями на охоту вышел. В лесу ночью опасно. Волков полно кругом. Ну, что ж, а теперь спрашивайте, — староста окинул нас усталым взором.

Его жена сидела рядом с ним и кивнула, подтверждая слова мужа.

— Мне интересно, кто вы такие? Имена у вас странные и живёте в глуши. По нашим данным тут вообще лет семьдесят, а то и больше, поселений нет. Мы проходили по истории, были такие староверы когда-то. Может вы из них? — спросила Полина.

— Нет, мы не верим ни в бога, ни в чёрта. Люди придумали это когда-то, чтобы грехи замаливать и те же грехи оправдывать. Когда что-то нужно, шли в церковь и просили: «Господи, дай нам». А когда согрешили, говорили: «Господи, прости. Это всё не я. Это меня чёрт попутал. Это он виноват». Нельзя оправдывать свои деяния. Сделал дурное, имей совесть признаться, а потом исправить ошибки. А вообще, у нас тут строго. Нет, мы, конечно, своих женщин в чёрном теле не держим. Они у нас павушки, красавицы. Любим их, бережём, заботимся. Но и блуда как на большой земле нет. Полюбил, женился и живи до старости, детишек воспитывай, а потом и внуков. А имена странные потому, что решили мы отойти от прежней жизни. Имена старославянские. Вы наверно и забыли о таких. Вот и сын с невесткой и детьми пришли.

Я обернулся, в дверях стоял стройный брюнет, обычной ничем не примечательной внешности. С ним рядом была маленькая русоволосая женщина. А ещё, были два парня подростка, и мужчина держал на руках маленькую девочку лет трёх. Староста познакомил нас и вновь прибывшие сели за стол. Потом я спросил, как так получилось, что они остались одни на этом острове. Любомир поведал нам, что когда-то ещё до большой войны у них в одном поселке была бабка колдунья. Таких экстрасенсами называли. А когда война шла полным ходом. Она предсказала, что во время войны большая резня будет. Мужчин много убьют, а остальных в рабство угонят. Что мальчиков будут от материнской груди отнимать, а потом увозить на другой остров. Слух разошелся быстро. Бабка сказала, кто хочет жить остаться и семью сохранить, должны объединиться. Затем уйти в горы в подземные пещеры. Кто поверил, стали стекаться в одно место. А потом стали в пещерах прятаться вместе со старухой. К счастью радио было на солнечной батарее. Уже через полгода люди узнали, что поступили правильно. Во время войны погибло много народу, местные всё побросали и ушли на большую землю.

— Отец рассказывал, что оставили всё, мебель, кухонную утварь, другие вещи. Женщины, что встали у власти, обещали им всё это на новой земле. И дома, и жизнь райскую. А как было не уехать, остались то на острове бабы одни. Оставшихся мужиков сгрудили в самолёт и увезли. Вот тогда наши и вышли из подполья. Пока радио ловило волну, слушали новости, и понимали, что нам на большую землю никак нельзя. Стали жизнь налаживать. Строить посёлок недалеко от моря. Тут же раньше Лесное было. Первоначально была крыша над головой. Теперь, как есть сейчас. Коровы общие, молока вдосталь. В каждом дворе куры. Бабы ведь совсем озверели, всю живность побросали. Ну, а нам только на руку. Работаем всей общиной. Кто за скотом ухаживает, кто в поле работает, кто за детишками приглядывает, читать и писать учит. Перевезли из города солнечные батареи. В каждом доме свет имеется. Правда телевизор тут не ловит, но нам и не до него. Днём работы полно, а вечером можно у костра посидеть. Сейчас ребята кабанчика зажарили и начнут всем мясо раздавать. В первую очередь детям. Идите отдыхать, а хотите, можно и у костра посидеть.

— Спасибо, что приютили, Любомир. Мы, наверное, действительно пойдём. Устали за день, — сказал я с благодарностью.

— Красибор, сынок, проводи гостей до пустующего дома, — повелел староста.

Молодой мужчина сразу встал и направился к выходу. Мы поблагодарили старосту и его жену, а потом тоже пошли на выход.

Снова прошли мимо костра. Там на лавках сидели уже не только женщины, но и мужчины. Кое-кто стоял рядом. Люди пели песню красивым, стройным хором. Какой-то мужчина играл на баяне.

— Под окном черемуха колышется

Опуская лепестки свои,

За рекой знакомый голос слышится,

Да поют всю ночку соловьи.

За рекой знакомый голос слышится,

Да поют всю ночку соловьи.

Ах ты, песня, песня соловьиная,

До чего ж ты за душу берешь,

Ведь к любви ведет дорожка длинная,

Чуть отстал — и вовсе не дойдешь.

— Песни у вас незнакомые, — удивленно сказала Полина.

— Конечно незнакомые. Вы же корни свои забыли. Про любовь, про верность, про дружбу забыли. А песни эти старинные. Мы много таких знаем, — спокойно сказал Красибор, — у нас и мена старинные решили детям давать. Ничего общего не хотим с вашим миром иметь. Мы теперь сами по себе. Только волнуются люди, бояться, вы о них другим расскажите и уведут мужчин в города тюрьмы.

— Не переживай, Красибор, и передай всем. Мы считай сами теперь от людей с большой земли прятаться вынуждены. Так что о вас никто не узнает, — ответил ему Александр.

Мы зашли в дом, в который нас привел мужчина. На кухне на столе кружки и кувшины с водой. Всё выглядело почти так же как и у старосты, разве что стол был поменьше. В двух спальнях оказались четыре кровати и по одному шкафу. Пока оглядывались и рассматривали всё, нам принесли блюдо с мясом. Вот и отлично, поужинаем и спать. Подробности местной жизни можно узнать завтра.

Полина.

Нам повезло, что мы встретили этих людей среди, казалось бы, дикого места. Любомир и его община были очень дружелюбны. Нам позволили жить в общине и приходить в себя после авиакатастрофы. Утром принесли завтрак, а потом обещали прислать кого-то с продуктами, чтобы мы могли готовить сами. Но в обед к нам прибежал Красибор и взволнованно произнёс.

— Отец спрашивает, есть ли среди вас доктор. У нас одна селянка истекает кровью и не может разродиться. Повитуха не знает почему.

— Целых трое, Красибор. Хотя Сибле думаю, не стоит присутствовать, — ответила я, вставая из-за стола.

— Она нам может понадобиться. Веди нас. Остальные будьте тут или погуляйте, — заявил Ён.

Красибор быстрым шагом пошёл на выход. Мы оделись и поспешили за ним.

Когда зашли в дом повитухи, то увидели хрупкую женщину маленького роста, лежащую на каком-то деревянном ложе, застеленным домотканым полотном. За окном слышались крики мужа, что это их первый ребенок, и он не хочет жить, если он и мать умрут. Я сразу оценила обстановку. Женщина уже потеряла много крови, если сейчас не родит, то она и ребёнок действительно умрут.

— Она с узким тазом, ещё и ребёнок крупный. Ко всему прочему ножками идёт, — констатировал факт Ён.