Татьяна Алферьева - Замуж в другой мир (СИ)

— Это ты что здесь делаешь? — вопросом на вопрос ответила я. — У вас же ночь. Спал бы.

— Так я и спал, — селестин прикрыл рукой зевок. — Меня Клоу разбудила. Сказала, что ты ушла гулять.

— Отвернись!

Я надела платье, потом поманила Рена к себе. Расстегнуть пуговицы и развязать ленты, когда раздевалась, я с грехом по полам сумела, но снова корячится, если есть пара свободных рук, не собиралась. Повернувшись к селестину спиной, я попросила:

— Застегни, пожалуйста.

Когда платье было приведено в надлежащий вид, я продолжила экспериментировать, но теперь уже с участием Рена.

— Будь добр, встань на то место, где ты стоял, когда я появилась, — попросила я.

Рен не стал возражать, хотя в глазах промелькнуло чувство, похожее на жалость к смертельно больному, никак не желающему признавать свой печальный диагноз.

— Так…так, — я даже подпрыгнула на месте. — Ничего не получается…А если позвать всех, кто присутствовал вчера ночью, то есть днём? Воспроизвести ситуацию, так сказать, в первозданном виде?

— Татьяна, ничего не выйдет, — покачал головой селестин.

— Не выйдет, если не пытаться искать выход, — упрямо возразила я.

— Тебе лучше сейчас отдохнуть, — гнул своё Рен. — Сегодня вечером торжества по случаю нашей свадьбы.

Я фыркнула:

— Какие ещё торжества? Ты чуть не расплакался, когда пришлось жениться на мне. И что за дурацкий закон, заставляющий вас это делать?

— Всему своё время, — в голосе моего нового мужа прорезались металлические нотки, видимо, я всё-таки задела его мужское самолюбие, хотя говорила сущую правду. — Я не собираюсь объяснять тебе это здесь и сейчас. Мы идём спать.

С этими словами он подхватил меня под локоток, намереваясь тащить обратно в подземелье. Ссориться с мужем не хотелось, да и не было смысла.

— Подожди, дай хоть туфли надену, — проворчала я, надевая последние на босу ногу и подбирая с земли затерявшиеся в траве чулки.

Я шла за селестином и ощущала, как сердце наливается смертельной тоской. А если он прав? Если на самом деле ничего не выйдет? Нет! Он же обещал, что поговорит с их учёными. Они найдут способ вернуть меня домой.

Сквозь пелену слёз я увидела, что солнце клонится к горизонту. Скоро вечер…фу ты!..утро. Тут Рен обернулся, заметил мой состояние, покачал головой и приказал встречающей нас Клоу напоить меня чем-нибудь успокоительным. Я была не против. Не понаслышке знаю, в какую жёсткую депрессию можно впасть, если вовремя не подкрепить нервную систему нужными медикаментами и травками. Развод переносился мною тяжело. Годовалый ребёнок на руках, муж, с которым прожили счастливо три года, и, вдруг, заявивший, что любит другую, раздел имущества. Держалась я в тот период только благодаря сынишке и успокоительному сбору. Было ради кого жить дальше, и не просто жить, а быть счастливой. Смогла тогда, смогу и сейчас. Не собираюсь возвращаться домой конченой психопаткой…

Я с удовольствием разглядывала себя в зеркале. Клоу постаралась на славу. Я выглядела настоящей великосветской дамой прошлого или позапрошлого века. На этот раз на меня надели целых два платья: нижнее из белого полупрозрачного батиста, украшенное кружевами и вышивкой с рукавами-фонариками и глубоким декольте, и верхнее тёмно-красное из более плотного шелковистого материала, без рукавов, с ещё более нескромным вырезом на груди, в котором виднелся белоснежный батист.

— Беспредел, — проворчала я, пытаясь натянуть лиф повыше.

Но в целом неплохо. Верхнее платье было расшито тонкими золотыми нитями. Того же цвета широкая лента красовалась под грудью. Дополняли наряд драгоценности из золота и брильянтов. Были здесь и серьги, и колье, и браслеты, и кольца. Никогда не носила так много украшений. Что ж, всё бывает в первый раз. Волосы я заплела сама, но на этот раз воспользовалась помощью Клоу, так как при такой длине и объёме, создать аккуратную причёску самостоятельно весьма затруднительно. Селестина в очередной раз восхищённо поохала над неведомым ей доселе плетением волос.

— Хочешь, и тебя так заплету? — щедро предложила я. С Клоу было легко и приятно общаться. Пока мне очень везло с тем окружением, в котором я здесь очутилась. Рен — душка, Клоу — лапочка. Знала бы я в тот момент, что совсем скоро среди моих новых знакомых появятся весьма неприятные личности.

Пока же всё было просто замечательно. Успокоительный отвар действовал, притупив тоску и позволив взглянуть на жизнь веселее. Клоу старалась всячески поддерживать мой позитивный настрой.

— Очень хочу, — искренне ответила на мой вопрос селестина. — Но у вас нет времени. Сейчас за вами придут…

Пояснять кто, не пришлось. В дверь деликатно постучали, и на пороге появился Рен. На нём был великолепный наряд ослепительно белого цвета, оттенявший тёмную кожу и сливавшийся с волосами. Длинный шикарный камзол с таким же, как у моего платья, золотым шитьём имел рукава с широкими отворотами, из-под которых выглядывали кружевные манжеты рубашки, и высокий стоячий воротник. Камзол застёгивался на пуговицы только посередине, таким образом, он был распахнут и сверху и снизу, предоставляя возможность полюбоваться пышным передом рубашки с множеством рюш и оборок и стройными ногами селестина в довольно облегающих штанах, заправленных в белые парадные сапоги.

— Готова? — Рен с заметным удовольствием скользнул по мне взглядом.

Я согласно кивнула и подошла к мужу. Похоже, потихоньку начинаю свыкаться с его экзотической внешностью, больше обращая внимание на то, как он прекрасно смотрится в новом для меня наряде, как непринуждённо держится, как грациозно двигается.

— Это обязательно? — на всякий случай поинтересовалась я. Чем чёрт не шутит? Вдруг скажет, что в принципе могу и здесь остаться, а он справится и без меня. Я бы сейчас лучше чаю выпила и поболтала с Клоу, узнала бы от неё чего-нибудь полезного об их мире. Кое-что селестина мне рассказала, но всё это касалась сегодняшнего мероприятия. У меня же в голове крутились совсем другие вопросы, на которые местные аборигены почему-то не спешили отвечать.

— Обязательно, — ободряюще улыбнулся Рен, беря меня под руку.

Я вздохнула:

— Тогда пошли.

Коридоры на этот раз были хорошо освещены. При чём для этого добавили всего лишь несколько факелов. Грибариусы (так назывались те интересные растения, что светились в темноте), то ли от осознания торжественности момента, то ли от наличия тех самых факелов, сияли в несколько раз ярче, чем когда я их увидела впервые. Мягкий фосфоресцирующий свет заменился у них на подобный пламени золотистый, и они стали ещё больше походить на одуванчики.