Леди Осень (СИ) - Мазур Регина

— Нет, Софи!.. — сокрушалась Дара, обнимая меня, словно пыталась согреть. — Как же так?.. Этого не может быть…

Я ничего не отвечала, лишь молча переводила удивленный взгляд со своих пальцев на подругу. Было тяжело сделать вдох — казалось, легкие уже тоже заледенели…

— Софи! Скажи что-нибудь! Ну же!.. Ты не можешь так просто тут застыть, стать одной из этих статуй!..

«Но я могу…» — хотелось ответить мне. — «И, кажется, уже…»

При попытке пошевелиться меня начало кренить куда-то вбок. Дара успела поймать меня и подперла собой, не позволяя упасть.

— Держись, слышишь? Мы должны уйти отсюда вместе! Обязаны! Тебя же будет ждать Филипп… Как он без тебя?.. А Глеб и Инна? Мы ведь должны помочь им, ты же помнишь?

Сожаление кольнуло в груди, но как-то смутно, неясно. Все эмоции будто бы ослабевали, сердце замерзало, лишаясь способности чувствовать. Душа словно онемела. Перед мысленным взором на мгновение возник образ Филиппа, моего любимого теплого Сентября, но тут же погас, унося из памяти столь хорошо знакомые черты…

— Наконец-то! — облегченно вздохнул кто-то за моей спиной, и этот вздох волной пронесся по всему саду, заставив все статуи трепетать.

Я уже не находила в себе силы даже просто обернуться и посмотреть на неизвестного. Кожа моя превращалась в лед слишком быстро и уже покрывала большую часть моего тела. Волосы покрылись инеем, а изо рта даже не вырывалось теплого облачка пара…

— Кажется, в этот раз я проспал чуть дольше обычного… — произнес тот же голос, и я узнала его.

Январь! Он ожил! Получилось!

Должно быть, вся радость, на которую я сейчас была способна, отразилась в моих глазах, потому что Дара тут же все поняла и обратилась к мужчине:

— Лорд Январь! Ваше величество!..

— Что такое, дитя? — несколько удивленно спросил он, словно не ожидал встретить здесь хоть кого-то.

— Пожалуйста, помогите моей подруге! Она замерзает!

Мужчина обошел нас и встал передо мной.

Теперь он стал точь-в-точь таким, каким я его помнила. Высокий, с длинными белыми волосами, светло-голубыми глазами, но не холодными и бездушными, а теплыми и внимательными. И в руках его теперь был тот самый посох — широкий и массивный, заключающий в себе всю силу Зимы.

В его взгляде мелькнуло узнавание.

— Как ты здесь оказалась, сестрица? — он, кажется, впервые оглянулся, и увиденное его совсем не обрадовало. — Где это мы? Нехорошо все это… — снова повернулся ко мне, недовольно поцокал и коснулся посохом моего лба. Все мое тело вмиг окаменело, а потом так же резко по венам будто хлынул пожар. Мне стало жарко, хотя вокруг по-прежнему царила зима.

Дара обнимала меня, не понимая, улыбаться ей или плакать, а Январь обошел вокруг нас, присматриваясь к ближайшим статуям. В глазах его застыла печаль.

— Слишком поздно… Остальных уже спасти невозможно, — тихо произнес Январь, остановившись перед статуей одного из своих потомков — братом Леонарда. — Они пробыли здесь слишком долго…

Мое тело, хоть я и была магом, было не готово к таким перепадам температур. Ему требовался покой и восстановление, а еще, желательно, тепло и внимание родных.

Сознание начало ускользать от меня, и последнее, что я услышала, было: «Не бойся, леди Осень, все будет хорошо. Теперь точно все будет хорошо, я обещаю…»

Лёгкий ветерок засыпал порог чёрного замка золотыми листьями. Изнутри мрачного на вид строения доносились разговоры и непринужденный смех гостей. Праздничная атмосфера царила в этой части леса, а все потому, что сегодня, наконец, закончили возведение резиденции Осеннего Двора.

Высокий чёрный замок, возвышающийся над пока еще молоденькими золотыми деревьями, был точной копией располагавшегося когда-то на этом же самом месте прежнего дома осенних правителей.

