Навсегда (СИ) - Лазарева Катерина

Эдвард смотрит на меня с одобрением. Или мне это только кажется? Потому что он при этом качает головой. И говорит совсем не то, что хочется услышать:

— Нет, Сиенна. Боюсь, сейчас Мэтту действительно нужно время. И я даже не могу сказать, сколько. Он верит, что вернётся к тебе и вправду не собирается отступать. А потому борется изо всех сил. Но я буду реалистом — на обретение уверенного контроля уйдут годы, как бы он ни хотел справиться раньше. Ему рискованно быть с тобой.

Он говорит максимально серьёзно, твёрдо, с нажимом. И я понимаю — меня просто не пустят к Мэтту. Судя по тому, что я узнала, Эдварда можно понять. Вряд ли Мэтт допустил или простил бы такое.

Ведь он явно прощался со мной тогда… Хоть и обещал вернуться.

— Мы не можем быть обречены. Вместе мы справимся со всем. Я скорее умру, чем отступлю.

Я смотрю Эдварду прямо в глаза, ища у него поддержки. Слишком хочется верить в чудо — любое. Пусть он скажет хоть что-нибудь, намекнёт хотя бы на призрачный шанс…

— Правда? — задумчиво и серьёзно переспрашивает колдун. — Скорее умрёшь?

Вопрос звучит так, словно многое значит. Мне становится немного не по себе. Но я не могу отступить. Просто не имею права.

— Да, — голос чуть дрожит. Но я не отвожу глаза.

Некоторое время Эдвард испытывает меня тяжёлым взглядом. Я прикладываю все усилия, чтобы выдержать это и доказать свою решительность.

— Тогда у меня есть идея, — наконец говорит колдун.

И хитро улыбается.

**********

Теперь я знаю всё. Окончательно собираю пазлы.

Итак, Эдвард придумал план. Я тогда слишком отчаянно хотела снова быть с Мэттом, а потому согласилась на предложение колдуна. Даже при том, что совсем его не знала… Даже несмотря на то, что всё, о чём он говорил, казалось сущим безумством.

Эдвард предложил мне умереть. Да, в прямом смысле. И я пошла на это — мне не за что больше было держаться в той жизни. Всё теряло смысл без Мэтта.

Колдун обещал мне максимально безболезненное ранение, которое приведёт к смерти — так, чтобы всё выглядело правдоподобно. Ведь если бы мы рассказали Мэтту, что решили убить и переродить меня; он ни за что бы не согласился. Мэтт был готов к экспериментам над собой, но поставить под удар меня… Даже если бы он доверял Эдварду настолько, вряд ли согласился бы, чтобы я проходила через всё это.

Поэтому нам с Эдвардом пришлось разыграть представление. С того момента и до сих пор Мэтт думает, что, разыскивая его, я вляпалась в неприятности. Попалась каким-то головорезам. Мне удалось от них сбежать, но не без травм. И вот так, почти бездыханная, я нашла Эдварда, а он принёс меня Мэтту.

Конечно, тот был сам не свой от горя. Он просил колдуна как-то помочь. Эдвард убедительно сыграл — не сразу предложил перерождение. Мэтт просил ещё об одном — чтобы я вернулась к жизни во времена, когда будет максимально мирно и безопасно. Он был готов ждать, сколько понадобится. А потому это и случилось спустя двести лет…

При сильнейшем заклинании в комнате было трое. Я, Мэтт и Эдвард. А потому по условиям моего перерождения, никто из присутствующих не мог искать с новой мной встречи или напоминать о прежней жизни. Это должно было случиться само. Если не произойдёт — значит, не суждено.

Вспомнив это, я машинально прокручиваю в мыслях и то, как Мэтт спровоцировал встречу со мной, не имея возможности приехать ко мне самому. Видимо, он не хотел полагаться на случай.

Несмотря ни на что, теперь я не злюсь из-за этого. Даже воспоминания о подстроенной свадьбе и странностях Мэтта больше не вызывают негодования.

Ведь благодаря отголоскам воспоминаний связи с его другом, я знаю, что после моей смерти Мэтт жаждал отомстить тем головорезам. Знаю, что Эдвард указал ему на первых попавшихся преступников, которым внушил мысль, будто те действительно нападали на меня. Знаю, что всё это изначально задумал колдун — чтобы спровоцировать Мэтта убить, выплеснув кровожадность. Это была часть плана — сдерживать срывы вечно невозможно. Их надо гасить. Преступники — идеальное решение. Без толчка в виде истории со мной Мэтт вряд ли пошёл бы на это.