Я стояла у самого входа, ловила на своей коже мягкие прикосновения игривого ветерка, нежилась в лучах солнца и наблюдала за ярмаркой, которую устроили местные жители неподалёку. Лишь месяц назад люди начали перебираться из других концов королевства, и теперь здесь снова кипела жизнь, продавались товары, зрел урожай и звенели золотые монеты. Конечно, до процветающего края, славящегося своими богатствами, было далеко. Людям придется еще немало потрудиться на благо Осеннего Двора, а нам, их правителям, — поработать на благо этих людей, не побоявшихся вернуться сюда после долгих лет забвения и запустения.

Я почувствовала на своей талии чьи-то теплые руки, которые притянули меня к крепкой мужской груди.

— Опять моя жена скучает тут в одиночестве? — шепнул Филипп мне на ухо.

Да, мы вновь женаты. На этот раз официально. Свадьба была тихой и скромной, но поженил нас сам его величество Январь в своём Зимнем дворце через несколько дней после вынесения приговора всем преступникам, освобождения пленных, которым, к счастью, не успели навредить во время сражения у ледяного сада, и коронации нового законного правителя.

Так странно было видеть лицо Леонарда, когда его собственный дед, которого тот считал навеки упокоенным в ледяном саду, будто в персональном склепе, вдруг предстал перед ним во всем своём неподражаемом великолепии с сияющим посохом в руках, строго посмотрел на нерадивого внука и сказал:

— Я разочарован в тебе.

Сколько бы не хвалился и не строил из себя сильнейшего мага Леонард, на самом деле все было ложью. Чужая сила, чужой трон, а он сам — просто мальчик, решивший поиграть вещами взрослых.

И в тот момент, услышав от деда эти слова, Леонард, ко всеобщей неожиданности, просто сдался. Он весь сник, опустил оружие и приказал своим солдатам не сопротивляться.

И, кажется, это был единственный верный поступок за все время его правления. Поступок, сохранивший ему и его семье жизнь.

Многие в тот день были разочарованы решением Января. Пылкое сердце Глеба отчаянно жаждало возмездия и жестокого наказания для Леонарда и его приспешников. Расчётливость Филиппа твердила о необходимости обезопасить корону от обозленных наследников, которые возможно в будущем снова решат захватить трон. А упрямство лорда Ясеня Мартовского никак не позволяло тому сдаться в шаге от победы. За сопротивление его наказали сурово — заковали в кандалы и заперли в подземельях Зимнего дворца, в то время как Леонарда и его семью просто выслали в горы, на крайний север.

Сам Январь объяснил своё решение просто:

— Они ведь просто люди. Слабые существа, по праву рождения получившие контроль над силами природы. Они думают, что властны над ней, но это она диктует им свою волю. Зима неудержима. Ослабь хватку, и она уничтожит все живое, захватит и поработит… Моя вина, что я не держал детей в достаточной строгости, позволяя им идти на поводу у сезонной магии.

Он говорил не только о своих детях. Всех магов он считал детьми, глупыми, неразумными, неготовыми ко взрослой жизни. Конечно, многие из них и полвека ведь не прожили, а уже смеют принимать решения, влияющие на судьбу целой страны и всего народа! Не то что месяцы со своей тысячелетней памятью и мудростью десятков поколений.

Именно поэтому, первым указом Января было найти всех переродившихся месяцев, вернуть им воспоминания при необходимости, помочь пробудить магию и поставить во главе своих Дворов.

Этим вызвались заняться Глеб и Инна, уже наученные опытом пробуждения воспоминаний. А мы с Филиппом, точнее с лордом Филином Июньским, вновь стали законными супругами и правителями Осеннего Двора. Вновь повторили перед свидетелями неизменные слова клятвы:

— И даже смерть не разлучит нас!

Воспоминания о том дне вызвали улыбку. А еще поцелуи любимого человека, пустившие волну приятных мурашек по всему телу, заставивших ноги ослабеть и доверчиво прижаться к телу Филиппа. Хотелось с головой окунуться в это чувство, остаться с мужем наедине в спальне или убежать куда-нибудь в самую гущу леса, где нас никто не найдет и не побеспокоит, чтобы слиться с ним в одно целое, душой и телом, ловить каждый вздох и стон друг друга, каждое прикосновение и каждый взгляд, раствориться в неге…