Я не сразу прихожу в себя после всей навалившейся информации. Всё ещё лежу в прострации, даже когда понимаю, что меня больше не держат за руку.

Постепенно очнувшись, быстро моргаю. Отрешённо глядя на отца Дэна, я замечаю — здесь и мать обвинителя, и он сам. Все они с интересом смотрят на меня. Но помимо любопытства есть ещё и недовольство… Почти злость.

— Моя отличительная особенность — умение не только видеть чужие воспоминания, но и передавать их, — вдруг отчуждённо заговаривает глава семейства. — Всё это время мой сын и жена держали мою свободную руку и тем самым видели всё то же, что и я. Но где хоть что-то про то, как получить бессмертие? Мы рассчитывали на большее. А всё, что получили, — так это слова этого Эдварда о том, что он наколдовал себе вечность. Но, чёрт возьми, как?!

В конце колдун уже не сдерживает эмоций, почти рыча. Но мне нестрашно. Не после всего, что я узнала.

— Я предупреждала, что ничего об этом не знаю, — вздыхаю.

На задворках подсознания мелькает мысль, что теперь они, наверное, захотят действовать иначе. Похитить меня и шантажировать Мэтта… Кажется, что-то такое говорил Дэн.

Интересно, как они обращаются с пленниками? Уже есть опыт?..

— Да ладно, папа, у нас появилось море возможностей, — вдруг вмешивается Дэн. Не похоже, что он расстроен. — Ты представь, сколько всего можно предъявить верховному суду. Мэтта не только отстранят от должности, но и…

Я даже не слышу, что он говорит дальше. И без того сказанного хватает, чтобы погрузиться в почти панику. И вправду, они видели всё! И убийства, и несдерживаемую сущность, и клеймо, и спровоцированное Мэттом преступление моего отчима… Да даже свадьба — нарушение закона.

Если отец Дэна покажет всё это выборочными частями, запросто сможет представить искажённую картину. Например, верховный суд никогда не узнает, что убивал Мэтт только преступников.

Его просто уничтожат. И всё из-за меня…

— Пожалуйста, не надо, — испуганно заговариваю. Страх обладает над разумом. Они победили. — Я сделаю всё, клянусь, я узнаю про бессмертие…

— Нам нужны гарантии, — жёстко перебивает Дэн.

Ощущение, что он только рад сложившемуся исходу. На какой-то момент я даже задумываюсь — что для него важнее? Заполучить бессмертие или уничтожить Мэтта?

— Погоди, моя способность — и есть гарантия, — задумчиво начинает его отец. А потом оборачивается ко мне: — Ладно, Сиенна, мы даём тебе неделю. Возвращайся к Мэтту и убеждай его, чтобы его друг наколдовал нам вечность. Ну или узнай это чёртово заклинание. Мне всё равно, какими способами ты этого добьёшься. Но если через неделю мы трое не будем бессмертными… Думаю, ты догадываешься, какими последствиями для твоего мужа обернётся всё, что я узнал. Раскрыть и доказать свою способность мне не будет ничего стоить. Даже если я что-то потеряю от этого — это сущая мелочь по сравнению с тем, каким спектаклем я буду наслаждаться. Всё понятно?

Его жёсткий тон, грозный взгляд мне в глаза и уничтожающий смысл слов заставляют меня машинально кивнуть. И только потом я вспоминаю:

— Неделя? Но за неделю я успею только вернуться к Мэтту, как тут же придётся обратно…

— Мне это неинтересно, — резко перебивает отец Дэна. — Время пошло.

Я не трачу время на уговоры. Увы, но хорошо понимаю, насколько это бессмысленно. Эти люди слишком злы открывшейся правде и разочарованы обманутым ожиданиям, чтобы пойти мне навстречу. Во многом сказывается и их личная неприязнь к Мэтту. Видимо, у Дэна накопился сильный негатив за их встречи в судах…

Если бы я продолжала пытаться, скорее всего, добилась только уменьшения срока. А у меня и так ничтожно мало времени.

Я бегу. Впопыхах собираю документы и деньги и тут же кидаюсь к выходу. Даже не беру с собой поесть в дорогу… Слишком нервничаю, слишком волнуюсь.